Пустые места
Утром Костров проснулся раньше обычного. Умывшись, сварил кофе, быстро позавтракал, сел в машину и поехал на работу.
Войдя в здание, он в очередной раз отметил необычную тишину в коридорах некогда могущественной организации. После того как РУБОП ликвидировали, а всех сотрудников вывели за штат, все они приходили каждый день на работу, сидели в своих кабинетах. Кто играл в компьютерные игры, кто – в шахматы, кто просто говорил по телефону. Организация замерла. Каждый, вероятно, надеялся на лучшее. Вдруг вместо РУБОПа создадут что-то подобное, и вся база, вся основа останется прежней, только название поменяется?
Зайдя в кабинет, Костров уселся за стол и включил компьютер, затем стал пролистывать свой журнал. «Что там мои источники делают? – думал он. – Ведь выпустил я их на свободу, а организации нет…»
Суд
Судебное рассмотрение дела по существу было назначено на двенадцать часов дня. Адвокат сразу понял: если в двенадцать начало, то в два или в три будет обеденный перерыв. Судья умышленно не стал назначать заседание на десять утра, значит, по каким-то причинам он не хочет начать рассматривать дело по существу в первый день. Может быть, просто протокольные мероприятия – ознакомление, представление участников и так далее.
Заняв свое место, адвокат оглядел зал. Там бегали в основном друзья Малькова, пришедшие поболеть за товарища. Некоторые из них подошли поздороваться с адвокатом и поинтересовались, как у него дела и какие перспективы.
Адвокат пожал плечами:
– Какие могут быть перспективы? Вы же профессионалы, сами знаете, что и как.
– Да, к сожалению, – вздохнули оперативники. – Перспектив, конечно, мало…
– Теперь стоит вопрос, сколько может получить Мальков – меньше или больше.
Конечно, адвокат немного лукавил. Определенная надежда была – а вдруг дело отправят на доследование? На то, что Малькова оправдают или дело прекратят за отсутствием состава преступления, адвокат не надеялся. Такое бывает очень редко – одно дело из нескольких тысяч.
Дверь открылась, и адвокат увидел, как в зал вошли двое фээсбэшников. Он сразу узнал их – те, которые задерживали Малькова, их лица были хорошо видны на видеозаписи. За ними вошел Серебряков в сопровождении конвоиров, пристегнутый наручниками к одному из сопровождающих.
«Ага, – усмехнулся адвокат, – значит, и ты под арестом! Знаем мы твою подноготную! Сейчас мы заставим тебя немного поволноваться!»
Серебряков сел. Один из конвоиров расстегнул наручники.
Все ждали появления Малькова. В комнату заглянул один из охранников, одетый в черную униформу тюремного спецназа. Он подошел к клетке, открыл ее, внимательно посмотрел, нет ли под сиденьем каких-либо запрещенных предметов, проверил наличие запора и кивнул головой. Через несколько секунд, в сопровождении двоих конвоиров, в зал ввели Малькова в наручниках. Он был одет в тот же костюм, но выглядел опрятно – бритый, причесанный. Он сел на сиденье в клетке и опустил голову. Но, увидев в зале своих коллег, он повеселел и стал делать приветственные жесты. Адвокат заметил, что Мальков даже не посмотрел в сторону Серебрякова, словно не замечал его.
Наконец появился прокурор – тот же, что был на предварительном слушании. Он молча сел за стол и стал почему-то перелистывать Уголовно- процессуальный кодекс, который принес с собой.
«Интересно, – подумал адвокат, – зачем он ему? Или он собирается в последний момент что-то проверять или заявлять?»
Козырев также открыл папочку, в которой лежали заранее заготовленные ходатайства.
Секретарь судебного заседания объявила, что суд идет. Все встали. В зал вошел тот же седоволосый судья. На вид ему было лет пятьдесят пять, лицо очень строгое. Он сел в кресло и после непродолжительной формальной процедуры объявления участников сторон спросил:
– Есть ли у участвующих сторон заявления, ходатайства, жалобы?
Прокурор отрицательно покачал головой.
– Есть, ваша честь, – адвокат привстал. – Я прошу приобщить к делу следующие документы в качестве ходатайства. Первый документ – справка о том, что мой подзащитный Мальков в момент телефонных разговоров являлся сотрудником Регионального управления по борьбе с организованной преступностью. Прошу также приобщить копию приказа министра внутренних дел о ликвидации РУБОПа, а также выписку из приказа начальника РУБОПа о выведении всех сотрудников РУБОПа за штат. Прошу также обратить внимание, что к моменту встречи с потерпевшим Серебряковым мой клиент находился за штатом Регионального управления по борьбе с организованной преступностью.
Адвокат видел, что прокурор делал какие-то пометки в блокноте. Судья тем временем взял ходатайства.
– Какие еще есть ходатайства? – спросил он.
– Прошу также приобщить к делу копии справок о возбуждении уголовного дела против потерпевшего Серебрякова, – сказал адвокат, – по его обману ряда банкиров для получения под фальшивые акции денежных сумм. – Адвокат хотел перечислить прокуратуры, которые возбудили соответствующие дела, но судья остановил его:
– Извините, товарищ защитник, а какое отношение к данному делу имеют эти справки? Ведь мы сейчас рассматриваем дело по обвинению Малькова, а не Серебрякова.
– Я согласен, ваша честь! Но это характеризует потерпевшего как мошенника, как человека, способного на определенные провокации и фальсификации.
Неожиданно прокурор встал со своего места:
– Протестую, ваша честь! Эти слова оказывают давление на суд.
Судья ничего не ответил, только сказал:
– Давайте ваше ходатайство! Мы все рассмотрим.
Через несколько минут суд удалился на совещание.
Прошло еще полчаса. Адвокат стоял в небольшом коридорчике с сотрудниками РУБОПа и обсуждал возможные перспективы дальнейших ходатайств.
– Я заметил, – сказал Костров, – как Серебряков побледнел, когда вы эти справки показали, о возбуждении уголовных дел.
– Все правильно, – улыбнулся адвокат. – Что бы я делал, если бы вы мне такие справки не представили?
– Да, – сказал Костров, – хорошо бы, если бы это Малькову помогло…
Наконец вновь появился судья. Как и следовало ожидать, все ходатайства, которые представил адвокат, были судом отвергнуты, особенно в той части, когда они касались возбуждения уголовного дела против банкира. Тогда адвокат встал и сказал, что у него есть еще одно ходатайство. Судья удивленно взглянул на него.
– Я хотел бы ходатайствовать перед судом, – произнес адвокат, – о направлении запроса в следственную часть ФСБ об информации, возбуждено ли против банкира Серебрякова уголовное дело по контрабанде или нет?
Тут его перебил прокурор:
– Одну минуточку, ваша честь! Я хочу обратить внимание суда, что защита всячески пытается затянуть дело и направить его в противоположное русло. Я же не собираюсь говорить о том, что в настоящее время против сотрудников РУБОПа возбуждено шесть уголовных дел, пятеро арестованы и находятся в следственных изоляторах, включая нашего фигуранта, для того чтобы показать общую картину состояния кадровой политики Регионального управления по борьбе с организованной преступностью в отношении своих сотрудников и их морального облика!
– Я поддерживаю, – сказал судья. – Товарищ защитник, может быть, вы снимете последнее ходатайство? Вы же прекрасно понимаете, что мы знаем, что потерпевший Серебряков в данный момент находится под следствием. У суда имеется справка об этом, и ваше ходатайство к данному делу не относится.
– Хорошо, я не буду возражать, – сказал адвокат. Главное – он сделал важный психологический ход. Он посмотрел на расстроенное лицо Серебрякова и понял, что одержал маленькую победу.
Далее суд пошел по заранее подготовленному руслу. Первыми были показания потерпевшего. Серебряков стал рассказывать, как оперативник Мальков вымогал у него деньги. После этого слово было предоставлено прокурору. Тот стал задавать вопросы потерпевшему. Потом слово предоставили защите. И тут адвокат сумел задать несколько каверзных вопросов, в результате которых потерпевший вынужден был раскрыть свою первоначальную аферу – встречу с армянами. Как только он назвал фамилии армян, адвокат тут же высказал ходатайство о вызове в суд в качестве свидетелей перечисленных потерпевшим лиц.
Судья удалился на совещание, а через некоторое время это ходатайство было удовлетворено.
На следующий день в зале суда появились армяне. Адвокат знал, что они придут, так как рубоповцы пообещали помочь и разыскали их. Армяне рассказали, каким образом Серебряков их подставил, незаконно захватив акции. Затем была показана видеопленка задержания Малькова. Тут адвокат обратил внимание суда на то, что к папке, которая лежала на столе, Мальков не прикасался. Прокурор стал возражать, что имеется информация, что прикасался и пересчитывал деньги.
– Тогда должны остаться отпечатки пальцев, – проговорил адвокат.
– Тихо, я призываю стороны к порядку! – произнес судья громко. – Давайте все же говорить вежливо и уважать друг друга!
– Ваша честь, – сказал адвокат, – я прошу вызвать в качестве свидетелей понятых, которые присутствовали при задержании.
– Зачем, с какой целью? – спросил судья.
– Меня интересует, видели ли они, как мой подзащитный брал папку с деньгами.
Судья пожал плечами:
– Хорошо. А вы можете их найти?
– Мы их найдем, – и адвокат посмотрел в сторону сотрудников РУБОПа. Те закивали головами.
Через несколько дней суд пошел по другому сценарию. Наступил переломный момент. Адвокат сумел повернуть дело так, что обнаружились процессуальные неточности. Прежде всего, свидетели, бывшие понятыми, показали, что они не видели, как Мальков брал папку, лежащую на столе, руками. Тогда адвокат стал вносить все новые и новые ходатайства. Наконец терпение судьи лопнуло, и на одном из заседаний он сказал, что суд приостанавливает судебное рассмотрение дела и направляет его на доследование.
Адвокат тут же высказал ходатайство – в связи с тем, что в ходе судебного заседания обнаружены процессуальные неточности, которые допустило следствие, он попросил изменить своему подзащитному меру пресечения и выпустить его под подписку о невыезде.
Судья замялся:
– А если он скроется? Лучше было бы выпустить его под залог…
