— Да ладно! Чего ты со мной как с недоноском разговариваешь? Хватит мне яйца парить. Говори, что делать.
Майк вздыхает.
— Ты по уши в дерьме, Чарли.
— Я сам знаю, где я.
— Пора платить по счетам, друг. — Майк снова закуривает. — Еда тебе не даром дается, Чарли. Да и кроссовки тоже.
— Я знаю, что не даром, Майк. Просто скажи, что мне делать.
Дюпри только переводит взгляд с одного на другого.
— Сколько раз я тебя предупреждал? Не суйся на этот берег реки, Чарли. Отец этой девки — член муниципального совета Ньюарка. Тут я тебе не помощник.
— Ты узнал… что она говорит? — спрашивает Чарлз.
— Она говорит… — Майк снова косится на Дюпри. — Ты уверен, что хочешь обсуждать это при…
— Я подожду на улице. — Дюпри поднимается.
Рука Чарли придавливает его ногу к стулу.
— Нет. Пердюпри остается. У напарников нет секретов друг от друга.
Майк пожимает плечами.
— Она с подружкой ехала в Алфавитный город[22], чтобы купить дешевую сумку. Ты тормознул их, увел одну девчонку к себе в машину, заставил ее сделать тебе минет, а потом спер их кокс.
Дюпри понимает, что потерял аппетит, и отодвигает тарелку.
— Ну. — Чарлз мрачнеет, его лысая голова покрывается морщинами до макушки. Отправляет лапшу в рот и тычет в Майка вилкой. — Все было совсем не так, Майк.
— Да? И как же? — Майк снимает крошку табака с языка и смотрит в тарелку Дюпри, потом впервые поднимает глаза на Алана. И переводит взгляд на Чарлза.
— Да она сама мой ремень расстегнула, Майк. Я никого ни к чему не принуждал. Да я ей, мать ее, одолжение сделал.
— О, Господи.
— Да ладно тебе, Майк. Ну откуда мне было знать, что она дочка члена совета? Ты меня просто на хер убил на месте. — Детектив Чарлз допивает вино и тянется к бокалу Дюпри. — Слушай, а нельзя как- нибудь все утрясти?
— Утрясти? Отдел внутренних расследований уже что-то пронюхал. Как же теперь это утрясать, Чарли? — Майк глубоко затягивается.
— Слушай… — Чарлз хватает Майка за руку.
Майк высвобождает руку и тычет пальцем в нос Чарли.
— Я знаю, у тебя были тяжелые времена, Чарли. Но пора заканчивать с этим дерьмом.
— Закончу. Закончу. Клянусь. — Чарли наконец чувствует брезжившую надежду.
Майк следит взглядом за струйкой дыма своей сигареты.
— Я связался с этим членом совета и, как нетрудно догадаться, он не пришел в восторг от того, что его дочь покупает кокс за десять дней до выборов.
Чарлз поднимает вилку.
— Я знал, ты поможешь мне, Майк.
— Закрой пасть, Чарли! Тебе повезло, что этот мужик не отягощен моралью. Если бы речь шла о моем ребенке, я бы тебе яйца оторвал к чертовой матери. — Он переводит дыхание. — У этого мужика проблемы с профсоюзом, поддерживающим его оппонента. Ему такие напряги ни к чему… так что если ты его выручишь… даже не знаю. — Майк двигает по столу сложенный листок бумаги.
Чарли берет листок и разворачивает. Дюпри видит, что там написан номер телефона местного профсоюза и имя — Дэрил Грин.
— Что ему нужно от этого парня? — спрашивает Чарли. — Ножку? Крылышко?
— Нет, нет, ничего такого. Просто доставь сообщение.
Чарли сияет, словно выиграл в лотерею.
— И все?
— Серьезное сообщение, — отвечает Майк. — А после этого, думаю, член совета разберется с дочкой. Но это решение только половины твоей проблемы.
— Ты о чем?
— Эмвэдэшники знают фамилию продавца кокса. Они думают, ты договорился с ним и ловишь покупателей в городе, после того как он толкнет им наркоту.
— Что за херовина, Майк! — брызжет слюной Чарли. Потом вытирает лицо и пытается восстановить на нем улыбку. — Я разберусь с этим. И все улажу.
Майк подается вперед.
— Ты должен взять этот срач под контроль, Чарли.
— Возьму, Майк. Возьму. Обещаю. После этого я сделаю паузу… наведу порядок. Только помоги мне с этим делом.
Он кладет руку на стол.
— Ладно уж. — Майк жмет руку Чарли.
Дюпри наблюдает за ними с ужасом и интересом. Откашливается.
— Слушайте, ребята. Я не желаю в этом участвовать. Ваши дела — это ваши дела. Но они не имеют никакого отношения ко мне…
Оба полицейских медленно поворачиваются к Дюпри, словно только что вспомнили о его присутствии. Майк улыбается и похлопывает его по плечу.
— Может, еще винца, Пердюпри?
Две карты взакрытую. Три на флопе. Открывай одну на торне, потом на ривере[23], потому что можно промахнуться. В «Техасском холдеме»[24] есть свой порядок и смысл. Игра похожа на дыхание. Даже после трех суток без сна. И вдруг становится неважно, кто ты: Винс, Марти или Джимми Картер… есть только карты, одинаковые у всех, пятьдесят две штуки, четыре масти, слегка скругленные углы, клетчатая рубашка, повсюду одинаковые. И ты вступаешь в игру, словно она способна спасти твою жизнь, что, разумеется, не так.
Винс начинает серьезно, с короля и валета одной масти. Решает сразу забрать весь банк, заявить о своем присутствии. Ставит много. Два человека выходят из игры. Еще две на флопе. И три на торне. Винсу не удается собрать флеш, но приходит еще один король на ривере. Он берет три кона у лысого парня в очках с толстыми линзами. Разговор кипит вокруг него: кому-то парят яйца, кто-то по уши в долгах, у кого- то надзирающий офицер[25] полное дерьмо. Местный жаргон ему знаком, но все же Винс не запоминает подробностей, кто что сказал, чьи яйца, какой ростовщик, какой офицер. И вдруг эта болтовня для него перестает отличаться от разговоров в магазине пончиков или бесед нормальных женщин на улице: школьный родительский комитет и угольный гриль, белье и чековые счета. «Банан, яблоко, клубника».
Винс сбрасывает карты на одном кону, в следующем ставит мало на флопе, снова сбрасывает. Один из игроков пытается разговорить Винса, но он дает краткие ответы. Жил когда-то в Большом городе. Переехал на Западное побережье. Работает управляющим магазина пончиков в штате Вашингтон. Столкнулся со старым приятелем, который сказал, что здесь идет серьезная игра.
Ему пришлось заплатить за вход по две тысячи за себя и Пита. Но Пит, видимо, ушел, не поиграв. А у Винса возникло ощущение, что он застрял здесь с компанией полных ничтожеств, стоящих на самом дне пищевой цепи. И теперь он прикован к первому столу — девять выпивающих ребят, мусолящих сигары и играющих в «Техасский холдем». Если он разбирается в этой игре — по одной ставке за раз, 10 процентов повышение в банк, — то должны быть еще столы с девятью людьми за ними в других комнатах здания, за которыми играют, пока кто-то не выходит из игры, тогда остальные садятся за один стол и ставят уже по десять-пятнадцать штук. И если ему удастся остаться в игре за этим столом, и, возможно, за следующим, у него получится попасть в другие комнаты, за столы, где кошельки потолще, и в конце концов — за стол
