дочери мистера и миссис Линтон, которая живет в Лондоне.
— Вот как? — обрадовался Ратлидж, понимая, что не придется ехать в другое графство. — Если можно, дайте, пожалуйста, адрес.
Дворецкий продиктовал ему адрес и озабоченно поинтересовался:
— У миссис Даннер какие-то неприятности? Она всегда была образцовой служащей!
— Что вы, нет. Просто нам нужны сведения о семье, в которой она когда-то служила в Эссексе. Мы надеемся, что она поможет нам найти тех, с кем она вместе служила.
Дворецкий поблагодарил его и повесил трубку.
Ратлидж посмотрел на адрес. Бельведер-Плейс!
Пытаясь обмануть его и уйти от слежки, Синтия Фаррадей выбрала место вовсе не наугад. Она оставила машину у дома, в котором служила миссис Даннер. Ничего удивительного, что констебль, которого он тогда расспрашивал, не знал фамилию мисс Фаррадей. Она не жила там и нечасто навещала семью Линтон. Словно прочитав его мысли, Хэмиш заметил: «Эта мисс Фаррадей какая-то слишком умная».
На Бельведер-Плейс Ратлидж добрался лишь к ужину. Тем не менее он решительно позвонил в дверь. Ему открыла горничная в накрахмаленном черном фартуке, и он изложил суть своего дела.
Горничная смущенно переспросила:
— Инспектор Ратлидж? Из Скотленд-Ярда? К миссис Даннер?
Ратлидж устал; его так и подмывало спросить, не пропадало ли у них в последнее время столовое серебро, но он устоял перед искушением. Он терпеливо повторил то же самое, что до того говорил дворецкому.
— Хозяева только что сели за стол. — Горничная обернулась через плечо, но потом все же пригласила: — Сюда, пожалуйста.
Они спустились в цокольный этаж и направились в комнату экономки. Миссис Даннер как раз заканчивала подсчеты; когда вошла горничная, она подняла голову. Она была высокой и стройной; темные волосы только начали седеть, хотя Ратлиджу показалось, что ей уже под шестьдесят.
— В чем дело, Дейзи?
— Миссис Даннер, с вами хочет поговорить какой-то инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда.
— Спасибо, Дейзи. По-моему, ваша помощь сейчас требуется на кухне.
Горничная кивнула и вышла, а миссис Даннер пригласила Ратлиджа войти и закрыла за ним дверь.
— Инспектор, что привело вас на Бельведер-Плейс? Неприятности у кого-то из прислуги?
— Нет-нет, что вы, — ответил Ратлидж. — Меня интересуют ваши бывшие коллеги из усадьбы «Берег». С Нэнси Бразерс я уже побеседовал, и вот теперь приехал к вам.
Миссис Даннер оживилась:
— Как поживает Нэнси? Я надеялась, что она будет хотя бы изредка присылать мне весточку о себе, но она ни разу не написала.
— У нее много хлопот по хозяйству…
— Да… Не сомневаюсь. Кстати, вы не знаете, дети у нее есть?
— По-моему, нет.
— Жаль. А теперь вы и меня разыскали. Что вы хотите узнать об усадьбе «Берег»? По-моему, после начала войны дом закрыли. Почему он заинтересовал Скотленд-Ярд?
Отчего-то Ратлиджу показалось: экономка догадывается, о чем он собирается ее спросить.
— Скажите, пожалуйста, миссис Рассел пропала при вас?
— Да… Ужасный был день. По-моему, я никогда его не забуду.
— Как по-вашему, что с ней случилось?
— Знаете, проще всего было предположить, что она покончила с собой. Но я сразу засомневалась. Конечно, трудно поверить в то, что ее убили. И все же убийство представляется мне более вероятным.
— Почему?
— Потому что миссис Рассел ни за что не бросила бы детей. Да, я знаю, говорили о суеверии, о том, что ей нагадала цыганка — якобы ее сына убьют на войне. Должна вам сказать, что эта мысль очень огорчала ее. Она ведь уже потеряла мужа. Ей невыносимо было думать, что она потеряет и мистера Уайата. Как только объявили войну, он сразу записался добровольцем. Он ведь был сыном своего отца. Миссис Рассел все понимала и не могла ему запретить. Ей было страшно, но она терпела.
— Вы рассказывали полиции о своих предположениях?
— Нет. Мне показалось, что не стоит доставлять ее родным еще больше беспокойства.
— Раз вы считали, что ее убили, наверняка вы кого-то подозревали… Как по-вашему, кто мог ее убить?
Глаза миссис Даннер наполнились слезами.
— В том-то и дело! Не могу себе представить, кто желал ей смерти! Уж точно никто из прислуги. Все мы прослужили у нее много лет. То есть все, кроме Харолда Финли, но он был тихим и ответственным молодым человеком. Ну а жители Фарнэма… зачем им желать ей зла?
— А родственники?
Экономка смерила его ошеломленным взглядом.
— Например, Джастин Фаулер, — подсказал Ратлидж.
— Ох, нет, что вы! Только не мистер Джастин.
— Почему?
— Бедняжка, когда он только поселился у нас, ему снились страшные сны. Миссис Рассел, бывало, входила и будила его, а потом утешала. Это было ужасно. Моя комната была как раз над его спальней, и я слышала, как он кричит. Иногда по ночам бедная миссис Рассел совсем не спала, а сидела с ним.
— Ее сын или мисс Фаррадей знали об этом? Может быть, они ревновали? Как по-вашему?
— Да как они могли знать? Миссис Рассел нарочно поселила его в комнату рядом со своей, чтобы другие дети ничего не слышали.
— А если они, предположим, пошли ее искать, а ее не оказалось в своей комнате?
— Очень сомневаюсь. Мистер Уайат спал очень крепко. Ну а мисс Фаррадей никогда не требовалось утешать. С самого первого дня, как я ее увидела, она была независимым маленьким созданием. Кто-то рассказывал: она привыкла, что ее родители уезжают, а ее оставляют на слуг.
— Она вам нравилась? — спросил Ратлидж, уловив в голосе экономки какой-то подтекст.
— Не могу сказать, что не нравилась. Она была очень хорошенькая, ее все любили. И все-таки она была не из тех, кто спускается на кухню и просит чего-нибудь вкусненького или пришить ей ленты к шляпке. После таких мелочей начинаешь крепче любить ребенка… Так вот, она никогда не ластилась и ничего не просила.
— Почему Джастину Фаулеру снились страшные сны?
— Я спросила миссис Рассел, и она ответила, что он долго болел и лежал в больнице, что мне не надо беспокоиться, мол, все пройдет, как только он поправится. Но знаете, я всегда думала: может, его бил отец? У него были такие ужасные шрамы! Не люблю лезть не в свое дело… но миссис Рассел говорила: она рада, что мальчик пошел больше в мать, чем в отца. У меня сложилось впечатление, что у мистера Фаулера было темное прошлое.
— Какого рода темное?
— Миссис Рассел никогда ничего не говорила прямо, но, насколько я поняла, у мистера Фаулера был роман с уличной женщиной. Невольно задумаешься, какой он был на самом деле.
— Он женился на той женщине или просто жил с ней?
— Жениться на ней он не мог, потому что у нее уже были муж и ребенок. Но это не помешало ей сбежать с мистером Фаулером.
Ратлидж насторожился. Он впервые услышал о ребенке. Адвокат Харрисон заверил его, что никакого ребенка у двоемужницы не было.
— Чей ребенок? Мистера Фаулера или мужа?
— По-моему, мужа. Поэтому поступок мистера Фаулера казался моей хозяйке еще более отвратительным.
— Мальчик или девочка?
