содержания:
«Вчера пароход «Метеор» Бергенского пароходства доставил из Англии приблизительно 300 английских и французских солдат. По имеющимся слухам, «Метеор», якобы зафрахтованный Англией, возвращается для доставки сюда новых подразделений союзных войск.
После заключения перемирия в Финляндии эти действия англо–французов выглядят весьма подозрительно».
Это сообщение серьезно обеспокоило немецкого посланника. Он дал его прочитать майору Пруку, который в это время случайно находился в здании миссии. Доктор Брэйер позвонил генеральному консулу и по его осторожным завуалированным фразам понял, что все в консульстве серьезно встревожены и совершенно не знают, что предпринять. Там опасаются, что прибытие «Метеора» — это начало вторжения союзников. Он узнал, что прибывшие на «Метеоре» французские солдаты, одетые в одинаковые синие лыжные костюмы, разместились в гостинице «Бристоль».
Майор Прук в этот же вечер сел в бергенский поезд и уже на следующее утро провел рекогносцировку на месте, и прежде всего, конечно, в гостинице «Бристоль». Правда, никто из сотрудников генерального консульства не хотел идти в гостиницу, и Прук вынужден был сделать это сам. В один из своих прошлых визитов в Берген он случайно познакомился со служащим администрации гостиницы. На него именно он и рассчитывал. Выяснилось, что в гостинице находятся около ста альпийских стрелков, в том числе — несколько офицеров. Они прибыли в Берген на пароходе под видом инженеров и техников и направляются в Финляндию. Служащий гостиницы шутя добавил, что ребятам не повезло, так как не успели они сойти на берег, как им сообщили о заключении Московского мира. Вскоре, однако, они получили телеграмму из Франции — ждать новых приказов. Все это походило на правду. Наблюдательному разведчику было нетрудно догадаться, что это за «инженеры» и «техники». Зайдя в гардеробную комнату, где аккуратными рядами висели их головные уборы, Прук установил, что они сшиты в Тулузе по армейскому заказу. Ни одного англичанина в «Бристоле» не оказалось.
В этот же вечер Прук выехал обратно в Осло и сообщил результаты своих наблюдений доктору Брэмеру. Посланник тут же отправил шифрованную телеграмму в Берлин, где сообщал об обстановке, сложившейся в Бергене. 23 марта генеральный консул Кюхлер телеграфировал, что французы покинули гостиницу «Бристоль» в неизвестном направлении. Ранним утром того же дня нескольких французов видели садящимися в поезд Берген — Осло.
Во время беседы между Гитлером и гросс–адмиралом Редером, состоявшейся 26 марта, то есть в тот самый день, когда Гитлер окончательно решил предпринять вторжение в Данию и Норвегию и назначил срок — между 8 и 10 апреля, Редер заявил, что существует серьезная угроза оккупации Норвегии англичанами. Он указал также и на большую группу французских офицеров, прибывших 15 марта в Берген, что наряду с другими сообщениями подтверждало намерения союзников провести операцию до заключения финско–русского мира. Однако Редер сомневался в возможности немедленной высадки британского десанта.
В связи с этим разговором Гитлера с Редером телеграммы об альпийских стрелках представляли особый интерес. 27 марта Кюхлер снова телеграфировал: «Французы покинули Берген несколько дней тому назад. Место их нахождения неизвестно. Новые французские или английские подразделения пока не замечены». 29 марта это сообщение было переслано верховному главнокомандованию и командованию военно–морскими силами.
Немало времени немцев пугала эта история с французскими альпийскими стрелками, которых приняли за скрытый авангард союзных войск, подготовленных для вторжения.
Агенты абвера и раньше неоднократно обращали внимание на небольшие группы английских военнослужащих, появившихся в некоторых городах Норвегии. Все эти люди носили повязки Красного Креста, но их военная выправка заставляла сомневаться в их принадлежности к медицинскому персоналу. В связи с этим германская миссия направила министерству иностранных дел Норвегии официальный запрос. Ответ был довольно туманным. В нем лишь утверждалось, что речь идет об английских солдатах медицинской службы, а также сообщалось, что они находятся в стране проездом и направляются в Финляндию.
Закупщики рыбы и шпионы
Между тем в Бергене сложилась довольно своеобразная обстановка. В городском суде в те дни слушалось вызвавшее много шума шпионское дело. Дело в том, что один из командированных сюда немецких закупщиков рыбы, некто Хиллегард, был арестован по подозрению в шпионаже. В связи с этим все немецкие закупщики рыбы не хотели иметь дела с бергенскими и молэйскими рыботорговцами.
25 марта Германия официально прекратила закупку рыбы в Бергене и Молэйе. Об этом открыто заявил прибывший в это время в Берген новый представитель. Условием возобновления коммерческих дел он поставил освобождение своего коллеги, находившегося в предварительном заключении. Одновременно немцы увеличили закупку рыбы в других городах. Не удивительно, что власти в Бергене и в Молэйе были серьезно уязвлены тем, что эта несправедливость касалась только их. На деле же это был точно рассчитанный тактический маневр немцев, результатом которого явилось обращение представителей деловых кругов Бергена в министерство торговли с требованием помочь в разрешении этого конфликта, из–за которого мог пострадать весь экспорт рыбы из этого района. Однако немец освобожден не был, и вывоз рыбы из Бергена так и не возобновился. 9 апреля жителям Бергена было уже не до рыбы. Интересно, что приговор по делу Хиллегара был вынесен тогда, когда немецкие войска уже занимали Южную Норвегию.
Где «Эйдсвол» и «Норге»?
Ранним воскресным утром в конце марта невысокий человек с орлиным профилем не спеша прошел вдоль причалов порта Тромсё, вышел в город и, миновав центральные улицы, поднялся на холм. Он ждал экспресс на Тронхейм и, пользуясь хорошей погодой, очевидно, решил погулять на свежем воздухе. У иностранца было тяжело и неспокойно на душе, и потому царившая вокруг тишина и слабый бриз, ласкавший его лоб и волосы, были ему особенно приятны. Он взобрался на довольно высокую плоскую гору, и перед его глазами открылась сказочная панорама с прекрасным видом на фиорд. Бросив свой взор направо, он увидел два военных корабля, уходивших на юг.
Он сразу вспомнил, что незадолго до этого рассказывал ему немецкий военно–морской атташе: два броненосца, составлявших основное ядро норвежских военно–морских сил, покинули военно–морскую базу Хортен и ушли в неизвестном направлении. Еще раз взглянув на корабли, незнакомец опознал их: это были броненосцы «Эйдсвол» и «Норге». Насколько он знал, каких–либо других крупных кораблей Норвегия не имела. Иностранец выбрал лучшую позицию, чтобы точно определить, в каком направлении они идут. Да, сомнения не было: военные корабли действительно шли на юг.
Через два часа он уже сидел в вагоне экспресса, а через день увидел эти корабли, стоящими на рейде у Нарвика. Вряд ли это было апрельской шуткой. Норвежцы явно готовились к худшему, выслав свои броненосцы для прикрытия главного порта страны, через который шел вывоз руды.
Генеральный консул Вуссов передал иностранцу зашифрованную радиограмму, которую тот быстро расшифровал. Консул видел, как изменилось лицо посетителя.
— Случилось что–нибудь, господин майор? — осторожно спросил консул.
— Слабо сказано, господин консул, — ответил иностранец. — Я немедленно должен быть в Осло. Прибыл адмирал Канарис. Он инспектирует нашу организацию. Сейчас он ждет меня с докладом.
Но что делать! Так быстро доставить Эрнста Поля, а точнее Эриха Прука, в Осло мог бы разве только самолет, а в то время постоянной воздушной связи здесь еще не существовало. Следовательно, Прук не мог прибыть на совещание к назначенному сроку. Поэтому он попросил консула Вуссова сообщить в Осло о своей задержке шифровкой по радио.
Майор доехал экспрессом до Тронхейма, а там пересел на поезд, идущий на Осло. Лишь 3 апреля вечером вернулся он в столицу. Здесь он узнал от Бенеке, что Канарис хотел лично выслушать доклад Прука о сложившейся обстановке. Для какой цели адмирал совершал эту поездку, Пруку стало ясно лишь после того, как он на следующее утро прибыл рейсовым самолетом в Берлин. Там от самого Канариса он и узнал о причинах этой поездки адмирала.
Надо сказать, что в Берлин майор Прук приехал по собственной инициативе. Для этого у него были свои основания. Еще в Осло, сразу же по возвращении из Нарвика, Прук имел серьезный разговор с
