Рей снова наклоняет голову к плечу.
— Не догоняю я что-то.
— Это… прибыльно. Ну а ты? Кем будешь?
Рей жует яблочную дольку.
— Запихнули меня на гребаные курсы по ремонту дизелей.
Винс улыбается.
— Это меня-то! Ремонтировать здоровые грузовики, да? Представляешь? «Вот смотри, долбоеб, это, бля, называется трансмиссия». Так, что ли? — Рей пожимает плечами. — Оказалось, ученик из меня никакой. Препод сказал, что я не умею сосредотачиваться. Поставил мне «трояк». — Он забирает бутылку у Винса. — Гондон чертов.
Ленни стоит, уперев кулаки в бока.
— Так, если вы двое закончили свою теплую беседу, может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
— Сядь, — отвечает Рей, отправляя очищенную дольку яблока в рот.
— Нет, ты послушай меня, Рей.
— Сядь. Я сказал.
— Нет. Я не знаю, что ты там думаешь…
— Сядь. Мать твою.
Ленни багровеет.
— Черт подери, Рей!
— Ленни, — тихо произносит Винс.
— Нет! Надоело. Я тебя ввел в дело, Рей. Это мое дело.
Рей не спеша пересекает комнату, упирается запястьем в шею Ленни и придавливает его к стене. Потом всаживает нож для овощей ему в плечо, чуть выше ключицы, и медленно двигает его дальше. Ленни вопит и тянется к ножу, торчащему из его левого плеча. Молотит ногами по голеням Рея и пронзительно повизгивает, пытаясь ухватиться за рукоятку.
Рей вытаскивает пистолет из-за пояса и наставляет его на Винса, который дернулся было в их сторону. Винс замирает. Потом Рей засовывает дуло пистолета в рот Ленни.
— Закрой пасть, мать твою.
Писк прекращается.
— Где мои двадцать баксов?
— Фто… Фто? — бормочет Ленни с дулом во рту.
— Я дал тебе двадцать баксов, а ты вернулся с полупустой бутылкой шоколадного молока из дома? Где, бля, мои двадцать баксов?
Ленни, дрожа, вытаскивает двадцатку из кармана. Протягивает Рею.
Рей убирает деньги к себе в карман и вытаскивает пистолет изо рта Ленни.
— Так. Слушай сюда. Еще один звук, и я тебя пристрелю. Усек, что говорю? Я здесь разговариваю с этим человеком. Пытаюсь разобраться во всей этой схеме с кредитками. А ты держи рот на замке.
Ленни косится на короткую рукоятку ножа, торчащую из-под ключицы.
— А как же нож?
— Это мой нож, мать твою. Только попробуй до него дотронуться, и я тебя на шнурки им порежу. Все, кончай на хер базарить и садись.
Ленни сползает по стене с ножом в плече. Рей будто слегка смущен происходящим. Он кусает нижнюю губу.
— И ты садись, — говорит Рей Винсу. Он задумывается на секунду и бросает Ленни полотенце для посуды. — Зальешь кровью ковер, я с тебя шкуру сниму, как с яблока.
Ленни обматывает полотенце вокруг рукоятки ножа, закрывая кровоподтек на плече.
Рей садится напротив Винса.
— Так о чем мы говорили?
— В этом моя беда. Образования не хватает. Специальности у меня нет. Вот ты. Столько всего умеешь. Красть. Толкать наркоту. Печь пончики. Да еще дела с кредитками, что, по-моему, должно быть прибыльно. Мне захотелось войти в дело, как только я о нем услышал. Ты же идеально подходишь для такого городишки. Пошел и заработал. А я вот только это и умею. — Рей пожимает плечами. — Неплохо умею, но, честно сказать, спроса на мои услуги маловато. Даже дома случается, месяцами без нормальной работы сижу. Конечно, бывает, что с трудом успеваю все заказы выполнять. То густо, то пусто, понимаешь? Вот как в Филли, перед тем как я свалил. Задолбался работать. Кое-кто нанял меня убрать одного типа, который сам нанял меня убрать типа, которого я должен был убрать. Прикинь? Ошизеть можно. Потом мне на хвост сели, пришлось уйти на дно в Нью-Йорке. Я там весь издергался на хер. Ну, то есть… несколько месяцев работы не было вообще ну и я стал… не знаю… нервным, что ли. Сам виноват, наверное. Работал слишком рьяно. Увлекся. Хотелось сделать что-то… — Он подается вперед, точно на исповеди: — Между нами говоря, кончилось тем, что я стал заниматься тем единственным, что умею делать.
Он переводит взгляд на Ленни, который пялится на рукоятку в своем плече и дышит коротко и прерывисто, как рожающая женщина.
— А этот… господи, да я же умнее его! Нет, мне нужен такой, как ты. Тот, кто будет делать деньги, у кого башка варит. А я стану прикрывать с тылу. Это я умею. Понимаешь?
Винс кивает.
— Ну… что скажешь?
Винс трет лоб и поглядывает на дверь в спальню.
— Да. Понимаю.
Рей смотрит на дверь в спальню и угадывает, о чем думает Винс. О Бет и двадцати тысячах.
— Так. Поживем-увидим, да?
— Слушай, Рей. — Лоб Ленни покрыт капельками пота. Полотенце наполовину красное. — Мне тут вроде как плохо.
— Заткнись, — отвечает Рей, но встает, идет в кухню и приносит чистое полотенце. — На.
Забирает грязное и бросает его в раковину. Подходит к окну, разводит занавески и выглядывает на пустую стоянку — гравий и ряд двухэтажных номеров, крашеные одинарные двери. Солнце уже взошло, но плотные тучи рассеивают свет. Винс не может угадать, который час.
Рей поднимает глаза.
— Симпатично.
За всю жизнь Винс не встречал вида из окна отвратительнее.
Рей глядит на часы.
— Как думаешь, не поговорить ли с почтальоном сейчас? Винс кивает на дверь в спальню.
— А ее отпустишь?
— Когда деньги от нее получу, — отвечает Рей. — Слово даю. Рей распахивает дверь в спальню. Бет спит, свернувшись калачиком. Ее глаза опухли.
— Одевайся. В банк прокатимся.
Рей возвращается к дивану и подвигает телефон через стол.
— Звони.
Винс смотрит на картину, на черно-зеленые деревья. Вот так он себя и чувствует, не в фокусе. Не поймешь, где твои собственные очертания. Наконец он наклоняется вперед, снимает трубку и набирает номер. Рей наблюдает за тем, как пластмассовый круг вращается, отсчитывая цифры.
— Привет, это я. Винс. Помнишь, я тебе про одного человека говорил? Он хочет встретиться.
Слушает.
— Передумал я, вот почему.
Слушает.
— Где обычно. Скажем, в девять?
Слушает.
— Нет, не благодари. Нет, правда.
