знак… даже было возбуждено дело, но за ним не нашли никакой вины… все время, пока длилось расследование, шли дожди, сверкали молнии и страшно гремел гром… потом небо заалело, словно от пожара, и на деревьях появились цветы, хотя была осень…
— Ты прибавил к этой истории то, чему я никак не могу поверить… да и кто в это поверит?.. — сказал писатель.
— Поэту мнилось, что он избранный… он искал корни зла, а так как дороги он не знал, то блуждал… — сказал прохожий и скрылся в темноте.
— Что он сказал?.. кто он?..
— Он адвокат мэра… человек справедливый и осмотрительный…
— Говорят, поэт плохо кончил…
— Вы его знали?..
— Он был любовником жены судьи… они встречались на вилле… у нее сохранились его письма, правда, написанные как бы разной рукой, но подписанные его именем… что?.. да, я согласен, время на самом деле было смутное… помню, в тот год саранча напала на виноградники, а что не пожрала саранча, пожрали гусеницы и ржа… а потом грязь сошла с гор, грабя и опустошая все…
— Жена судьи была красавица… — заговорил прохожий. — Моя жена была ее подругой… голос у нее был как у сирены… помню, она пыталась покончить с собой, когда лишилась голоса… это случилось ночью на вилле судьи… я освободил ее шею от петли, но нашлись свидетели, которые опознали меня как преступника… якобы, я хотел отомстить ей за измену и оскорбление… почти год меня преследовали несчастья и вдруг преследование прекратилось… — Незнакомец умолк. Он колебался: продолжать ли ему дальше свой рассказ или замолчать…
День был пасмурный. Город тонул в тумане.
Писатель сидел на камне у входа в келью и вспоминал свою жизнь.
«Странно… почему-то вспоминается все только дурное, которые я совершал, быть может, по неосмотрительности или в безрассудстве?..»
Писатель закрыл глаза. Какое-то время он блуждал в темных сводчатых переходах женского монастыря, которые, казалось, уводили в потусторонний мир.
Увидев блаженную, писатель устремился за ней, но она исчезла в темноте…
Ночью поднялась буря с молниями и градом, с гор хлынула вода с грязью, все перевернула вверх дном, раскидала дома, деревья, людей. Многие в тот день нашли свою смерть.
Несколько дней тучи кружили над Лысой горой, осаждали ее.
Горожане не сомневались, что в этом действе не обошлось без вмешательства нечистой силы…
Утро было печально и туманно.
Невдалеке скрипела пиния, как будто человек стонал во сне.
Кто-то окликнул писателя. Он привстал.
— Ты не спишь?.. — спросил артист.
— Нет… как ты здесь очутился?..
— Не знаю… редеет тьма и я уже не вижу примадонну, но все еще слышу ее голос… она что-то говорит, смеется… так обольстительно… зыбкий призрак счастья… сгинь… исчезла… снова появилась, раскрылась как ночной цветок…
— Блаженство, счастье нам только снится…
— Ты думаешь?.. — артист с любопытством глянул на писателя.
«Ноги в пыли, капли пота на верхней губе, лицо тонко очерченное, бледное…»
— Жизнь везде одна… едва ли где милее… и пьеса та же… все те же маски… — сказал артист.
— Бог там, а мы ищем его здесь… — сказал писатель.
Воцарилось молчание. И вдруг послышался подземный гул, напоминающий глухое урчание и вызвавший ужас у скитальцев. Каждый лежащий камень, обломок колонны или пилястры мог оказаться псом, явившимся из-под земли. Все готово было принять формы пса, которого искал взгляд и находил.
Псы рыскали уже повсюду.
Гул стих и воцарилось гнетущее безмолвие.
И снова донеслось глухое урчание.
Скитальцы сорвались с места и устремились в темноту.
«Надо остановиться… и искать выход из этого затянувшегося кошмара…» — размышлял писатель и продолжал бежать в неизвестность, поддавшись панике, хотя разум кричал: «Остановись!..»
Писатель остановился в шаге от пропасти. Пот заливал глаза и искажал пейзаж, воистину ужасный.
— Фу… — артист упал рядом с писателем. — Какое-то умопомрачительное бегство…
— Что ты видишь?.. — спросил писатель.
— Ощетинившееся море, волны… впрочем, нет… это скалы преисподней… я испытываю какой-то суеверный страх от этого пейзажа… бог сберег нас… еще несколько шагов и гиены, собаки сатаны, нашли бы нас на дне пропасти…
— Все было так сумрачно, мертво, но вот луна всплыла, и все ожило… или это только тени?.. изящные Джульетты, грациозные Гортензии, трогающие сердце своей свежестью и нежностью… и даже скромные Лизаветы, в отношениях с которыми я сохранял известное целомудрие… которых не следовало ни обижать, ни смущать… где все они?.. исчезли… ушли куда-то, торопясь, не получив в напутствие даже нескольких прощальных слов… вдруг они мне встретятся случайно на дороге или во сне?.. ну что ж, пускай… слез не жалко… без слез, вот настоящий мрак… все уходит, гибнет и возвращается, как отражение в зеркале, как легкий запах бледных роз… артист, ты здесь?..
— Здесь…
— О чем задумался?..
— Ночью мне опять снилась примадонна… помню, мне хотелось ее обнять, приникнуть бедрами к бедрам, коснуться ее губ, но, увы…
Писатель и артист долго сидели на камне у края пропасти, обратив свой взор к небу и размышляли, и перед их глазами тысяча лет казались одним днем…
7
Жизнь — это своего рода испытание, вознаграждение за которое приходит после смерти, хотя некоторые мистики уверяют, что сами мы давно на небе, а на земле скитается наши тени, двойники…
— Какой сегодня день?.. — спросил писатель.
— Седьмой… бог почил в этот день… — отозвался артист. — Все-то молва лжет… она и гроб сотворила тебе, а ты живой и даже, говорят, роды принимал…
— Что мы здесь делаем?..
— Пришли к воде, чтобы совершить омовение…
— Ручей мелкий, а может вдруг стать рекой, которая много с собой грязи принесет и ила… омылись и что дальше?..
— Я бы соврал, да ведь ты не поверишь… — артист поднял голову. — Слышишь?.. листва зашепталась, ветер поднялся, надо укрытие искать, гроза уже близко… пошли, если хочешь до старости дожить…
У входа в пещеру стояла женщина, увитая гирляндами цветов, какие только ухитрились здесь вырасти.
— Это твоя подруга?.. — спросил артист.
