тяжело дыша, выбралась из-под простыни.
– А вы знаете, – неожиданно заявила она, – жительницы Флориды увеличивали члены своих мужей, сажая на головку крошечных насекомых, которые кусали нежную плоть, впрыскивая под кожицу микроскопические капельки своего яда. Правда, при этом мужья испытывали ужасные боли. Головки сильно распухали, их как будто жгло огнем. Потом женщины облизывали головки, остужая жар своей прохладной слюной.
– Ты на что намекаешь? Что у Леши член мал для твоей пасти? – встала Нина на защиту их нового знакомого. – Дай-ка я сама попробую. Все у парня в порядке, – заявила она через минуту.
– Есть предложение поехать в гости к Ниночке. Как вы на это смотрите? – спросила Эллочка.
– Можно, – проговорил Алексей.
Вскоре они оделись, поймали такси и поехали к Нине. Она снимала однокомнатную кооперативную квартиру недалеко от Хорошевского шоссе. Квартира была обставлена со вкусом, по стандарту преуспевающего жителя столицы – стенка, японский телевизор с японским же видеомагнитофоном, стереомагнитола.
Войдя в комнату, Нина тут же открыла дверцы бара, и Алексей увидел огромное количество импортных напитков – джин, мартини, виски, французский коньяк, ликеры занимали весь бар. Там же лежало два блока сигарет – «Кент» и «Мальборо».
Алексей подумал, что, вероятно, Нина и Эллочка по совместительству работали в сфере обслуживания интуристов и занимались проституцией.
Эллочка привычно прошла на кухню.
– Я пока кофейку заварю! – крикнула она оттуда.
Нина и Алексей сели к журнальному столику. Нина открыла бутылку шампанского, наполнила бокалы. Алексей вновь отпил чуть-чуть. Появилась Эллочка.
– Мне надо ехать, проведать своего ненаглядного. Он уже звонил, волновался, почему я задержалась, но, когда узнал, что я с тобой, подруга, успокоился. Так что я покидаю вас!
Вероятно, Эллочка посчитала, что ей не стоит быть третьей.
Когда она уехала, Нина сразу перешла к делу:
– Может быть, мы ляжем?
– Пожалуй, – согласился Алексей.
Он разделся, лег на кровать. Ниночка пошла в душ. Вскоре она вернулась в красивом длинном импортном халате. Подойдя к дивану, она сняла халат.
Они занимались любовью полночи. Нина время от времени стонала, блаженствуя. В перерыве, отдыхая, она положила голову ему на грудь и, поглаживая волосы рукой, спросила:
– А почему у тебя нет никаких наколок?
«Значит, ей известно, что я был в колонии…» – подумал Алексей.
– А зачем они мне?
– Ну как же? Обычно все, кто выходит, имеют наколки…
– А мне они не нужны. Я не сторонник блатной романтики.
– В общем, как наши…
– Это в каком смысле?
– Ну, как ребята, с которыми ты работаешь. Они тоже не любят блатную романтику. Сергей Михайлович, наоборот, все время говорит, что мы не должны быть в криминале. Мы должны быть выше его.
– Надо же! И часто он с тобой об этом говорит?
– Нет, только на работе, – ответила Нина.
– А что, ты тоже работаешь в нашем кооперативе?
– А как же! Я такая же секретарша, как и Эллочка. Только сегодня была ее смена, а моя – через два дня.
– А раньше где работала?
– А раньше – в этой гостинице, внештатным сотрудником…
Алексей отметил, что его предположение было правильным.
– Я тебе нравлюсь? – спросила Нина.
– Нравишься.
– Ты мне тоже. Такой сильный, мужественный… С тобой не страшно! – Нина коснулась рукой низа его живота.
Алексей мгновенно отреагировал на ее прикосновение. Любовная игра возобновилась…
Утром, совершенно не выспавшись, Алексей собрался домой. Он обменялся с Ниночкой телефонами, вышел из подъезда, поймал такси и уехал.
Войдя в квартиру, Алексей рухнул на кровать и тут же заснул. Проснувшись вечером, поехал на занятия в секцию.
Глава 6
Алексей тренировал пацанов, частенько участвовал в разборках. Угрюмов пока не беспокоил. По стране катился третий год перестройки. Гласность. «Огонек» постоянно выплескивал статьи, разоблачающие деятельность Сталина, Берии и других личностей, причастных к массовым репрессиям. На Пушкинской площади, у редакции «Московских новостей», собирались первые стихийные митинги. Многие люди с жаром растолковывали друг другу преимущества новой жизни перед старой, которую называли временем застоя. На телевидении шла новая программа «Взгляд», которую успешно вели Саша Любимов, Влад Листьев и другие молодые журналисты. Многие допоздна сидели у голубых экранов и смотрели очередные сенсационные материалы Мукусева, Артема Боровика, Политковского.
В мае 1988 года вышел закон «О кооперации», разрешающий частнопредпринимательскую деятельность. В Москве стали возникать первые кооперативные точки. Сначала кооперативные туалеты. Потом появился ресторан Федорова на Кропоткинской улице. Открылись видеосалоны. Шквал видеофильмов западного производства обрушился на москвичей. В основном это были фильмы о карате с бесконечными драками, гангстерские боевики об американском рэкете и эротика. Появились первые кооперативные ларьки и небольшие магазинчики. Вернее, не магазинчики, а отделы в государственных магазинах, где торговали кооперативными товарами: джинсами, куртками. Стала поступать продукция из Польши, Турции и Китая. Но челночный бизнес тогда только зарождался. Как ни странно, самую большую прибыль получали те, кто впервые начал производить схему московского метро с указанием крупнейших магазинов: в Москву приезжали многие, и каждый нуждался в таком путеводителе. Кто умел шить, стали организовывать небольшие швейные мастерские. Шили куртки, джинсы. Отделов в государственных магазинах не хватало для реализации этой продукции. И тогда руководство Моссовета решило создать первый крупный торговый центр для кооператоров. И он был открыт на Рижской площади.
Рижская площадь всегда была самой тихой и безлюдной площадью в Москве. И вот в один из дней она запестрела разнокалиберными палатками. Жизнь здесь забурлила. Вначале Рижский рынок работал по субботам и воскресеньям, и станция метро, в будни пустующая, в выходные еле справлялась с нагрузкой. Для многих визит на Рижский рынок был не просто поездкой за покупками. Люди отправлялись туда поглазеть на экзотический уголок советской кооперации.
Около двенадцати дня к Рижскому рынку подъехала бежевая «шестерка». В ней сидели пятеро: Сергей Михеев, Виталик, Костя- бригадир и двое молодых пацанов.
Сергей приехал на рынок не первый раз. Две поездки оказались весьма успешными. Они с Виталиком сумели убедить нескольких кооператоров стать под их опеку, то есть под их «крышу». Но третья поездка была неудачной: они натолкнулись на конкурирующую команду, которую возглавлял здоровый парень под два метра ростом, с крупным красным лицом, получивший кличку Толстый. Позже Сергей узнал, что Толстый до 1988 года работал милиционером в охране метрополитена. Иногда он задерживал пьяных, просочившихся в метро, и очищал их карманы. Нередко утаивал пятикопеечные монеты, ловко вытаскивая их из контейнеров кассовых аппаратов при перевозке. Но с момента образования Рижского рынка Толстый понял, что работать милиционером не так выгодно. Он уволился и одним из первых стал промышлять рэкетом на Рижском рынке. Собрав команду из двадцати человек, Толстый практически сразу сделался хозяином рынка. Но в последнее время его позиции пошатнулись. Стали возникать новые бригады, также жаждущие наживы. Сначала крупные команды люберецкой братвы, приезжавшей из области. Толстый старался с ними не связываться, делая вид, что не замечает их. Потом появились таганские, измайловские, долгопрудненские и прочие.
У Сергея произошел неприятный разговор с Толстым, когда они нос к носу столкнулись возле одного кооператора. Тогда Толстый, почуяв конкурента, буквально схватил Сергея за рукав, как бы говоря: это мое! Сергей удивленно посмотрел на него:
– Не понял!
Толстый отвел его в сторону:
– Слушай, парень, этот рынок мой. Я здесь живу (Толстый действительно жил неподалеку). И я не хочу, чтобы ты тут появлялся.
Сергей ничего не ответил, повернулся и ушел. Силы были неравны – его команда всего из пяти человек, а у Толстого в несколько раз больше.
Сейчас, припарковывая машину на стоянке, Сергей увидел, что Толстый со своей кодлой стоит невдалеке, поджидая его. Он понял, что столкновение неизбежно. Сергей вышел из машины и прошептал Виталику:
– Открой капот, будто у тебя там что-то сломалось.
Виталик послушно вылез из машины, поднял капот и стал ковыряться в моторе, словно бы ища неисправность. Сергей посмотрел по сторонам. То и дело на стоянку подъезжали машины. Большей частью это были «Москвичи». Наконец он заметил знакомый «жигуль» синего цвета, парковавшийся рядом. Он обрадовался. Это приехали ореховские во главе с Сильвестром. С ним у Сергея были дружеские отношения.
Приезд ореховских явился для него палочкой-выручалочкой. Он вытащил из пачки сигарету, сунул в рот и начал похлопывать себя по карманам, якобы в поисках зажигалки или спичек. Не найдя, направился к знакомым «Жигулям». Из машины вышел Сильвестр со своими спутниками. Все они были в спортивных костюмах, «адидасовских» кроссовках и куртках. Сергей подошел к Сильвестру и закричал:
– Серега, братишка! Рад тебя видеть!
– О! Кореш, здорово! Как дела?
– Нормалек! А у тебя?
– У меня тоже все о’кей!
Михеев показал ему знаком, что хочет прикурить, и подошел почти вплотную:
– Слушай, Серега, здесь проблема намечается…
