подкрепление с «Авроры» и 2-й портовый стрелковый отряд, в числе 60 человек, направлен на вершину Никольской горы, для занятия подъемов на нее с озера. Не думая, что бы неприятель, совершенно незнакомый с местностью, решился бы устремиться прямо на гору, и рассчитывая, что батарея № 6, защищавшая вход в город с севера и к которой вела хорошая дорога, будет первым предметом нападения, губернатор сосредоточил все свои силы у порохового погреба, откуда кроме близости вышеупомянутой батареи еще было удобнее, чем с другого пункта, броситься к наиболее угрожаемому месту.
Исполнив первую часть своего плана., т. е. после самого упорного и блистательного сопротивления заставив замолчать батареи № 3 и № 5, неприятель высадился у последней из них, заклепал ее орудия, повредил станки и, разделившись на три отряда, повел атаку так, как было им решено заранее, т. е. две части стали подниматься в гору, а третья направилась на батарею № 6.
Встреченная картечным огнем батареи и одного небольшого полевого орудия, эта часть десанта смешалась и, видя, что пушками завладеть нелегко, сочла за лучшее последовать примеру двух первых частей и тоже поворотить на гору. Командир 2-й портовой стрелковой партии имел приказание стянуть свой отряд туда, где увидит неприятеля в большем числе; вследствие чего, заметив, что главные силы союзников, тотчас после высадки, устремились по дороге к батарее № 6, он спускается с горы по тому же направлению и завязывает с ними беглую перестрелку.
Вся Никольская вершина остается таким образом никем не занятою. Неприятель пользуется этим и без сопротивления взбегает на нее. Момент был действительно критический! Красные мундиры английских морских солдат появляются над перешеечной батареей, и штуцерные пули уже сыплются на «Аврору» градом. Потеряй мы секунду времени, успей союзники опомниться, собраться с силами — и все было бы кончено; но мы не потеряли этой секунды! Три партии с «Авроры» и партия из остатков прислуги Максутовской батареи, одна за другой, бросаются бегом на неприятелей со стороны перешейка; губернатор, еще ранее 31-ого, посылает туда же, со стороны погреба, 1-й и 3-й портовые стрелковые отряды, 2-ю стрелковую партию с фрегата, волонтеров (18 человек) и 22 человека с батареи № 2. Таким образом, для отражения неприятельского десанта в 700 человек и полученного им впоследствии подкрепления на Никольской горе, на основании самых точных и положительных данных, собирается, всего на все, не более 300 человек. Сверх того, надо еще прибавить, что не все отряды могли вступить в дело вдруг и что, в чем нет сомнения, мы не только не защищали гору и ее всходы, а напротив того, вынуждены были брать ее штурмом. Тут естественно и сам собою является вопрос: каким же образом 300 человек могли сбить с крепкой позиции 700 человек? Ответ не трудный, а именно: хотя наши небольшие отряды действовали отдельно и почти независимо один от другого, но у всех была одна общая и хорошо известная щель: во что бы ни стало обить с горы неприятеля; числа его тогда хорошенько не звали, и каждый последний матрос вполне понимал одно, что французам с англичанами оставаться там, где они были, — не приходится! Никольская гора покрыта густым кустарником, партии исходили на нее с разных сторон, врассыпную, и после непродолжительной перестрелки рукопашная схватка закипела по всей линии. Видя наших повсюду, не зная, что в городе нет никакого резерва, и, по стремительности нападения, считая, что имеют дело с неприятелем превосходным в числе, союзники смешались, смешались тем более, что общего командования у них не было и, раз заняв гору, они не знали, куда им идти и что делать…
Представьте себе прекрасный летний день, яркое небо и спокойное море. Огромная Никольская гора покрыта народом, сквозь зелень кустов мелькают красные мундиры англичан, синие и красные рубахи матросов французских и наших; частая дробь ружейного огня слышится со всех сторон, и повсюду, изредка, раздаются пушечные выстрелы; шум, беготня и смятение удивительные, барабаны бьют наступление, рожки на разные голоса им вторят, крики «ура» сменяются проклятием… с примесью различных ругательств! Нет тут порядку, наступлений и отступлений; нет ни колонн, ни взводов; для этого не было ни места, ни времени, пи возможности…
…Одушевленные успехом, отряды наши мало берегли себя, и когда, засев на утесах, они провожали жесточайшим ружейным огнем… союзников… нам сильно досталось от залпов картечью с ядрами с брига «Облигадо». Бриг и «Вираго» были лучшими, по управлению, судами в эскадре, и действия последнего, 24- го, и первого — 20 августа — достойны удивления и подражания. Имея всего третью часть команды (две партии были в десанте), «Облигадо», пользуясь легким ветерком, маневрировал восхитительно; огонь его уменьшил намного потерю союзников при отступлении, и в действительности искусства его комендоров представляет лучшее доказательство грот-мачта «Авроры». Мачта эта пробита ядром навылет при весьма неблагоприятных обстоятельствах, а именно, при стрельбе брига через перешеек…
В половине двенадцатого перестрелка замолкла, неприятельские суда отошли к Тарьинской губе, в городе ударили отбой, и мы все, спустясь с горы, собрались у порохового погреба. Составилось огромное каре, в средину его вошел священник, и началось благодарственное молебствие, потом посыпались рассказы и расспросы. Все радовались победе, приветствовали друг друга, везде говорили об отдельных подвигах; порой слышался даже и смех, но выражение большей части лиц было грустное.
В нашей небольшой семье мы не досчитывались многих!..
Примечания
1
Разбор статьи, за исключением отдельных мест, опускается.
2
Английский и французский контр-адмиралы Давид Прайс и Феврие-Депуант.
3
Из Портсмута в Бразилию (Рио-Жанейро) и оттуда, после весьма непродолжительной якорной стоянки, — вокруг Горна в Калао, никуда не заходя и во время равноденствия, т. е. в самое трудное, бурное время года.
4
На фрегат взяты были даже живые быки, возможное число зелени, множество лимонов, и вообще, можно смело сказать, не было ничего забыто или упущено из виду.
5
Генерал-майор Василий Степанович Завойко в недавнем прошлом капитан 2 ранга, в будущем —
