— Нет, нет. Мы же не хотим отправлять вас в тюрьму. Там и без вас народу хватает, — ответил Логан.
— Тюрьма слишком хорошее место для этого выродка. Его и повесить мало!
Надев наручника, Логан заставил Ллойда подняться. Тот уже протестовал против насилия.
— Послушайте, вы все неверно истолковали. У вас нет абсолютно никаких доказательств. Блейк первый на меня напал. Пришлось защищаться, а что еще мне оставалось делать?
— Да, да. Расскажете это судье, — посоветовал Логан. — А что касается доказательств, то у меня есть пленка, которая, думаю, заинтересует жюри присяжных.
Услышав о пленке, Ллойд поник, как парус без ветра. Логан воспользовался паузой, чтобы зачитать задержанному права, после чего передал его в руки появившихся будто по мановению волшебной палочки двум полицейским в форме, которые с некоторым недоумением уставились на разбросанное средневековое оружие.
Когда Ллойда уводили, он повернулся и посмотрел на Гидеона.
— Мне бы следовало пристрелить тебя еще тогда, — прошипел он. — Ты был у меня на мушке…
— Достаточно, сэр, идемте, — перебил его полицейский.
Гидеон опустил голову. Даже сейчас, по прошествии немалого времени, он хорошо помнил, что чувствовал тогда, у тела Дэмиена.
— Если вам нужны еще доказательства…
Логан протянул руку, помогая ему подняться.
— Учтем. — Он взглянул на часы. — Извините, мне нужно позвонить. А еще у меня такое чувство, что детектив-инспектор тоже пожелает сказать вам пару слов.
Слова, с которых Рокли начал разговор с Гидеоном, вряд ли отыскались бы в официальном наставлении по полицейской работе или процессуальном кодексе. Детективу пришлось подождать, пока санитары обработают синяки и порезы, и ожидание явно не улучшило его настроения.
Они с Тилли заранее договорились, что выведут Логана из-под возможного удара начальства, заявив, что обратились к нему в самую последнюю минуту за помощью в получении передатчика, еще не зная, что скажет Ллойд. Скорее всего, Рокли им не поверил, но если и так, то виду не понял. Все его негодование обрушилось на Гидеона. В продолжавшейся несколько минут диатрибе звучали такие слова, как
Гидеон слушал вполуха, время от времени кивая и отдавая себе отчет в том, что Рокли имеет полное право порезать его в переносном смысле на ремни, и что он заслуживает этого. Больше всего, однако, его волновало, как Пиппа воспримет полное и бесповоротное крушение своей лично жизни.
После того, как Рокли выговорился, записал показания и отбыл, предположительно, в участок вместе с задержанным, Гидеон опустился на скамеечку в зале, чувствуя себя опустошенным, обессиленным и побитым.
Полицейские уже собрали, описали и увезли с собой в качестве вещественных доказательств пики и сабли, так что о разыгравшейся драме напоминали лишь перевернутая скамейка да кое-как собранное в кучку выцветшее полотно. События часовой давности даже самому Гидеону представлялись странно далекими и не вполне реальными, словно все это случилось во сне…
Услышав за спиной шорох шагов по каменному полу, он обернулся и увидел Еву — в той же длинной коричневой бархатной юбке и льняном жакете цвета старого золота, что были на ней в ресторане.
— Привет, — тихо сказала она.
— Привет. Извини, что сбежал от тебя.
— А мы удивлялись, куда ты же мог подеваться.
— Да, кругом виноват. Я уже видел Джайлса, но не видел Пиппу. Как она? Знает все?
— Тилли ей рассказала. — Ева обошла скамейку сбоку, встала перед ним, взяла за подбородок и, заставив посмотреть ей в глаза, вздохнула. — Восприняла, можно сказать, достойно, но, с другой стороны, я никогда не верила в их большое чувство.
— Она меня возненавидит…
Ева покачала головой.
— Ей, конечно, будет трудно тебя простить — ведь ты с самого начала был прав в отношении Ллойда, — но в конце концов она успокоится. Но как ты? Все хорошо?
— Хорошо, если так может сказать человек, которого переехал автобус. — Он усмехнулся. — А как я выгляжу?
Она слегка склонила голову набок.
— Я бы сказала романтически. Шрамы украшают мужчину. Правда, глаз у тебя почти закрылся, а по щеке как будто прошла рельса. Что с рукой?
— А, пустяки. Говорят, ничего не сломано. — Гидеон осторожно подвигал распухшими пальцами. Поскольку в больницу он ехать отказался, прибывшая бригада скорой помощи ограничилась «ремонтом на месте», взяв с него обязательно показать руку специалисту.
— Рокли обошелся с тобой не слишком сурово? — Ева наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Не более чем заслужил.
— Надо было сказать мне…
— И ты бы, конечно, постаралась помешать.
— А разве это так уж плохо?
Он пожал плечами.
— Извини. Я просто не видел другого способа вывести его на чистую воду. Ллойд слишком хорошо замел следы. Я не мог просто стоять и смотреть, как ему все сходит с рук.
Ева погладила его по волосам.
— Знаешь, для тихони ты удивительно кровожаден! Я уж думала, что жизнь с тобой будет мирной, спокойной и ленивой. Так ошибиться в человеке!
— Это все из-за мотоцикла — смена имиджа, — усмехнулся он. — Ладно, перестань. Мирная и ленивая жизнь утомила бы тебя за неделю. В любом случае, все позади, и мы еще вольемся в реку старости тихими ручейками.
— Может быть, — сказала она, и Гидеона задела непривычная нотка сдержанности. — Вообще-то я пришла сообщить, что миссис Морком вернулась и уже готовит чай в кухне.
— Отлично. — Гидеон с трудом поднялся на негнущихся ногах. — Жизнь возвращается в нормальное русло.
Пиппа, Джайлс, Тилли и Хэмиш уже сидели за столом и пили чай, а миссис Морком делала сэндвичи с сыром, причем, ломтики хлеба у нее получались толщиной с порог.
Пиппа и миссис Морком только теперь увидели Гидеона со следами на лице и отреагировали совершенно по-разному.
Домоправительница поспешила к нему, озабоченно качая головой, засуетилась, усадила и успокоилась только тогда, когда обеспечила его чаем. Пиппа же, когда он вошел, вскинула голову и тут же уронила взгляд, сосредоточившись на чашке в руках.
Джайлс, рассматривавший случившееся как драму, от участия в которой его несправедливо отстранили, завистливо вздохнул и выразил желание услышать из первых уст подробности противоборства.
— Кстати, ты понимаешь, что из-за тебя у меня неприятности? Не исключено, предъявят обвинение в ненадлежащем хранении холодного оружия.
— Да. Извини, но должен сказать, мне было как-то не до этого.
— А кому первому пришло в голову хватать сабли и алебарды?
— Ллойду… Послушай, нам что, обязательно говорить об этом именно сейчас? — запротестовал Гидеон, видя, что Пиппа чувствует себя все более неуютно.
— А? О! Понятно. — Теперь пикантность ситуации дошла и до Джайлса. — Но мы же не можем делать
