Тимошкин нехотя пододвинулся, и она просунула голову в приоткрытую дверь. Ее взору предстала объемная задняя часть тела, склонившегося над умывальником. Тело издавало волнующие звуки и фыркало.
– Гадость какая, – стряхивая воду с рук, сказала самой себе Маша в зеркало. – Въедливая, зараза!
Валерия Витальевна быстро прикрыла дверь и пожаловалась Тимошкину:
– Это Галкина, она ругается. Меня назвала въедливой заразой! Нет, вы только представьте!
– Чего тут представлять? – не удивился тот. – Вы и есть въедливая. То есть я хотел сказать…
Договорить он не успел, распахнувшиеся двери ударили начальника производства по лбу и заставили замолчать. Конечно же, не навсегда. Он тихо осел у стены. После того как из туалета выскочила Машка и побежала в сторону кабинетов, Валерия Витальевна схватила руку Сан Саныча и нащупала пульс. С ним было все в порядке, только владелец руки, несмотря на появившуюся тут же шишку на лбу, потребовал оказать ему срочную помощь в виде искусственного дыхания. Та попыталась сопротивляться, принялась жеманно намекать на порочную любовь и греховодные поползновения, но уходить не спешила.
Галкина ворвалась в кабинет к Татьяне, которая спокойно сидела за своим столом, и набросилась на нее с обвинениями. Татьяна изумленно подняла брови:
– Что значит ничего не показала?! Спроси у Тимошкина, он тоже видел в нашем туалете инопланетян. Они с обратной стороны держали дверь.
– Тимошкин с похмелья видит их каждый день! – визжала подбежавшая к окну Машка. – Все! Он уехал! – Татьяна хоть и догадалась, о ком страдала ее коллега, но вида не показала.
– Не веришь, спроси у Валерии Витальевны. Она видела одноглазого гуманоида.
– Ах, так! – взвилась Галкина и выбежала из кабинета. – Валерия Витальевна! – закричала она на весь коридор. – Где гуманоид?! – Тимошкин в это время как раз признавался главбуху в своей неземной любви. – А! Так вот вы где, – уличила их Машуня. – И что же вы видели?
– Чудовище, – прохрипел Сан Саныч, проклиная наглую девицу, разрушившую так хорошо складывающуюся амурную сцену. Он как раз, в прямом смысле слова, валялся в ногах у дамы своего сердца и надеялся на взаимность. Или хотя бы на искусственное дыхание.
– Одноглазое, – подтвердила Валерия Витальевна, с досадой глядя на Галкину.
Та заглянула на всякий случай в туалетную комнату, но заходить туда не стала. Не обнаружив ничего и никого, Маша недоверчиво прищурилась, покачала головой и направилась за своей сумочкой.
– Гадость какая, – хором сказали ей вслед сотрудники «Меченосца» и вздохнули.
– Вот там я и живу, – Алла показала на свой подъезд издали. Старушки на лавочке навострили слуховые аппараты и полезли в карманы за очками.
– Так, может, я подъеду ближе? – предложил Емельянов.
– Ни в коем случае! – испугалась Алла. – Не дай бог, увидят.
– Понимаю, – вздохнул тот, – у вас ревнивый муж.
– Что вы, – засмеявшись, отмахнулась Алла, – судьба миловала, нет у меня мужа.
– Значит, дети, – предположил Емельянов, останавливая автомобиль на углу дома.
– Тоже не угадали, – радовалась Алла, – детям сейчас не до меня. Они-то, наверняка, целуются!
– Что вы говорите? – удивился тот совершенно искренне. У Емельянова никогда не было ни сестры, ни брата, поэтому в особенностях поведения родственников он не разбирался. – У вас дружная семья.
– Семья? – вздохнула Алла, вспомнив о гражданских отношениях дочери с Антоном. – Я бы не назвала это семьей. Хотя, с другой стороны, сейчас все так живут. Ну, что я все о себе, да о себе. Вам, наверное, нужно домой ехать, к жене? – И она внимательно посмотрела в его карие глаза.
– Да меня тоже судьба как-то миловала. Я же говорил, – пожал плечами Емельянов.
Алла не углядела в его карих омутах ничего подозрительного и блаженно откинулась на спинку сиденья.
– Что вы говорили? – тихо переспросила она.
– Что я не женат, – доверчиво повторил Емельянов.
Алла едва сдержалась, чтобы не заставить его повторять это снова и снова. «Не женат!» – это лучшее, что может услышать женщина от того, кто за последние дни стал ей так дорог. «Не женат!» – лиричная мелодия для сотового телефона. «Не женат!» – отличная характеристика любого начальника. Емельянов воспользовался моментом и быстро поцеловал ее в щеку.
– Что это было?! – очнулась Алла, и провела рукой по тому месту, которому достался поцелуй.
– Это? Так, – стал оправдываться шеф, – на прощание. До свидания, Алла Викторовна.
– До свидания, Максим Леонидович. – Алла открыла дверцу и отметила про себя, что стекла в автомобиле Емельянова тонированные. В следующий раз она позволит ему себя поцеловать в губы. Или поцелует его сама. В том, что у них будет следующий раз, она не сомневалась.
– Татьяна! – кричала она в трубку. – Он меня поцеловал! Представляешь?!
– Не представляю, – ответила та, – как можно целоваться с собственным начальником. По крайней мере, сама никогда не пробовала. Надеюсь, он это сделал искренне, от души.
– Искренне, на прощание, – согласилась Алла, скидывая плащ и заглядывая в комнату дочери. – Слушай, пока моих нет, я тебе все расскажу. Ты сейчас за рулем? Тогда слушай, но не отвлекайся. Мы ехали, ехали и наконец приехали.
– Очень интересно, – съязвила подруга. – А ближе к делу?
– Приехали и остановились, – Алла легла на диван в своей комнате и продолжила: – Остановились на углу, чтобы вредные старушенции не видели. Он у меня спросил про ревнивого мужа, я его – про жену. И знаешь, что он мне ответил?! – она попыталась заинтриговать Татьяну.
Та вместо нескрываемого любопытства, которое должна была выказать любая нормальная женщина на ее месте, только буркнула равнодушно:
– Ну?
– Он мне сказал, что не женат! Представляешь?! Он не женат!
– Аллочка, возможно, для тебя это станет открытием, но все сотрудницы нашего «Меченосца» давно знали, что их начальник – холостяк. – Татьяна усмехнулась, у подруги от переизбытка чувств совсем поехала крыша.
– Я знаю, что все знали. Я тоже знала. Но он сам мне об этом сказал. А мог бы, между прочим, скрыть, промолчать, навести тень на плетень. Мужчины – они такие. А если признался, то, значит, доверяет. Вот тебе же он сам не говорил, что он не женат? Не говорил. И не потому, что не было повода.
– Понятно, – согласилась Татьяна, подруливая к супермаркету. – Давай про поцелуй рассказывай. Он тоже произошел в доверительной обстановке?
– Нет, это было как бы между прочим, перед тем, как мы сказали друг другу «до свидания».
– Ну, – протянула Татьяна, – это неинтересно. Как бы между прочим.
– Пойми, дорогая, – не сдавалась Алла, – он сделал это на уровне подсознания. Его поцелуй – рефлекторный порыв. Как у собачек Павлова: когда они видят еду, у них вырабатывается слюна.
– Что ты хочешь этим сказать? – Татьяна остановила автомобиль. – Что ты для него – собачка Павлова? Или то, что, когда он глядит на тебя, у него вырабатывается слюна?
– Ой, я даже и не знаю. Но чувствую, что ему очень хотелось меня поцеловать.
– Ты поосторожнее со своими чувствами, не девочка. Кстати, о безмозглой молодежи. Галкина ушла злая, как оса. Я думаю, она еще попытается тебя ужалить. Так что лучше первое время делать вид, что между тобой и Емельяновым ничего не было.
– Так ничего и не было, – с горечью призналась подруга. – Но так хочется, чтобы все было!
– Займись чем-то дельным, помой пол, что ли. Только ни в коем случае не читай любовных романов на ночь. Контролируй эмоции и особо не мечтай. Мужики, вспомни, народец непостоянный.
Алла не стала мыть пол, она пошла на кухню. Антона, по всей видимости, сегодня с утра не было дома – кастрюли стояли нетронутые. Дочка говорила ей о том, что они вечером отправляются в гости к таким же гражданским супругам для обмена опытом. Те, правда, только начинали свою незарегистрированную жизнь. Когда вернутся молодые, Алла не знала, но есть хотелось именно сейчас. У нее всегда от волнения просыпался аппетит. Эти два рефлекса были взаимосвязаны: волнение и аппетит. К ним приплетался еще и лишний вес, но Алла всегда набивала тревожный организм легкоусвояемыми низкокалорийными продуктами. Организму было все равно, чем его потчуют, лишь бы не пустовал желудок. Большой выбор таких продуктов был в магазине на соседней улице, куда Алла и отправилась. Проходя мимо старушек, она еще раз им улыбнулась, те молча кивнули головами и зашептались между собой. «Ничего, – подумала Алла, – я стану вести себя, как партизанка в тылу врага. Никто ничего не узнает! Пусть Галкина подавится собственным жалом». Довольная, она принялась напевать первое, что пришло ей на ум: «Я на тебе никогда не женюсь…» – возникшие ниоткуда слова заставили ее задуматься. Подсознание всегда подкидывает что-то такое, на что не обращает внимания сознание…
В магазине, остановившись возле низкокалорийных тортиков со взбитыми сливками, Алла уговаривала свой организм обойтись макаронами из твердых сортов пшеницы. Но на этот раз он сопротивлялся, как только мог, и требовал взбитых сливок. Глаза зацепились за пирожные, руки тянулись к торту. Денег хватало только или на торт, или на макароны с одним пирожным, но к ним еще можно было купить котлет, – неизвестно, накормят ли детей в гостях, вполне возможно, они вернутся оттуда голодными. Алла боролась сама с собой, требуя от желудка прислушаться к голосу разума. Но ее слух уловил совсем другие нотки.
– Максик, – говорил голос, – нужно выбрать для гостей торт. Как ты думаешь, какой лучше взять?
Алла затылком почувствовала опасность и боком попятилась за стойки с консервами, подальше от злополучной выпечки, которой ей теперь уже совершенно не хотелось. Оттуда, притаившись за банками с килькой, она принялась рассматривать обладательницу хорошо знакомого ей голоса. Сомнений не оставалось, торт для гостей выбирала Эмма. И она была не одна, за ней, как хвостик, таскался Емельянов! Парочка представляла собой довольно дружную, сплоченную жизнью и совместно прожитыми годами семейку, где знали все о вкусах друг друга и старались доставить друг другу удовольствие.
– Я же знаю, – говорил Емельянов, – что ты любишь «Пьяную вишню». Берем ее.
– А тебе всегда нравился банановый, – улыбалась Эмма, ласково глядя на Емельянова.
«Лучше бы подумали о гостях, – с тоской вздохнула Алла, – наберут чего ни попадя. Ах, банановый, ох, пьяная вишня. Дрянь дрянью». Те, как по команде, схватили оба торта и потопали дальше.
Аллочка была несправедлива. Эмма в принципе не могла топать на высоченных шпильках. Ее стройная, приковывающая мужские взгляды фигура, скорее, плыла среди полок с низкокалорийными продуктами. Мужчины заинтересованно оборачивались ей вслед, округляли глаза, даже старались своими нелепыми
