себя как-то странно.
Дальше – больше.
В тот памятный для него, Саши, день серенький приказал ждать у отеля до пяти вечера. Затем следует новое распоряжение: срочно все бросить и возвращаться на конспиративную квартиру.
Солоник, внутренне недоумевая, выполняет приказ.
И больше никаких разговоров о Сибиряке. Зато Куратор осторожно, исподволь интересуется шадринскими. А самое удивительное – Куратор оставляет его в Москве еще на две недели, после чего уже из Греции дает новый приказ: срочно возвращаться в Афины.
Чем вызваны эти невразумительные маневры? Какова их логика? Безусловно, подобные поспешные перемены имеют свои внутренние причины, и причины эти настолько скрыты, что о них остается только догадываться...
– К обеду буду... – чуть слышно прошептал Саша последние слова Сибиряка, воскрешая в памяти сцену у «Паласа».
И тут же вспомнилась ярко-желтая тридцать первая «Волга» с таксистскими шашечками, двое мужчин в салоне...
Это была «наружка» или исполнители? Но если Сибиряка заказали еще кому-то, какой был смысл в нем, Македонском?
Подстраховать тех, в «Волге»?
И для этого специально выдергивать его из Афин?!
Да и неизвестно, что в итоге с Сибиряком. Как ни пытался Саша выяснить дальнейшую судьбу этого человека, Куратор грамотно уходил от ответа.
А может быть, появление великого и ужасного Александра Македонского в Москве было продиктовано совсем другими причинами?
Но тогда какими же?!
Сколько ни ломал себе голову Солоник, но так и не мог найти сколь-нибудь вразумительного ответа ни на один вопрос. Ответы могла дать лишь предстоящая беседа с Куратором, и Македонский, тяжело вздохнув, решил пока не думать ни о Сибиряке, ни о своем более чем странном визите в Москву...
После беседы с сереньким возникло еще больше вопросов, чем было у Солоника до нее.
Встреча происходила на «точке номер семь», в небольшом загородном ресторанчике километрах в пятнадцати от Афин. На открытой веранде негромко играл греческий оркестр, официанты разносили заказы, посетители, истекая потом, обмахивались сложенными газетами, и никому не было дела до двух мужчин, сидевших в углу и о чем-то тихо беседовавших.
Серенький смотрел на подопечного с едва заметной усмешкой, признаком превосходства. Так может смотреть человек, который знает наперед ответы на все вопросы, и от этой его усмешки Саше становилось не по себе.
– Я вижу, вы хотите меня о чем-то спросить? – предугадывая ход беседы, начал Куратор.
Солоник взглянул ему в глаза, пытаясь по их выражению определить канву будущего разговора.
– Во-первых, вас, по всей вероятности, интересует судьба Липчанского. – Собеседник Македонского плеснул себе в стакан сухого вина. – Так вот, этот человек пропал без вести. Да, такое случается не только со среднестатистическими гражданами, но и с криминальными авторитетами. Может быть, помните, был такой вор Гиви Резаный, он же Гиви Берадзе, тот тоже исчез. Летним утром 1994 года отправился в отель «Интурист», в свой офис, а спустя несколько минут к его жене зашли двое в милицейской форме, отдали ей ключи от машины и, попрощавшись, ушли. И все – больше Резаного никто не видел... Тогда, у отеля «Палас», вы наверняка видели Сибиряка в последний раз. Может быть, вы даже были тем, кто видел его последним...
Саша хотел было спросить о той подозрительной желтой «Волге» с таксистскими шашечками, которую он заприметил, но по вполне объяснимым причинам решил этого не делать.
А серенький продолжал:
– По факту исчезновения гражданина Липчанского в Балашихинском РОВД заведено уголовное дело. Милиция ведет поиск. Не стоит говорить, что поиск ведут и люди из его окружения. Впрочем, это все, что я могу вам сообщить о Сибиряке...
Да, Солоник не ошибся. Как и во время подготовки покушения на Квантришвили, не он один охотился за жертвой. Несомненно, Македонский дублировал тех, кто сидел в «Волге» с таксистскими шашечками. Это несомненно так же, как и то, что киллеры, «исполнившие» Липчанского, наверняка разделили судьбу ликвидатора Отарика.
Или не только дублировал?
– А может быть, Липчанский... – начал было Македонский, но Куратор, мгновенно поняв его мысль, не позволил ему закончить фразу.
– Хотите сказать, что он оказался на редкость проницательным? Что имитировал собственное исчезновение? Структуры, которые ведут его розыск, прорабатывают и такую версию. Не буду вдаваться в ненужные вам подробности, скажу лишь, что она... как бы это выразиться... тоже имеет право на существование. – Серенький был изворотлив, как уж, и фразы его, обтекаемые и двусмысленные, чем-то напоминали изречения дельфийского оракула: хочешь – так понимай, а хочешь – эдак...
Впрочем, следующее сообщение прозвучало более чем конкретно:
– В Питере застрелили некоего Кирпича.
– Кого? – переспросил Саша.
– Владислав Кирпичев, известный также как Дядя Слава и Полтинник, – уточнил собеседник. – Был в Питере такой... О малышевской преступной группировке никогда не слыхали?
– Слыхал, – угрюмо ответил Македонский, не понимая, куда клонит Куратор.
– Один из ее лидеров. Пять судимостей. По некоторым данным, вор в законе, что, впрочем, сомнительно. Он был застрелен неизвестным киллером в питерском клубе «Джой» около недели назад. Четыре выстрела из пистолета Макарова. Один – в сердце, второй и третий – в шею, четвертый мимо...
– А я-то тут при чем?
Серенький хитро прищурился.
– Вы ведь в то время были в России...
– Но я не был в Питере, и вы это сами прекрасно знаете! – возмутился Солоник. – Я вообще никогда там не был!
– Но кое-кто уверен, что это вы...
– Кто именно? – Вопрос был задан в лоб и потому требовал столь же конкретного ответа, но такового не последовало:
– Бандиты говорят... Вас ведь видели в Москве. Стало быть, приблизительно в то же самое время вы могли быть и в Петербурге. – Солонику показалось, что собеседник в открытую издевается над ним. – На скором поезде всего семь с половиной часов, столько же обратно. Итого на исполнение – сутки или двое.
Наверное, будь перед Сашей другой человек – беседа приняла бы другой характер.
– Ладно, не будем больше об этом, – неожиданно улыбнулся Куратор, и улыбка эта вышла почти приятельской. – Ни о чем не думайте, отдыхайте, поддерживайте форму. Кстати, по всей вероятности, вам вскоре придется снова выехать за границу.
– В Россию? В Петербург? – В последнем вопросе звучала явная издевка, но собеседник предпочел ее не заметить.
– Нет, куда в более спокойную и цивилизованную страну. У нас еще будет время обсудить подробности. Ну, всего хорошего.
Небрежно кивнув на прощание, Куратор подозвал официанта и, рассчитавшись, двинулся к автостоянке, оставив своего подопечного в полном недоумении...
Впрочем, уже к вечеру киллер прекрасно понял и смысл намеков Куратора насчет убийства в Петербурге Владислава Кирпичева, а заодно потаенные причины своего появления в России.
По всей вероятности, роль дублера при ликвидации Сибиряка (если Липчанского действительно «исполнили») не являлась для Солоника основной. Куратор вывозил его в Россию лишь для одного: засветить перед братвой. Встреча с бригадиром шадринских, безусловно, была тонко и грамотно подстроена, и лишь с одним умыслом – показать, что Солоник, даже находясь на нелегальном положении, по-прежнему боеспособен.
Неожиданно отчетливо, как выделенная особым шрифтом строка в тексте, вспомнилась прошлая, безвозвратно ушедшая жизнь: бескрайняя казахская степь, специальный центр подготовки, маленький кабинет на втором этаже административного корпуса и беседа с высоким московским гостем – кажется, с оперативным псевдонимом Координатор. «Александр Сергеевич, вам нравится, когда вас боятся? Представьте, что ваше имя внушает страх – пусть не такой сильный, но все- таки страх. Вас сторонятся, с вами не хотят встречаться взглядом, и прежде чем что-нибудь вам сказать, люди подолгу думают. Вам это приятно?»
Тогда он не ответил на этот вопрос, но ответил Координатор. И, естественно, положительно.
Страх имеет свою цену.
Его, суперкиллера Александра Македонского, создали в таковом качестве не только для физической ликвидации воров, паханов и авторитетов.
Его именем стращают, он пугало и в таковом качестве не менее ценен, чем суперкиллер.
А это значит, что теперь на него можно навесить едва ли не половину всей российской заказухи, и он, Александр Македонский, вряд ли сможет что-то опровергнуть...
Глава 16
Представительский «Мерседес» пробирался вечером по запруженным улицам центра столицы. Мокрый асфальт блестел, как прессованная икра, в черных глянцевых лужах отражались зажженные фонари и огни реклам.
Машины сопровождения, идущие спереди и сзади, стремительно уносили в чернильную темноту московских бульваров и проспектов морковно-красные габаритные огни. Ритмично вздрагивал пронзительно голубой проблесковый маячок, и динамик, установленный на крыше головной машины, то и дело передавал грозный приказ:
– Всем перестроиться в правый ряд! Пропустите спецтранспорт!
На заднем сиденье роскошного «Мерседеса» расположился Координатор. Рассеянно глядя по сторонам, он вновь и вновь воскрешал в памяти детали последней беседы с куратором Македонского.
Вроде бы пока все шло по плану.
Вроде бы...
– Вы считаете, он понял, для каких целей был привезен в Россию? – спросил тогда начальник секретной лубянской структуры.
И собеседник, словно ожидая вопроса, ответил не раздумывая:
– Безусловно. Встреча с бригадиром шадринских была подстроена так, чтобы Солоник понял, что в Москву он был привезен именно для засвечивания. Человек он неглупый, наверняка догадался, что к чему.
