готовились выйти на берег, уже надеялись пересесть в вагоны железной дороги, чтобы отправиться дальше, как вдруг страшный толчок и треск. 'Берлин' на полном ходу ударился о выступ подводной скалы. В одно мгновение передняя часть корпуса погрузилась в море. Все бывшие на ней люди погибли. Судьба избавила их от лишних мучений. Вероятно, они умерли раньше, чем успели осознать свое положение. Кормовая часть парохода была еще над водой. Здесь искали спасения все остальные, тесно прижавшись друг к другу, видя перед собой почти верную смерть'.
Заметка заканчивалась словами: 'Едва ли будет возможно установить точно, что было причиной несчастья: небрежность ли лоцмана, порча машины или какая-нибудь иная случайность'.
Эти слова много лет не давали мне покоя. Сведения о странном и трагичном кораблекрушении, которые удалось почерпнуть в зарубежной морской периодике тех лет, оказались весьма противоречивыми. Я уже было позабыл о своем намерении докопаться до сути дела, как неожиданно представился случай побывать по служебным делам в Голландии и Англии. В морских музеях и библиотеках этих стран я собрал необходимый материал о гибели 'Берлина'. Просмотрев описание катастрофы, заявления очевидцев и протоколы следственной комиссии, я пришел к выводу, что катастрофа 'Берлина' - история, что называется, из ряда вон выходящая и заслуживает особого внимания.
Пассажирский пароход 'Берлин' был построен в Англии фирмой 'Эрл' в 1894 г. по заказу британской компании 'Грейт истерн рэйлуэй' для перевозки железнодорожных пассажиров, совершавших поездки из Англии на континент и обратно. Судно имело регистровую вместимость 1775 т, длину 91,5 м, ширину 11 м и осадку чуть более 4,8 м. Паровая машина тройного расширения мощностью 5800 индикаторных лошадиных сил сообщала вращение двум гребным винтам, которые обеспечивали максимальную скорость 18 узлов. Судно имело отличные мореходные качества, его быстрый ход и комфортабельность внутренних помещений со дня ввода в эксплуатацию неизменно привлекали пассажиров. Однотипным с 'Берлином' был пароход 'Вена'. Оба судна работали по строгому графику движения и выходили в рейс фактически в любую погоду. Капитаны обоих судов знали маршрут рейса как свою ладонь, каждый из них мог войти в любой из портов Ла-Манша, как говорится, с закрытыми глазами. Определенную опасность, конечно, представляла угроза столкновения с другими судами во время тумана. Но аварий или катастроф, вызванных столкновениями судов, компания 'Грейт истерн рэйлуэй', к счастью, не знала.
Роковой рейс 'Берлина' начался в 10 часов вечера в среду 20 февраля 1907 г. Экипаж парохода состоял из 53 человек. Помимо них, на судно взошел 91 пассажир, включая нескольких детей. 'Берлин' мог бы принять на борт в 5-6 раз больше пассажиров, но в это время года, когда со стороны Северной Атлантики в Ла-Манш то и дело врываются сильные западные штормы, желающих совершить путешествие из Англии в европейские столицы было немного. Пассажирами 'Берлина' в основном были члены труппы Берлинской оперы, которые возвращались в Германию после гастролей в Лондоне.
В день отплытия 'Берлина' из Гарвича над юго-восточной Англией бушевал шторм. Море было неспокойным, над свинцовыми валами Ла-Манша один за другим проносились снежные заряды. Вопрос об отмене рейса не поднимался ни портовыми властями, ни владельцами парохода, ни его капитаном. В Англии не любят нарушать традиции, и ровно в 22 часа капитан 'Берлина' Прешпоус отдал команду выбирать швартовы.
Выйдя в открытое море, судно сразу же встретило сильное волнение и жестокий ветер от норд-веста. Волны ударяли в левую раковину парохода. Почти никто из пассажиров не ложился спать, многих мучили приступы морской болезни. Из-за непогоды судно вынуждено было сбавить обороты машины и поэтому подошло к берегам Голландии не к трем часам ночи, а к половине шестого.
В те годы внешнюю гавань Хук-ван-Холланда ограждали два каменных мола. Они, как большой палец и мизинец раскрытой кисти исполинской руки, выступали далеко в открытое море. На краю каждого из этих молов-пирсов стояли маяки, указывавшие вход в гавань. Во время отлива молы, выложенные из больших камней и бетонных кубов, высились на 2 м над уровнем моря. В прилив они были почти вровень с поверхностью воды, а если на море шел шторм, то валы беспрепятственно перекатывались через проезжую часть молов.
Кормовая часть парохода 'Берлин' зацепилась за край волнолома
Капитан 'Берлина' сквозь брызги волн и снегопад сумел заметить огни обоих маяков и начал вводить судно на внутренний рейд. Именно в эту минуту произошло невероятное...
Сначала дадим этому 'невероятному' определение, а потом объясним, как оно случилось. В международной практике расследования и разбора аварий и катастроф судов торгового флота издавна существует выражение 'непреодолимые силы морской стихии и непредвиденные на море случайности'. В русском языке для определения этого существует выражение 'форсмажор'.
То, что произошло с пароходом 'Берлин', как раз и следует назвать действием непреодолимой силы морской стихии. В ту самую минуту, когда судно огибало северную оконечность мола, чтобы по фарватеру пройти в порт, налетел жесточайший шквал. Огромная волна, как щепку, приподняла пароход, снесла его с курса и швырнула левым бортом на угол мола. Сквозь неистовые завывания шторма и гул разбивавшихся о мол волн находившиеся на борту 'Берлина' люди услышали невероятной силы грохот и треск.
Позже на суде в Роттердаме, во время разбирательства катастрофы, оставшиеся в живых очевидцы показали под присягой, что судно находилось на верном курсе и ошибки в управлении им не было. Смотритель маяка на конце мола заявил суду, что судно, входя в гавань, следовало правильным курсом, но неожиданно было брошено огромной волной на край мола, у самого маяка. Один из спасшихся матросов 'Берлина' но фамилии Фишер, который в этот момент был на мостике, сообщил суду, что пароход гигантской волной 'подняло и ударило левой кормовой раковиной о край мола'. Он сказал судьям, что слышал, как после первого удара о мол капитан Прешпоус крикнул в переговорную трубу в машинное отделение: 'Стоп правая машина! Правая машина полный назад! Левая полный вперед!' Фишер сообщил следственной комиссии, что нос парохода стал уже было отходить на прежний курс, как обрушившаяся на судно очередная, не менее сильная волна еще раз подхватила его и снова ударила бортом о камни мола.
На борту 'Берлина' находился в качестве пассажира некий Паркинсон, англичанин, морской капитан по профессии. Он направлялся из Гарвича в Антверпен, чтобы там принять под свое командование новое судно. Поняв, что пароход ударило о камни, Паркинсон выскочил из своей каюты и помчался на ходовой мостик, чтобы помочь своему коллеге. Но помощь капитану Прешпоусу не понадобилась. Когда Паркинсон выбежал на верхнюю палубу, то увидел, как с мостика за борт волна смыла и капитана, и лоцмана. Эта же волна бросила в море и самого Паркинсона. Он спасся благодаря тому, что ему удалось ухватиться за смытое с палубы 'Берлина' бревно.
Удар третьей волны урагана для парохода оказался роковым: корпус судна со страшным скрежетом переломился пополам в районе машинного отделения за дымовыми трубами. При этом волной были снесены за борт ходовой мостик, штурманская рубка, каюта капитана и четыре шлюпки. Носовую часть парохода, в которой под главной палубой в каютах находилась большая часть пассажиров, ветром отнесло на 70 м в сторону, прежде чем она опрокинулась на борт и затонула. Все, кто находился на этом обломке парохода, погибли. Кормовую же часть судна волнами как бы пригвоздило к камням и железным сваям мола. На ней в живых оставалось полтора десятка человек.
Единственным свидетелем этой разыгравшейся с невероятной быстротой драмы был смотритель маяка на краю южного мола. То, что он увидел сквозь пелену брызг волн, повергло его в такой ужас, что ему потребовалось некоторое время, чтобы выйти из оцепенения и понять, что следует сделать. По телеграфному аппарату маяка он сообщил о катастрофе в Роттердам.
Приблизительно через час, когда забрезжил рассвет, из Хук-ван-Холланда на помощь погибающим вышел паровой спасательный катер 'Президент ван Хеель'. Его командир капитан Янсен предпринял несколько отчаянных попыток приблизиться со стороны открытого моря к сидевшей на откосе мола кормовой части 'Берлина'. При таком жестоком шторме подойти вплотную к заливаемой беспрестанно волнами корме парохода было невозможно: паровой деревянный катер тут же разбило бы о борт в щепы. Капитан Янсен видел высовывавшихся из-за обломков парохода людей, видел, как отчаянно они размахивали платками. Но помочь им ничем не мог. Огромные волны, увенчанные белой пеной, с яростью разбивались об обломки парохода. Янсен направил свой катер к месту, где торчала из воды фок-мачта 'Берлина', и стал кружить вокруг нее, стараясь обнаружить на воде оставшихся в живых людей. Около
