наполнил вином оба бокала.
— Excuse me, — тотчас сунулась одна из сингапурских девиц. — What country are you from?[144]
Услышав, что Артур из России, она с восторгом сообщила об этом своим подругам, и все они тоже присоединились к тосту, хором прокричав:
— Friendship![145]
Между тем на эстраде уже буйствовала рок–группа. Под оглушительный грохот орали, вихлялись, сучили руками и ногами косматые люди, потерявшие человеческий облик.
Сидящий наискось от Артура широкоплечий американец увлечённо отбивал ладонями ритм по столу. Артуру показалось, что он завистливо старается привлечь к себе внимание Лючии.
— Может быть, будем уходить? — спросила она. — Тут не хорошо.
И только Артур хотел встать, с эстрады раздался щемящий, пронзительный звук трубы. Он словно призывал остаться, словно что?то обещал.
Трубач, безусловно, был виртуозом, чувствовал самую душу музыки. Зал притих. Лючия с Артуром остались на своих местах.
За спиной трубача начали появляться оркестранты. Когда мелодия трубы смолкла, на эстраде возник солист. Немолодой, с галстуком–бабочкой, с набриллиантиненными редкими волосами, он подошёл к микрофону, запел под оркестр.
Пел по–английски. В первую же секунду у Артура заныло сердце. Он узнал песню времён своего детства. Сквозь английский текст на волне музыки проступали давно знакомые для него русские слова: «Полюшко–поле, полюшко широко, поле, едут да по полю герои, нашей Красной армии герои…»
Широкоплечий американец, все так же отбивая ритм ладонями по столу, начал подпевать. По– русски. Выразительно поглядывал то на Лючию, то на Артура.
Потом певец исполнил «Катюшу». Девушки из Сингапура изо всех сил хлопали в ладоши, визжали от восторга, по очереди бегали в туалет.
«Цыганка с картами, дорога дальняя, дорога дальняя, казённый дом, — пел по–английски певец. — Таганка, я твой бессменный арестант, погибли юность и талант в твоих стенах…»
— Не плачьте, русский! — вдруг обратился к Артуру американец. — Я вот уехал, прекрасно живу в Бостоне без этой вашей России!
— Что вы там делаете? — Артур утёр кулаком слезу.
— Глава фирмы по производству переходников от одних компьютерных систем к другим. Имею дом, сад, бассейн, три автомашины. Получаю сто двенадцать тысяч долларов в год — вот что я там делаю! А вы не плачьте, я знаю рецепт, как вам помочь.
— Любопытно.
— Очень просто! — провозгласил американец. — Как известно, Россия в дерьме. Сейчас по численности населения наши страны почти равны. А мы богаты, очень богаты!
— Мы вас поняли, — попыталась перебить его Лючия. — Баста!
Но американец продолжал хвастаться:
— Итак, если каждая наша семья выделит необходимый минимум каждой вашей семье, Россия не сдохнет от голода.
— Прекрасно! — сказал Артур, понимая, что американец, на которого уже смотрели со всех сторон, сам расставил для себя сети. Он протянул к нему руку. — Что ж, сразу же и начнём. Вы богач, живёте в Бостоне, я — в Москве. Помогайте!
Американец растерянно откинулся на спинку стула, поправил сползшие на переносицу очки. Потом захохотал.
…Наутро в аэропорту местных линий, когда Лючия отдала ключи от «тойоты» приехавшему на проводы Манолису, тот несколько раз повторил:
— Don't worry. I have your passport and the ticket. We'll try to do anything. But remember that there is a closed date of March» 1 in your ticket…[146]
Самолёт был маленький, спортивный. И стюардесса оказалась та же, с крутыми бёдрами. Когда все заняли свои места, она, глянув на Лючию, украдкой спросила Артура:
— Is everything OK?[147]
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Что там стряслось в отеле «Вид на море», Артур Крамер толком понять не успел.
Встретив их на машине в аэропорту, Филипп сразу же сообщил Лючии о случившемся. Выглядел
