другу. Кресла, обшитые настоящей кожей аллигаторов, оказались мягкими и удобными. Расположившись напротив капитана, я приготовился слушать. Однако, Жан, не торопился. Плеснув в кофе немного бренди, он протянул мне чашку. Аромат восхитительный. У меня даже в ноздрях защекотало. Да и сам напиток оказался под стать запаху. Горячий, обжигающий, бодрящий! Мне положительно здесь нравилось.
— Степан, координаты ввел?
Второй пилот угукнул.
— Иди, погуляй. Ускорители запускать еще рано.
Степан безмолвной тенью проскользнул мимо нас и скрылся за дверью.
— Так, вот мсье Дробный, — начал капитан.
— Можно просто Василий, — поправил я его, все еще разглядывая окружающую обстановку.
— Хорошо. — Капитан встал с кресла и неторопливо прошелся по рубке. — Так вот, Василий. Думаю, пришло время рассказать о предстоящем полете и, так сказать, о некоторых нюансах, которые посторонним знать не полагается.
Он с шумом прихлебнул кофе. Я терпеливо ждал.
— Одна из целей нашей экспедиции — звездная система «Мнемоник». Насколько нам известно, там есть несколько планет земного типа, населенных относительно разумными существами. Плюс ко всему, эти планеты богаты флорой, фауной и природными ископаемыми.
Я внимательно слушал, хотя на языке уже вертелось множество вопросов.
— В случае успешной колонизации планет Мнемоника, человечество сделает огромный шаг к освоению вселенной. А вы, — он внимательно посмотрел на меня, — станете самым первым журналистом, который опишет начало освоения планет.
Я удовлетворенно кивнул. Такая перспектива была мне по душе.
— Но вот в чем дело, — капитан нахмурился, — главная наша цель совершенно иная.
— Даже так? — делано удивился я. — Что же может быть важнее?
— Постарайтесь не иронизировать, Василий.
Жан уселся в кресло.
— Вы знакомы с категорией секретности по форме G?
— Угу, — кивнул я. — Но, насколько мне известно, такая форма еще ни разу не применялась.
Капитан помолчал, затем снова поднялся с кресла и начал мерить шагами рубку.
— Речь идет о возможном уничтожении человеческой цивилизации, — он нервно покусывал губу, — именно поэтому, впервые, установлена такая форма секретности. Представляете, что начнется на Земле, когда люди узнают о том, что жить им осталось всего пару, тройку месяцев.
— Разум вам по братьям, — присвистнул я. — Но, послушайте, Жан. Неужели все так серьезно и пессимистично? Или все это дурацкий розыгрыш?
Капитан пожал плечами.
— Могу объяснить в двух словах, а вы сами решите, шучу я или нет. Кстати, вы помните, чем грозит разглашение секретной информации формы G?
Я кивнул. Наказание за публичное обнародование таких сведений предусматривалось очень жесткое, если не сказать жестокое. Я не говорю уже о пожизненном лишении права заниматься журналистской работой. За такой проступок можно угодить и на электрический стул. В зависимости от последствий.
— Подпишите, — капитан протянул мне лист бумаги.
Я быстро черканул подпись внизу листа, даже не взглянув на отпечатанный текст. И так ясно, что там написано.
— Так что, мсье Дробный, теперь вы понимаете, что нельзя публиковать информацию о полете «Странника» без предварительной цензуры. Однако, если все обойдется благополучно, обещаю, что вы станете нашим постоянным пассажиром и будете принимать участие во всех полетах.
Я немного скривился, но при последних словах капитана, настроение немного улучшилось. Цензура есть цензура. А если все пройдет гладко, то перспективы у меня откроются просто шикарные.
В дверь неожиданно постучали. Вслед за чем в дверном проеме появилась маленькая белобрысая голова первого помощника. Эсбэшник, сразу сообразил я.
— Капитан, вас вызывает Земля. — Резкий, неприятный голос альбиноса царапнул внутренности. Интересно, это только у меня такое неприятие к агентам спецслужб или они вызывают омерзение и у остальных людей?
— Сейчас буду, — кивнул капитан.
Он протянул мне папку с грифом «Совершенно секретно — G».
— Ознакомьтесь, на досуге, — капитан направился к двери, — да, и еще…. Если у вас возникнут какие-нибудь соображения, всегда рад выслушать.
Вслед за Жаном из рубки вышел и альбинос. Предварительно пригвоздив меня взглядом к креслу. К тому самому креслу, обшитому кожей настоящего аллигатора.
Я направился к себе в каюту, на ходу пытаясь привести мысли в порядок. Уже в коридоре на меня налетел спешащий на вахту Степан.
— Можно сегодня к вам зайти, — смущенно улыбнулся он. — У меня есть несколько вопросов.
