Следы вели от дома Рафтенов к типи и обратно. Поздно вечером отец с матерью, видно, приходили проверить, все ли у ребят в порядке. Послушав ровное дыхание спящих, родители тихонько ушли назад.
На следующее утро совет племени постановил, чтобы Третий Вождь Ветка был поваром и приготовил завтрак. Гай что-то бурчал себе под нос, когда его заставили хорошенько умыться. Он принялся стряпать с большим рвением, которого, правда, едва хватило на час. Потом он уже не находил в этом никакого удовольствия и, видно, понял, как много для него делается дома.
К обеду Гай поставил грязные тарелки и объяснил, что если их не путать, то ничего страшного в этом нет. Он пожаловался, что его снова беспокоит нога, но, когда все трое отправились на охоту, Гаю сразу полегчало.
— Смотрите, красная птичка! — крикнул он, увидав на ветке кардинала, сверкавшего на солнце красочным оперением. — Я его сниму первой стрелой! — И он схватился за лук.
— Послушай ты, Деревянная Голова, — сказал Сэм, — не вздумай стрелять певчих птиц! Это плохая примета. Очень плохая. Она принесет нам беду. А беды страшнее, чем отцовский ремень, я не знаю.
— Какая же радость играть в индейцев, если нельзя стрелять? — спросил Ветка.
— А ты стреляй ворон, галок, если хочешь. Можешь сурков…
— Я знаю, где живет сурок, большой, как медведь! — сказал Гай.
Ян и Сэм расхохотались.
— Смейтесь, смейтесь! — сказал Гай. — У нас в поле, где растет клевер, сурок вырыл такую нору, что в нее провалилась косилка и папу отбросило так далеко, как отсюда до реки!
— А лошади выбрались из норы?
— Выбрались! Только косилка сломалась. Вы бы послушали; как отец ругался! Он обещал четверть доллара, если я поймаю сурка. Я поставил у норы капкан, но хитрый зверюга каждый раз делал себе новый ход.
— И он все еще живет у вас в поле? — спросил Второй Боевой Вождь.
— Наверное. Он уже половину клевера съел.
— Давайте поймаем его! — сказал Ян.
— Я как-то его видел. Большой, как теленок, старый уже, весь седой.
— Хорошо бы пристрелить его! — сказал Сэм. — За ним стоит поохотиться. Может, тогда твой отец даст каждому по четверти доллара?
— Плохо ты знаешь моего отца, — ухмыльнулся Гай. Мальчики пошли на поле, где рос клевер.
— Ну, где же твой сурок? — спросил Сэм.
— Тут.
— Я его не вижу.
— Но он здесь всегда сидит!
— Только не сейчас.
— Это первый раз, что его не видно. Наверное, нас испугался. Он большущий, выше того пня!
— Вот его след, — сказал Дятел, показывая на следы, которые он только что незаметно сделал рукой.
— Ну! — обрадовался Ветка. — Что я говорил!
— Правда! А коров он у вас не таскал? И как это вы не боитесь жить с ним рядом!
IV
«Битва» с бледнолицыми
— Я знаю, где лежит срубленная береза. Кому нужна кора?
— Мне, — сказал Маленький Бобр.
— Нет, пожалуй, сейчас не выйдет. Дерево лежит как раз около кустарника, а там отец ходит.
— Если мы хотим устроить настоящий набег, надо напасть на поселение бледнолицых около реки и достать молока, — сказал Старший Вождь. — Наши запасы кончились. И хорошо бы узнать, что у них новенького.
Спрятав стрелы, луки и головные уборы, мальчики, забыв ведро для молока, отправились по меченой тропе. Они шли, как индейцы, гуськом, ставя носки внутрь, молча указывая на следы и изображая, что им грозит величайшая опасность.
Укрываясь за забором, индейцы пробрались к сараю. Двери были раскрыты, работники занимались своим делом. Со двора в сарай забрел поросенок. Некоторое время было слышно, как он возился там, потом послышался звонкий удар, пронзительный визг, и голос Рафтена проговорил: «Мальчишкам следовало бы не бездельничать, а пасти свиней!»
Индейцы поспешили убраться. Они спрятались в подвале и устроили военный совет.
— Великие сэнгерские вожди! — начал Ян. — Я беру три соломинки: длинная — для Дятла, средняя — для Маленького Бобра, а короткая, с трещинкой на верхнем конце, — для Ветки. Смотрите, я бросаю их. Куда они упадут, туда и должны мы идти. Так делают индейцы!
Соломинки упали. Сэму пришлось идти на ферму, Яну соломинка указала путь немного правее, а Гаю надо было идти домой.
— Вот, Ветка, ты идешь к себе. Так приказала соломинка.
— Я не верю в такие глупости! — обиделся Ветка.
— Ослушаться — дело опасное. Это приносит несчастье.
— Ну и пусть, я все равно не пойду, — упрямо твердил Гай.
— Моя соломинка показала на дом, значит, мне идти за молоком.
— Я остаюсь с вами, — снова сказал Гай. — Мы с Яном пойдем в сад и нарвем вишен. Мне туда не в первый раз!
— Давайте встретимся на опушке леса, и пусть каждый принесет то, что достанет, — сказал Первый Боевой Вождь.
Сэм стал осторожно пробираться к погребу. Одно окно, выходившее в конец двора, было открыто, и Сэм легко пролез в прохладное помещение. На полках длинными рядами стояли бидоны. Сэм снял крышку с одного, в котором, как он знал, было свежее молоко, нагнулся и сделал большой глоток. Облизав губы, индеец вспомнил, что забыл взять с собой ведерко. Он очень огорчился, но тут же вспомнил, где можно было раздобыть такое же. Мягко ступая по лестнице, перешагнув первую и седьмую ступеньки, которые были ужасно скрипучие, как он выяснил еще очень давно, бегая сюда за молочным сахаром, Сэм добрался до двери и, просунув лезвие ножа, откинул крючок. Прислушавшись и не заметив ничего подозрительного, он вошел в пустую кухню и взял из кладовки большой кусок пирога и жестяное ведерко. Он снова пустил в ход свой ножик, закрыв им дверь на крючок, чтобы ни у кого не возникло подозрений, и, прихватив добычу, исчез.
Дятел был убежден, что его никто не видел. Но когда в следующий раз он повторил набег на погреб, то нашел там записку:
Врагам индейцам!
Когда в следующий раз вы устроите набег на наше поселение, верните ведерко и не забывайте закрывать бидоны с молоком.
Тем временем Ян полз вдоль забора. Вокруг было много зелени, но индеец продвигался, близко прижимаясь к земле.
Он уже почти добрался до сада, когда услышал за собой шум и, оглянувшись, заметил Ветку.
— Ты чего за мной увязался? — шепотом спросил Ян. — Ведь тебе соломинка указала в другую
