подножия гигантского «улья» книжной башни, изо всех сил прижимая к себе Ланку.
Получилось! Они вырвались из цепей Нижнего мира!
Ланка бессмысленно захлопала ресницами, зажмурилась. Ник растормошил ее. Помог сесть. Она замычала от ужаса.
— Тише-тише. Все прошло!
— Тем… ный! — Она тихо заплакала.
Тормоз! Это для него тут дом родной, а она до сих пор в темнице. Надо немного поднапрячься. Открыть еще одну дверь, пока Кессель не выдернул его.
— Я сейчас…
Вдруг навалилась безмерная усталость, точно он разом постарел лет на пятнадцать. Захотелось упасть на землю и проспать месяц, не меньше. Ник отогнал искушение. Спать во сне? Что за чушь? Как там говорил Дугал? Сверх меры подобает спать мертвым, а не живым. А они живы всем назло. Живы!
Глава 10
Он открыл глаза и сразу увидел ее. Серая патина сна сползала с Ланкиного лица, таяла, как утренний туман под лучами солнца. Получилось! Он сделал это!
— Вечный Отец, ты вернулся! — воскликнул Кессель. — Сам! Это невероятно! Как ты?
Ник кивнул головой — все нормально. Попытался встать и застонал — мышцы не слушались, каждый сустав болел так, будто он несколько часов подряд ворочал каменные глыбы.
От его стона зашевелился дремлющий в кресле Ивар. Сел прямо, бросил взгляд на дочь…
— Аля!
Ник смотрел, как большой и сильный мужчина падает на колени возле кровати, прижимает к губам тонкую, почти прозрачную руку, плачет и смеется одновременно…
— Аленька! Деточка! Слава Первоматери, ты вернулась!
Ник поморщился — при чем здесь Первоматерь? Это он все сделал! В тот же миг Ивар, будто услышав его мысли, повернулся к нему — беспомощно распластанному на койке:
— Ты… Я не верил… Прости… Спасибо тебе! Спасибо вам, доктор Кессель…
Ивар сделал движение, будто собрался обнять Ланкиного спасителя. Ник испуганно отдернулся — этого еще не хватало!
— Ничего, — прохрипел он.
Ивар тут же забыл про него и принялся хлопотать вокруг пробуждающейся дочки — отсоединять от ее висков одни датчики, чтобы сразу же прилепить на их место другие, щелкать переключателями тревожно попискивающих приборов и беспрестанно прикасаться то к щеке, то к ладони, будто боясь, что она может раствориться в воздухе.
Ник кое-как уселся и помотал головой, едва не свалившись при этом с койки. Эрран подал ему стакан. Холодная вода, казалось, испарилась, не успев достигнуть желудка. Ник облизнул потрескавшиеся губы:
— Еще.
Взгляд упал на тело, распростертое на соседней кровати. Грая едва можно было узнать в человеке с потемневшим от синяков лицом. Один глаз полностью заплыл. Губа и щека заклеенны пластырем. Ник скривился. Ну и образина! Как он мог тебе помочь, Лана? Что он сделал, пока ты уходила все дальше в мир вечной тьмы? Отправился следом? Невелика заслуга! Что ж, теперь-то ты, наверное, понимаешь, кто готов не просто отдать за тебя свою жизнь, а сделать гораздо больше — вернуть тебе твою!
Рядом обеспокоенно вскрикнул Ивар, заскрипели пружины…
— Гра-а-ай!..
Ланка, похожая на привидение в развевающейся больничной рубахе, пронеслась мимо оторопевшего Ника и подстреленной птицей упала на пол. Ивар подхватил ее под мышки.
— Алюша, детка, нельзя же так! Ты только что вышла из комы.
Она вырвалась из его рук, приникла к застывшему в сером сне Граю.
— Грай! Ты слышишь меня! Ты смог! Ты все сделал правильно! Возвращайся!
Лицо Грая на глазах заострялось, теряло последние краски. Печать Темного Города проступала на нем все явственнее.
— Папа, он уходит! — Ланка повернула к отцу безумное лицо. — Сделай же что-нибудь!
— Сейчас, детка, сейчас…
Ивар метнулся к ней, бережно отстранил, уложил в кровать.
— Сейчас мы его отключим, и все будет хорошо, — пробормотал Эрран, лихорадочно отсоединяя хищную трубку капельницы, впившуюся в сгиб локтя Грая. Быстро ввел содержимое «антикоктейля», предназначавшееся Нику. — Надо лишь немного подождать.
— Ну вот… Он вернется, Аленька… Обязательно вернется! — вторил ему Ивар, хлопоча над дочерью.
Ник сидел, хлопая глазами и чувствуя, как рассыпаются в пыль песочные замки его — их с Ланкой! — будущего, минуту назад казавшиеся такими прочными. Она ничего не поняла! Зачем ей нужен этот обозленный на весь мир, беспомощный ублюдок, из-за которого она оказалась в том жутком месте?! Который только и смог, что погубить ее, а потом, поджав хвост, прибежать за помощью к нему, к Нику!
Ник присмотрелся. Черный кокон, невидимый для всех, кроме него, окутывал Грая плотным облаком и не думал рассеиваться. Темный Город не собирался отпускать свою добычу.
— Сколько он там? — сипло спросил Ник.
— Четверо суток… — в голосе Ивара звучала неприкрытая паника. — Он сказал ставить капельницу и не отключать его, пока Аля не вернется…
— Вы с ума сошли? — ужаснулся Эрран.
— Он говорил, что знает, что делает…
Ник вспомнил свой самовольный поход в Темный. Тогда он переборщил с коктейлем и, если бы не Эрран, вряд ли смог бы вернуться в нормальный мир. А ведь тогда он ввел себе дозу не больше, чем на сутки. Грай рехнулся!
— Папа! Спаси его.
— Сейчас, сейчас… — бормотание Ивара становилось все неувереннее. — Вливайте еще!
— Такую лошадиную дозу из него не вытравить, — Эрран начал тщательно проверять рефлексы, мрачнея лицом с каждой новой пробой.
Ланка соскочила с кровати, упала перед Ником на колени, хватаясь за край рубашки.
— Ник! Вытащи его! — слезы прокладывали дорожки на исхудавшем лице, но Ланка не замечала их.
Никел стиснул зубы. Перед глазами возникла недавняя картинка — от клубящейся черноты отделяется малая часть, чтобы спустя несколько мгновений превратиться в очередного реально существующего монстра. Кого убьет чудовище, созданное им, Ником, из отогнанного от Грая зла? «Плевать на меня. Только помоги Ланке», — сказал Грай в Темном. И он исполнил его слова буквально. Плюнул на Грая и спас ее. Все честно. По-мужски. Каждый получил то, что хотел.
— Ник?! Ты же можешь. Помоги ему. Пожалуйста…
— Это исключено, — Кессель поднял Ланку с пола, усадил на кровать. — Я не могу этого допустить. Поймите, Алана, я предупреждал Грая об опасности. Ник не несет ответственность за его решения.
— Доктор Грош, — Эрран повернулся к Ивару, — Грая нужно немедленно в интенсивную. «Провентилировать» кислородом, чтобы спасти хотя бы кору головного мозга.
— Ник… — в голосе Ланки не было осуждения, только бесконечное отчаяние.
— Я не могу, — буркнул он, отворачиваясь.
Она поверила. Сразу же. И в тот же миг приняла решение.
Ланка осторожно прилегла рядом с неподвижным телом Грая. Одной рукой сжала потемневший, потрескавшийся камешек, болтающийся меж его ключиц, а вторую вытянула в сторону отца.
