Казак из будущего. Нужен нам берег турецкий!

– Так как же он в рай попал? – удивился Богдан.

– Потому и попал, что черти – они тоже не дурные. Увидел черт, что гибнет наш Юхим при защите православных святынь, вот и не стал вражью пулю отбивать. Поспособствовал, значит, его отправке в рай. Да кто ж знал, что наш Срачкороб и по дороге туда успеет отличиться?

Все дружно, как по команде, посмотрели на шутника. Тот попытался сделать невинное лицо (вышло плохо, неубедительно) и пожал плечами. Мол: «Невиноватый я, оно само так получилось».

– Ну, после низвержения от райских ворот, говорят, у Юхима и ангел дубинкой обзавелся. Наверное, сильно апостол Петр осерчал на него. Слава Богу, – попаданец, а вслед за ним и все присутствующие перекрестились, – черт и ангел драку не затевают. Видно, от САМОГО вышел запрет им на усобицы. С тех пор он так и живет, против воли всевышнего не попрешь.

Несколько минут все в шатре молчали. Джуры обдумывали услышанное, а друзья переводили дыхание после вранья, радуясь, что не пойманы на нем.

– А как же дальше будет? – несмело спросил неугомонный Богдан.

– Что дальше будет? – будто не понимая, переспросил попаданец.

– Ну… в рай дядьку Юхима не пускают, в ад… тоже там не хотят видеть, а куда ж?..

Чистилище в православной теологии предусмотрено не было (большое упущение со стороны наших иерархов), и недоумение ребят можно было понять. Если не в рай и не в ад, то куда?

– Один Бог знает! – открестился от предсказания дальнейшей судьбы друга Аркадий. – Все в воле его!

– Аминь! – привычно поддержали попаданца джуры.

Поверили ли все слышавшие этим рассказам – большой вопрос. Но то, что часть джур всерьез будут пересказывать небылицу о приключениях Срачкороба по пути в рай, при которых его самого в дерьмо мордой ткнули, можно было не сомневаться. Слухи о попаданце и его друзьях, в том числе самые дикие, продолжали возникать с удивительной регулярностью, однако Аркадий не ленился создавать при случае новые.

«Ох, прав был Честертон: «Где лучше всего прятать лист? В лесу…». Наверняка уже не один атаман из посвященных проболтался, кто друзьям, кто жене, о тайне моего появления здесь. Об эффективном ведомстве наподобие бериевского здесь можно только мечтать. Про себя, естественно, ни в коем разе не вслух. На фоне всех этих, куда более привычных в этом времени, рассказов о разной чертовщине никто вроде бы на правду внимания не обращает. Пока, по крайней мере. Можно не сомневаться, что в будущем, боюсь ближайшем, найдутся у врагов проницательные люди, отделят зерна от плевел, да большой вопрос: поверят ли им властители?»

Разговоры затихли, но с возобновлением их Аркадий решил погодить.

«Надо же и самому немного отдохнуть! Как не вовремя нас эта метель в пути прихватила! Кто бы мог подумать: в конце зимы на юге Украины – натуральный буран. Да еще дня три, если не больше, подряд. Пусть снега несет заметно меньше, чем описано в знаменитом произведении Пушкина, но ветер со скоростью более двадцати метров в секунду делает путешествие по открытой местности совершенно невозможным. Черт бы его побрал, это явление природы!»

Эмоциональность попаданца можно было понять. Отъехав в спокойные зимние месяцы на запорожские земли, к знакомым кузнецам, он застрял там, пытаясь подстегнуть прогресс в металлургии и металлообработке. Железа в этом году кузнецы получили много больше, чем обычно, но вот качество изделий, вырабатываемых из него, по-прежнему не вдохновляло. Приехали из Швеции зазванные специалисты-литейщики, весной намечалось построить несколько доменных печей и, если получится, мартен. Все, что вспомнил, Аркадий мастерам рассказал. Он бы дольше там побыл, но прискакал гонец из Азова с извещением, что султан Мурад готовится выступать на Багдад. Аркадий исходил из того, что он это сделает весной, но по евроцентричности забыл, что для Мурада в Турции весна может начинаться не в марте.

Среди запланированных на этот год действий и походов успех или провал первого из них предопределял саму возможность проведения остальных. Уже вчерне было подготовлено покушение на султана и ликвидация при этом оставшихся в живых двух принцев Османов (Аркадий не знал, что предпоследнего из живых принцев, Касыма, казнили перед самым выходом Мурада на персов). В гаремной клетке оставался только один живой Осман – Ибрагим. То есть жил и их дядюшка, дважды восходивший на престол, но вскоре с него убираемый из-за совершенной неадекватности, Мустафа I. Но он был настолько явно безумен (и не способен к размножению), что его можно не принимать в расчет. Все планы строились на том, что пресечение династии Османов не может не вызвать в их государстве гражданской войны за власть. Пусть на два-три года, но активной внешней политики новые властители вести не смогут. Ни для кого не было секретом, кто унаследует в таком случае трон – Гиреи. Султан неоднократно говорил о желательности для него такого исхода после смерти его сыновей от чумы.

Поэтому все дела в Запорожье Аркадий экстренно закруглил. Срочно собравшись и выехав в Азов, попаданец по пути был застигнут неожиданно поздней и злой метелью. Часов, естественно, никто с собой в отряде не имел, поэтому, сидя в шатре, путники даже несколько потерялись во времени. А ветер все дул и дул, то чуть сильнее, то чуть слабее, но не ослабевая до такой степени, чтобы странники могли продолжить свое путешествие. Сначала кончились дрова для костра, вчера – корм для лошадей, еда подходила к концу, если лошади погибнут от холода и бескормицы, и для людей перспективы вырисовывались не самыми радужными. Впрочем, Срачкороб заверил Аркадия, что казацкие и татарские лошади, составлявшие большую часть конского поголовья в отряде, переживут и не такое. Вот венгерскому жеребцу попаданца и кабардинской кобыле самого шутника, если метель не прекратится, грозила скоропостижная кончина. Прекрасные боевые лошади не могли сравниться в выносливости с местными породами.

Действия при выходе Мурада в поход были обговорены в тесном характерницко-атаманском коллективе уже много раз, конкретную тактику атаманы без попаданца могли спокойно определить, но, сидя в шатре, раскинутом в овражке, Аркадий волновался все больше и больше. Наконец-то начинались главные события в новой жизни возникавшего на юге Руси казацкого государства, а их инициатор пребывал далеко от центров решения возникающих при этом проблем. И приходилось быть очень внимательным, чтобы не доехать до желанного Азова в виде обрубка с отмороженными на фиг руками и ногами. Или не доехать совсем, уснув под вой метели.

Будто смилостивившись над попаданцем, ветер стал быстро утихать.

Глава 2

Нетерпение Азов, начало капельника 7147 года от с.м. (март 1638 года от Р. Х.)

Вся жизнь у попаданца в эти дни была сплошным нетерпением. Удивительное дело: пропал аппетит и не хотелось разрядить накапливавшееся напряжение выпивкой. Еще поразительнее, что на сходные симптомы пожаловался Срачкороб. В другое время Аркадий посчитал бы, что он прикалывается или задумал какую-то каверзу, но сейчас поверил сразу. «Нетерплячка» по легко опознаваемым признакам без затруднений определялась у большинства посвященных. Вот-вот все должно было решиться. Все, что могли, они уже сделали, теперь оставалось ждать. Ну, и надеяться, что все пройдет, как задумано. От них теперь в данный момент ничего не зависело. Очень неприятные ощущения. Попаданцу показалось, что именно им со Срачкоробом было тяжелее всего, другие могли обратиться за поддержкой и помощью к Богу, а у двух друзей с искренностью молитв была напряженка.

С некоторым запозданием до Азова дошло известие, что султан Мурад вышел в поход, предварительно казнив одного из остававшихся в живых братьев. В паучьей семейке Османов подобные поступки были нормой, но властной Кеслем-султан удавалось долгое время сохранять жизнь всем своим сыновьям. Однако потерявший детей во время эпидемии чумы Мурад почему-то возненавидел родственников-Османов лютой ненавистью. Теперь даже мать не всегда была в силах остановить присущий Османам инстинкт убивать потенциальных претендентов на престол. Она сумела на этот раз вымолить жизнь только для Ибрагима. Долго добиралась весть из Стамбула из-за льда, еще покрывавшего прибрежную зону Азова и Дон. Гонцу пришлось высаживаться в контролируемой Хмельницким (к великому неудовольствию Инайет-Гирея и его приближенных) Кафе и добираться оттуда верхом. Это еще раз продемонстрировало атаманам, что Азов не очень подходит для столицы.

Так досадившая Аркадию метель закончилась, и в Приазовье началась весна. В степи появились