'Гусыня' успокоилась и даже развеселилась. Как и любая любящая мать, она могла часами говорить о детях. Энна украдкой посмотрела на Дэниара: тот улыбался, глядя на них. Перевела взгляд на Брандена: он поклонился.
Благородные дамы, несколько минут назад презрительно не замечавшие супругу Главнокомандующего, теперь окружили её и с заинтересованным видом щебетали о прелестных детках леди Элинэ.
Энна и леди Зелинна потихоньку вернулись на диванчик.
Они добросовестно высидели почти весь праздничный обед. Пятьсот человек, приглашённых на него, создавали невообразимый шум. Несмотря на раскрытые окна, духота, гул сотен людских голосов, звон посуды, столовых приборов, нервное напряжение доконали Энну. Она дёрнула сидящую рядом миледи за рукав:
- Зел, давай уйдём, а? Я плохо себя чувствую...
Сидящий по другую сторону Дэниар резко повернулся к ней:
- Эни, что? Тебе плохо? Я возьму тебя на руки!
Та запротестовала: - не смеши людей, Дэн! Я в состоянии идти ногами. Просто здесь душно и шумно, а я устала...
Раскланявшись с гостями, они ушли отдыхать. Леди Зелинна ушла с ними. Как Энна не уговаривала Дэниара вернуться, он остался с ней.
Выпроводив Имру отдыхать, он помог Энне снять платье и многочисленные юбки. Позднее, когда она, отлежавшись в тёплой воде, переодетая в простую ночную рубашку из тонкого полотна с наслаждением растянулась в постели, Дэниар, не раздеваясь, скинув лишь камзол и сапоги, прилёг рядом. Она погладила его по щеке, почувствовала, как он ловит губами её пальцы:
- почему ты не ложишься, Дэни? Ты ведь тоже устал...
- Я должен проводить гостей. Закончится бал, и я спущусь попрощаться с ними. А ты спи. Эни, тебе точно Нора не нужна? Может, за ней послать?
Энна уверила мужа, что это всего лишь усталость, к завтрашнему дню всё пройдёт. Помолчав, он задумчиво сказал:
- ты повзрослела, Эни, и научилась прощать.
Она поняла, что он говорит о леди Элинэ.
Глава 27. Келаврия.
Энна не ожидала, что сборы в поездку займут столько времени. Дэниар был дотошен. Ей и в голову бы не пришло набирать в дорогу такое громадное количество вещей. Он несколько раз переспросил её, достаточно ли тёплых вещей уложили в её сундуки горничные. При этом его взгляд, устремлённый в их сторону, был достаточно задумчивым, чтобы Энна строго сказала:
- даже не думай!
Он невинно посмотрел на неё:
- да я и не собирался.
Они оба расхохотались. Энна поняла, что правильно угадала его намерения. Ему очень хотелось самолично проверить, довольно ли тёплого белья, платьев, юбок, капоров и плащей уложено в сундуки. Но жена совершенно не собиралась потакать его вездесущести. Кроме того, наступало лето, и Энна была больше озабочена тем, что из лёгкой одежды взять с собой, чтобы не слишком нагружать карету, но и не испытывать недостатка.
Ещё беспокоило то обстоятельство, что в карете её могло затошнить. Она поделилась своими опасениями с Норой, и та принесла ей мешочек с сухой травой. Энна понюхала, но не поняла, что дала ей целительница. Та уверила, что травка совершенно безобидна и вреда ни ей, ни ребёнку не принесёт, но тошноту снимет. Они обговорили, как Энна будет заваривать её, если возникнет такая необходимость.
Наступил день отъезда. Несмотря на просьбы Энны выехать пораньше, Дэниар был непреклонен.
- Энна, у нас нет необходимости соскакивать ни свет ни заря. Мы вполне можем позволить тебе выспаться, позавтракать и, не спеша, выехать.
Действительно, сам-то он вставал, обычно, очень рано, но Энна любила утром подольше поспать, и ранний подъём был для неё довольно мучителен.
Таким образом, когда она проснулась и, прошлёпав босиком к окну, посмотрела во двор, то увидела, что перед крыльцом стоят две кареты с гербами на дверцах, а третья виднеется у бокового входа и в неё грузят сундуки с одеждой и корзины с продуктами. Тут же гвардейцы седлают коней, проверяют оружие. Её муж находился там же, беседуя о чём-то с Бранденом.
Энна чувствовала себя отдохнувшей. Пожалуй, Дэниар был прав, позволив ей выспаться.
Сунув ноги в атласные домашние туфли, она отправилась умываться, по пути звякнув Имре, чтобы та готовила ей платье.
Выехали после завтрака. Леди Зелинна крепко расцеловала Энну, прошептав ей на ушко, чтобы берегла себя, не нервничала и не беспокоилась за Церена: она с племянника глаз не спустит. Перед тем, как сесть в карету, Энна сбегала на конюшню. Сунула Малышику кусок подсолённой хлебной лепёшки, поцеловала в белую звёздочку во лбу и строго-настрого наказала Гражену ежедневно навещать жеребца, когда всех коней переведут на летний выпас в луга.
Быстрым шагом вернулась к каретам, поймала укоризненный взгляд мужа:
- Эни, ну вот что бы тебе поберечься, а? Ведь запнёшься и упадёшь. Теперь ты должна ходить медленно, не торопясь.
Она, смеясь, подала ему руку.
