крохотный заливчик, который как будто вгрызался в заросли камыша.
С одной стороны, не очень хотелось вести расспросы в пабе, потому что тогда о цели его приезда быстро станет известно всем. Ратлидж прекрасно понимал, что и люди, с которыми он уже беседовал, тоже могут оказаться разговорчивыми, но отчего-то ему казалось, что сплетничать они не станут. В пабе, где завсегдатаи болтают свободно, как члены «Женского института», [5] после его ухода непременно поползут слухи, а он предпочитал сам наблюдать за реакцией на свои слова. С другой стороны, ему нужно было узнать, кто же приходил к нему две недели назад и кого вытащили из Темзы в Грейвсенде. Старший суперинтендент Боулс надеется, что к вечеру все станет ясно. А Боулс не слушает никаких отговорок, даже если они весомые.
На вывеске, которая покачивалась на легком ветерке, изображались три гребца, которые усердно налегали на весла, ведя свое суденышко в открытое море.
Ратлидж вошел. В зале царил полумрак. Двое посетителей, сидевших за столиком, играли в криббидж. Еще один завсегдатай горбился за столиком в углу. Он ел толстый сэндвич и запивал, похоже, сидром. Окна в дальней части зала выходили на реку. Сбоку Ратлидж заметил лестницу, которая вела, как он решил, в погреб — а может быть, тоже к воде.
За стойкой, где тускло поблескивала медь и сияло отполированное временем и локтями нескольких поколений завсегдатаев дерево, стоял очень высокий и худой человек с редеющими седыми волосами. Он выпрямился, увидев, что вошедший — не местный. Пока Ратлидж шел к стойке, трактирщик не сводил с него глаз, но не проронил ни слова. И глаза его не выдавали ничего, зато губы сжались в тонкую линию.
Когда Ратлидж подошел, трактирщик сразу же спросил:
— Вы ведь из полиции?
Посетители за двумя столиками живо развернулись к стойке.
— Моя фамилия Ратлидж, — начал инспектор, не считая нужным далее представляться. Положив на стойку фотографию, он повторил то, что уже говорил прежде: он разыскивает родственников этого человека.
— Они, что ли, наследство получат? — поинтересовался трактирщик.
— Не могу сказать, пока не найду их.
— Отчего он умер?
— Его выловили из реки.
Бармен поднял брови, впервые выказав интерес.
— Из Хокинга?
— Неподалеку, — ответил Ратлидж. В конце концов, Темза протекает мимо Тилбери. С точки зрения расстояний в этой части Эссекса можно сказать, что труп выловили «неподалеку».
— Никогда его раньше не видел, — сказал, наконец, трактирщик.
— Вы давно владеете пабом?
Бармен ответил молчанием.
— По-моему, лет десять, а то и дольше, — продолжал Ратлидж. — Мне говорили, что мертвец когда- то жил в Фарнэме. По-моему, своих завсегдатаев вы должны узнавать хотя бы в лицо, если не по именам.
— Память у меня плохая, — ответил бармен и, повысив голос, позвал: — Эй ты, за угловым столиком!
Завсегдатай, который вернулся было к своему сэндвичу, поднял голову, вопросительно сдвинув кустистые брови.
— Я когда-нибудь называл тебя по имени? Завсегдатай замялся.
— Называл или нет?
— Нет. Никогда! — ответил наконец посетитель, поняв намек.
— Вот видите? — обратился трактирщик к Ратлиджу. — Ну а вы? — Он повернулся к игрокам в криббидж. — Может быть, я помню, какие у вас любимые напитки, когда вы являетесь?
Оба покачали головами, настороженно переводя взгляд с бармена на Ратлиджа и обратно.
— Так что извините, ничем не могу вам помочь, мистер Ратлидж или как вас там. Что есть, то есть. — Бармен ухмыльнулся, радуясь своей сообразительности.
— Тогда как вы догадались, что я не местный? — спросил Ратлидж.
Он застал бармена врасплох; ухмылка на его лице тут же увяла.
— Будь я местным, вы бы спросили, что я буду пить.
А вы сразу поняли, что я из полиции.
Бармен подтолкнул к нему фотографию.
— Никто вам здесь не поможет, — сухо сказал он. — Поищите где-нибудь в другом месте. Понятно?
— В Скотленд-Ярде не любят угроз. Я добьюсь того, что через день ваш паб закроют.
— Это еще почему? — возмутился трактирщик.
— На стойке пролитое пиво. Тарелки, на которых вы подали тем людям еду, плохо вымыты; к ним прилипли остатки пищи. И пол такой грязный, что, по-моему, еда в вашем заведении и здорового человека доведет до могилы. Начальник полиции графства с удовольствием послушает, в каком состоянии находится ваш паб. И поскольку едва ли ему самому захочется терять время и ехать в Фарнэм, он поверит мне на слово.
— На пушку берете! Вы не посмеете…
— Посмотрим, — холодно ответил Ратлидж и повернулся к двери, не обращая больше внимания на трактирщика, который выкрикивал ему в спину оскорбления.
Ратлидж почти добрался до двери, по-прежнему не оборачиваясь, когда Хэмиш вскричал: «Берегись!»
Он вовремя обернулся и увидел, что трактирщик догоняет его и замахивается деревянной дубинкой — наверняка он держал ее за стойкой на тот случай, если придется разнимать драчунов. Ратлидж меньшего и не ждал.
— Положи сейчас же, дурак! — рявкнул он. — Если убьешь меня, Скотленд-Ярду ты не помешаешь — сам знаешь.
Трактирщик остановился; в глазах его мелькнула нерешительность. Потом нерешительность сменилась яростью. Как видно, он непременно хотел довести дело до конца. В следующий миг Ратлидж толкнул его, прижал к стойке, вырвал у него дубинку и прижал к шее. Стиснув зубы, он обратился к остальным:
— Только попробуйте шевельнуться! Я ему шею сломаю!
Ножки стула загрохотали по полу; завсегдатаи поспешно расселись по местам.
— Ну вот, так-то лучше, — обратился Ратлидж к побагровевшему бармену, хватавшему воздух ртом, — сейчас я отойду, а вы спокойно сядете на стул и будете вести себя прилично. Понятно?
Хотя бармен едва мог шевелиться, он моргнул в знак согласия.
Не выпуская из рук дубинку, Ратлидж освободил своего пленника, и тот чуть не рухнул на колени. Опираясь одной рукой о стойку, он немного постоял, переводя дух, а затем, подойдя к ближайшему столику, тяжело опустился на стул.
Он посмотрел на Ратлиджа исподлобья — впрочем, уже без всякой ярости.
— Ну и стоило на меня бросаться? — спросил Ратлидж. — А теперь фотография… Как вас зовут? Только не говорите, что не помните своего имени!
— Барбер. Санди Барбер.
— Кто тот человек на фотографии?
Бармен не сразу хрипло ответил:
— Сын Уиллета… Младший сын старика.
— Кто такой Уиллет?
— Нед Уиллет, наш рыбак. Если он узнает, что его сын умер, ему самому крышка.
— Чем занимался его сын, когда жил дома?
— В том-то и штука, дома он не появлялся с тех пор, как кончилась война. Он служил в одном доме в Тетфорде… Он, Бен то есть, никогда не хотел быть рыбаком. Когда с Недом приключилась беда, Абигейл
