Ребята выжидательно замолчали, поглядывая друг на друга.
— Может быть, мы поговорим о том, что чувствует человек, когда он держит в руках змею, а она обвивается у него вокруг запястья? — предложил Артур Гринлоу.
— Вообще-то можно, но мне бы не очень хотелось, — ответил Стюарт.
— А может, поговорим о грехах и пороках, — попросила Лидия Лейси.
— Не пойдет, — сказал Стюарт. — Еще будут предложения?
— А про толстую женщину из цирка, у которой растет настоящая борода? — спросил Исидор Файнберг, с надеждой глядя на Стюарта.
— Нет, — отказался Стюарт. — Давайте лучше поговорим о Повелителе Мира. Он обвел взглядом класс, пытаясь понять, как ребятам понравилась его идея.
— Но ведь никакого Повелителя Мира не существует, — возмутился Гарри Джеймисон.
— Ну и что с того! — парировал Стюарт. — А хорошо бы, чтоб был.
— Повелители устарели, — сказал Гарри.
— Ладно, давайте поговорим о Председателе Мира. В мире столько неприятностей, а все оттого, что председателя нет. Я бы сам с удовольствием согласился стать Председателем Мира.
— Вы слишком маленький, — возразила Мэри Бендикс.
— Чепуха на постном масле! — отрезал Стюарт. — Размер тут ни при чем. В этом деле главное — характер и способности. Председатель должен быть талантливым человеком и уметь отделять важное от неважного. Ну, кто из вас знает, что самое важное?
— Солнечный луч, внезапно блеснувший на исходе хмурого дня, чистая нота, запах младенца, если, конечно, мать не забыла его вовремя помыть, — сказал Генри.
— Правильно, — согласился Стюарт. — Все это важные вещи. Но одно ты все-таки забыл. Мэри Бендикс, что забыл Генри Рэкмейер!
— Он забыл мороженое с шоколадным соусом, — не задумываясь, ответила Мэри.
— Точно, — подтвердил Стюарт. — Мороженое — это очень важная вещь. Хорошо, раз я сегодня Председатель Мира, то давайте установим правила, а то всякий будет делать, что ему вздумается, хватать все подряд, никого не слушать, и выйдет ужасная неразбериха. Если уж мы решили играть в эту игру, надо, чтобы у нас были свои законы. Ну, кто хочет предложить Мировой закон?
Альберт Фернстром поднял руку.
— Не ешь грибов — среди них попадаются ядовитые, — выпалил он.
— Разве это закон, — проговорил Стюарт, — это просто дружеский совет. Совет вполне разумный, но понимаешь, Альберт, закон — совсем другое дело. Закон — серьезная вещь. Итак, какие еще будут идеи?
— Запрещается что бы то ни было красть, — торжественно произнес Джон Полдовски.
— Прекрасно, — одобрил Стюарт. — Очень хороший закон.
— Нельзя травить никого, кроме крыс, — предложил Энтони Брендизи.
— А вот это не годится, — возразил Стюарт. — Несправедливо по отношению к крысам. Закон должен быть одинаково справедлив для всех.
Энтони обиженно надулся.
— Можно подумать, крысы к нам справедливо относятся. Крысы вообще отвратительные.
— Да, я знаю, — сказал Стюарт, — но с точки зрения крыс, яд тоже отвратительный. Председатель Мира обязан видеть все аспекты проблемы.
— А вы сами, случайно, не придерживаетесь крысиных взглядов! — поинтересовался Энтони. — Вы ведь немного смахиваете на крысу.
— Нет, — ответил Стюарт, — я придерживаюсь мышиных взглядов, а это совсем другое дело. Я вижу проблему в целом, и мне очевидно, что права крыс ущемляются. Они не имеют возможности открыто заявить о своих проблемах.
— Крысы вообще не любят действовать открыто, — сказала Агнес Берецка.
— Это оттого, что стоит крысе где-нибудь появиться, всем немедленно хочется ее истребить. Может, крысы были бы и рады жить, не скрываясь, но им ведь не дают. Ну, у кого еще есть идея?
Агнес Берецка подняла руку.
— Надо придумать закон против драк.
— Никакого проку не будет, — возразил Стюарт. — Мужчины любят драться. Но это уже тепло, Агнес.
— Не царапаться, — смущенно произнесла Агнес.
Стюарт покачал головой.
— Запрещается кого бы то ни было обижать, — предложила Милдред Хоффенстайн.
— Превосходный закон, — сказал Стюарт. — Пока я — председатель, всякий, кто кого-нибудь обидит, будет сурово наказан.
— Не подействует, — вмешался Герберт Прендергаст. — У некоторых просто характер такой: не могут, чтоб кого-нибудь да не обидеть. Например, Альберт Фернстром всегда меня обижает.
— Я и не говорю, что подействует, — сказал Стюарт. — Но закон хороший, и мы его прямо сейчас и испробуем. Ну-ка, пусть кто-нибудь кого-нибудь обидит. Гарри Джеймисон, давай ты. Вот Кэтрин Сейблфорд, на ней и попробуй. Что это там у тебя в руках, Кэтрин?
— Подушечка с ароматическими травами.
— На ней написано «Тоскую по тебе и аромат вдыхаю»?
— Да, — ответила Кэтрин.
— Ты ею очень дорожишь?
— Очень, — призналась Кэтрин.
— Отлично. Ну-ка, Гарри, отними у нее подушечку.
Гарри подскочил к Кэтрин, выхватил у нее из рук подушечку и помчался назад к своему месту. Вслед ему раздался обиженный вопль Кэтрин.
— Терпение, друзья мои, — суровым голосом произнес Стюарт. — Сейчас ваш Председатель обратится к своду законов. — Он сделал вид, будто листает книгу, — Итак, страница 492: «Запрещается кого-либо обижать», страница 560: «Запрещается что бы то ни было красть». Гарри Джеймисон нарушил два закона: закон против нанесения обиды и закон против воровства. Необходимо немедленно остановить Гарри, не то он пойдет по плохой дорожке и только мы его и видели. Ну-ка все сюда!
Стюарт подскочил к линейке и соскользнул по ней на пол, как пожарный слетает по шесту со второго этажа, заслышав пожарный колокол. Он подбежал к Гарри, а все ребята повскакали из-за парт и столпились вокруг них. Стюарт потребовал, чтобы Гарри немедленно вернул подушечку. Хотя Гарри и знал, что все это понарошку, вид у него был перепуганный. Он отдал Кэтрин подушечку.
— Ну вот, отлично подействовало, — заявил Стюарт. — «Запрещается кого бы то ни было обижать» — отличный закон.
Он утер лоб платком. Работать Председателем Мира — дело нелегкое, его даже пот прошиб. Стюарт и не подозревал, что придется столько бегать, прыгать и лазать. Кэтрин была очень рада, что ей вернули подушечку.
— Давайте получше рассмотрим эту подушечку, — сказал Стюарт, которого все сильнее разбирало любопытство. Кэтрин протянула подушечку Стюарту. Она была как раз с него размером, и он вдруг подумал, как было бы приятно на ней спать, вдыхая аромат душистых трав. Ему захотелось забрать подушечку себе.
— Очаровательная вещица, — произнес Стюарт, стараясь говорить безразличным тоном. — А ты не хочешь ее продать?
— Ой, нет, что вы, — ответила Кэтрин. — Это подарок.
— Наверно, подарил какой-нибудь мальчик, с которым ты познакомилась прошлым летом на озере Хопатконг, и теперь она напоминает тебе о вашей встрече, — задумчиво проговорил Стюарт.
— Да, все так и есть, — покраснев, призналась Кэтрин.
— Хорошо летом, а, Кэтрин?.. — продолжал Стюарт.
— Да, особенно прошлым летом, оно было лучшим в моей жизни.
— Судя по всему, ты твердо решила, что не хочешь продать подушечку!
