газеты показывал, фотографии? Я не помню, как его зовут, – какой-то криминальный авторитет, Гоша, кажется… Да, Коша, правильно. Так вот что я хотела спросить… Сколько «бабок» ты мне отстегнешь, если я скажу, где он?
В ответ раздался такой громкий голос, что Лера даже отодвинула трубку подальше от уха.
– Нет, так наезжать на меня не нужно, я же тебе сама позвонила, добровольно! Я не могу сказать, где я… Что значит, ты меня вычислишь? Что, мне ничего не полагается? Вы так всегда – пообещаете, скажете, что не обидите, а как до дела дойдет, так… В общем, я хочу десять тысяч… Конечно, долларов! Не местных же… Записывай адрес. Только он тут будет через три дня. Да, точно он. Я его сразу узнала.
Прошло три дня. Коша сдержал свое слово. Он мотался с Севой на Кипр за деньгами. Вернувшись в Хорватию, он первым делом поехал в бордель к Наде. Но каково же было его удивление, когда он узнал, что Леры нет!
– Лера ушла в город по делам, – почему-то испуганно сказала Надя.
– Что это ты ее отпустила? – спросил Коша. Он знал, что в борделе у Нади существовало строгое правило: девушек одних в город не выпускать. А их документы она забирала сразу же после их прибытия.
– Да так получилось… Приболела она, за лекарством пошла. Да ты не волнуйся, скоро она будет! Хочешь – возьми Ирочку или Катю… Давай я девочек приглашу?
– Ладно, – махнул рукой Коша, – я ее дождусь. Я обещал ей. Влюбилась она в меня, наверное!
– Смотри, как хочешь! У меня дела, – сказала Надя, – я, пожалуй, пойду…
Уход хозяйки тоже показался странным. Коша чувствовал, тут что-то не то – уж больно все неожиданно получилось. Девчонка вдруг пропала, пускай и на время, и хозяйка свалила… Обычно она никогда не уходит, пока клиент девочку не возьмет.
Неожиданно распахнулись все двери. Первыми в холл, где сидели Коша с Севой, ввалилась группа вооруженных людей. В основном это были полицейские. Бормоча что-то на местном языке, они быстро уложили Кошу с Севой на пол лицом вниз.
Коша посмотрел на Севу и увидел его испуганное лицо. Он понял: ведь у каждого из них за пазухой был пистолет…
– Не дрейфь, корефан! – тихо сказал Коша. – Откупимся! «Бабки» у нас есть.
Через несколько минут их доставили в ближайший полицейский участок. Коша сразу сказал, что не понимает местного языка и требует переводчика. Один из югославов сказал по-русски:
– Будет тебе переводчик!
Через полчаса к полицейскому участку подъехал темно-синий «БМВ» с немецкими номерами. Из машины вышел плотный парень лет тридцати пяти, коротко стриженный. Войдя в полицейский участок, он поздоровался с комиссаром, о чем-то с ним пошептался, и тот провел его в комнату, где сидел Коша. На Коше уже были надеты наручники.
– Я ваш переводчик, – сказал парень, – меня зовут Руслан. Перед тем как пригласить адвоката – а адвокат должен быть обязательно местным, – я бы хотел с вами переговорить.
Коша понимающе кивнул головой.
– Послушай меня, Руслан, – сказал он, – у меня много денег. Я тебе «бабки» дам, только выдерни меня отсюда! Поговори с ними, узнай, сколько они денег хотят, чтобы всю эту волынку со «стволами» замять!
– Боюсь, у вас будут большие проблемы. Сюда уже летят русские полицейские. У вас с ними было что-то? Говорят, на тебе, Коша, несколько убийств лежит…
Коша внимательно посмотрел на Руслана.
– Ты кто, парень? – тихо спросил он, сразу сообразив, что тут нечисто.
– Ты Тараса помнишь?
– Какого еще Тараса?
– Циклопа. Так вот, я от него. Рассчитываться будем на родине.
– Не надо никакой родины! Пусть меня здесь судят! Пусть двушку, трешку, пятерик дадут, но я лучше здесь отсижу!
– Понятное дело, что ты тут хочешь остаться! – усмехнулся Руслан. – Только кто же тебя тут оставит? Слишком много на тебе «бабулек» висит. Тебе, можно сказать, личный бухгалтер нужен! Так что, Коша, поедешь ты на родину, в снежную Россию. А там у тебя выбьют все «бабульки» – у Тараса крепкие связи с ментами. Потом засудят, построят по всей строгости российского закона – ведь на тебе много эпизодов разных. Жаль, стрелка своего, Слоника, ты не сберег…
– А что с ним? – спросил Коша.
– Говорят, убили его… Хотя трудно сказать, правда ли это. И поедешь ты в зону, что-то типа «Белого лебедя», одной из самых суровых зон. Так что, паренек, я пока при тебе переводчиком и личным телохранителем побуду и что главное – совершенно бесплатно!
Коша отвернулся…
Похороны криминального патриарха
В мае криминальная Москва хоронила 64-летнего Владимира Савоськина (Савоська). Проститься с влиятельным вором в законе на Котляковское кладбище приехало два десятка лимузинов и несколько сотен друзей покойного. Пока Савоську отпевали в храме Воскресения Христова в Сокольниках, на Котляковском кладбище шли последние приготовления. Хмурые молодые люди в черном придирчиво осматривали центральную аллею, по которой пойдет траурная процессия, а кладбищенские работники разгоняли со служебной стоянки перед входом случайные «Жигули» и «Волги».
Посреди центральной площади кладбища, откуда расходятся аллеи, был разбит огромный шатер. Под тентом стояли столы, сервированные человек на пятьдесят. Возле них суетились официанты в униформе с погонами, напоминающие офицеров царской армии. Они проворно расставляли тарелки с кутьей, блинами и баночки с липовым медом. Чуть позже появились бутерброды и напитки из Черноголовки. Посреди стола утопал в цветах портрет Савоськи.
– Поминки будут вечером в нашем ресторане, – сказал один из официантов. – А это так, фуршет, дань традиции. Просто, чтобы люди могли выпить по рюмочке за упокой души.
У молодых людей, курсирующих по аллее, вдруг разом затрещали мобильные телефоны, и они, словно по команде, двинулись в сторону центрального входа. В кладбищенские ворота въезжал черный «Кадиллак» без окон и с кожаным верхом, перед которым все почтительно расступились. За катафалком тянулась целая кавалькада «Мерседесов»: одних только представительских лимузинов «пятисотых» и «шестисотых» было около двух десятков. Той же марки оказался и автобус, на котором привезли иногородних друзей и родственников Савоськи.
Бросив в могилу по горстке земли, все потянулись к столу. Первым делом всем раздали по карамельке «Кизил» – помянуть, а затем уже все перешли к блинам и водке.
– Вот я все могу, – сказал благообразный старичок в очках, поднимая рюмку. – Щипать могу, резать, но решать конфликты, как Савоська, не могу!
– К консенсусу он приходил, как Горбачев, – вставил другой. – Достойный был человек, честный, порядочный. Как жил, так и хоронят: со всего Советского Союза приехали проститься. Это для вас и ментов он жулик, а для нас… Да вы и сами все видите.
В это время за его спиной двое молодых уже обсуждали деловые вопросы. Говорили о каких-то малявах, которые надо разослать по всем зонам. Милиции видно не было. Хотя оперативники, как сообщили потом в МВД, весь день проработали на кладбище. Они потом рассказали, что на похоронах присутствовало 50 воров в законе. Наиболее известные из них – Джамал и Блондин. На могиле Савоськи братва установила большой дубовый крест и оставила целую гору из живых цветов и роскошных венков: «От друзей из Самары», «От братьев с Дальнего Востока», «От хабаровских бродяг». А на одном, самом, пожалуй, пышном – «Бате Савосе от Андрея Хобота и Святого».
Похороны законника
23 августа в Москве на Даниловском кладбище провожали в последний путь Нодара Чограши (Ноно), одного из влиятельнейших воров в законе.
Похороны прошли тихо и настороженно. Это было связано с тем, что в столице началась очередная гангстерская война. Братья Нодар и Дато Чограши и их дальний родственник Сурен Фаризян были взорваны в подмосковных Химках в минувшую субботу. Бронированный «Мерседес-500», в котором они ехали, подорвался на радиоуправляемой бомбе. Броня не спасла пассажиров. Все они получили тяжелейшие ранения. Ноно, оказавшийся в больнице в критическом состоянии, скончался в понедельник. До этого Ноно пережил несколько покушений, в 1998 году несколько недель пролежал в больнице. Тогда в него стреляли из автомата.
На проводах Ноно было немноголюдно. Родственники вора, контролировавшего при жизни десятки банков, крупных фирм и ночных клубов, приехали на двух автобусах. Друзья – на лимузинах с джипами сопровождения. Говорили тихо, на своем языке, так что сторонним людям разговор остался непонятен. Среди собравшихся были замечены воры в законе Михо-слепой и Бесик (всего было человек двадцать законников и авторитетов). Приехал и Сурен Фаризян, не оправившийся от ран и контузии. Его лицо, все в ожогах, было страшным. Процессия, растянувшаяся на несколько десятков метров, на руках донесла закрытый гроб до могилы. Что-то национальное на дудочке, баяне и барабане сыграл приглашенный оркестр. Женщины как по команде начали плакать. Мужчины запели ритуальную песню. Могилу (за место на коммерческом участке кладбища заплатили 70 тыс. руб.) обложили кирпичом. Потом залили установленный туда гроб бетоном. Поверх холма (засыпали могилу друзья Нодара, не давшие кладбищенским работникам бросить ни одной лопаты земли) тут же выросла целая гора букетов и корзин цветов. Привычных венков с надписями от братвы или тулунских бродяг не было. Даже пару ленточек, на которых было написано «Дяде Ноно» и «Дорогому Ноно», тут же сняли с корзин и сожгли. И это лишний раз подчеркивало, что покойный, пользовавшийся огромным авторитетом в криминальной среде, все-таки держался особняком. «За это его и уважали», – говорили многие участников траурной церемонии. Уже после похорон друзья Ноно говорили, что в Москве вновь начался беспредел. Кто и зачем развязал войну, воры не знают: разборы еще не проводились. Они также сказали, что вражды в армянской диаспоре нет, а слухи о междоусобицах специально распускает милиция, чтобы стравить авторитетов. Милиция все это время была рядом. На крыше одного из гаражей, расположенных возле кладбища, работал телеоператор РУБОПа, которого вначале даже приняли за снайпера.
Задержание воров
4 сентября по подозрению в совершении нескольких грабежей задержаны два вора в законе – ранее судимые Равиль Мухаметшин (Муха) и Алексей Кирюхин (Шеркан). В начале 90-х годов Муха являлся одним из лидеров люберецкой ОПГ. Шеркан стал вором лишь полтора года назад (короновали Рамс и Бойко), в последнее время тесно общался с казанской ОПГ.
Люберецкие
Прошло два месяца с тех пор, как мы стали заниматься рэкетом. За это время мы уже накопили достаточно денег, купили машины, завели себе
