Воспользовавшись моментом, чтобы собраться с мыслями, перед тем как идти в столовую, Джеймс облокотился на мраморные перила на верхней площадке лестницы, расположенной прямо за дверью зала заседаний.
Он лишь мрачно нахмурился, когда спустя несколько минут рядом остановился Септимус. Несмотря на неплохие, в общем, отношения, находясь в доме Малькольма, он не собирался говорить ему о своих намерениях. Здесь все стены имели уши, а теперь появился еще и Дрезден Бладуэлл, с которым нельзя было не считаться.
— Фолкерк, — поприветствовал его Септимус и протянул руку.
— Гласс. — Джеймс ответил рукопожатием. — Поздравляю с победой над тремя членами Ордена. Вы сделали большое дело.
— Не могу считать это своей заслугой, — ответил Септимус и облокотился на перила рядом с ним. — Для этого потребовалось привлечь десять моих лучших людей против двух рыцарей Ордена.
— Двух? — переспросил Джеймс. — Я думал, их было трое.
Септимус с подозрением покосился на него и не сказал ни слова.
Джеймс замер.
Септимус улыбнулся:
— Почему бы вам не навестить меня в Баварии, друг мой? У меня появился очень интересный новый знакомый. Уверен, вам тоже было бы интересно с ним поговорить. Лично мне понять его трудно. Он англичанин, так что, возможно, вам повезет с ним больше. Я был бы рад познакомить вас.
У Джеймса тревожно забилось сердце. Он оглянулся по сторонам, убедился, что вокруг никого нет, понизил голос до шепота и спросил:
— Вам удалось поймать одного из агентов Ордена? Живым?
Кивок немца был едва различим.
— Он был лидером их группы. Когда мы убили двух его людей, ему удалось уйти, и, представляете, потом он вернулся, чтобы мне отомстить.
— Тогда он нарушил протокол. — Джеймс выглядел потрясенным. — Месть противоречит их уставу.
Септимус пожал плечами:
— Ему действительно было бы лучше воздержаться от мести. В любом случае второй раз уйти ему не удалось.
— Невероятно! — едва слышно пробормотал Джеймс. — Малькольм знает?
— Конечно, нет! Я решил, что сначала должен поговорить с вами. — Септимус сделал паузу. — Не медлите, Джеймс. Не думаю, что мой… гость протянет долго.
— Он был ранен в бою? — спросил Джеймс.
— Мои лучшие палачи несколько месяцев трудились над ним, но безуспешно.
— Септимус! — испуганно воскликнул Джеймс. — Палачи? Если он агент Ордена, его нельзя пытать. Он для нас слишком ценен.
— Джеймс, вам не знакомо упорство этих людей. — Немец покачал головой. — Даже на пороге смерти все, что он нам сообщил, — это свое имя, да и то мы не уверены, что это его имя, фамилия, титул или кличка.
— И как же он назвался? — спросил Джеймс.
— Дрейк.
Глава 6
Двумя неделями позже Дафна сидела за столом в своей солнечной спальне и старательно писала письма известным светским филантропам. Она рассказывала о положении сиротского приюта на Бакет- лейн, о подходящем здании, куда хотела его перевести, и необходимой для этого сумме.
Она подумывала включить лорда Ротерстоуна в свой список возможных благотворителей, поскольку все говорили, что он богат, как Крез, и к тому же сам видел, в каком опасном месте расположен приют.
По крайней мере Дафна всячески старалась себя убедить, что именно по этой причине ей так хочется написать лорду Ротерстоуну. Но когда дело касалось этого человека, она уже сама себе не доверяла.
Хотя определенно ее порыв написать лорду Ротерстоуну не может иметь ничего общего с желанием напомнить ему о своем существовании. Или может?
После бала у Эджкомбов она постоянно думала о загадочном маркизе. Но к огромному разочарованию, с тех пор он в обществе не появлялся.
Почему это ее тревожило? Трудно объяснить.
Она совсем недавно узнала этого мужчину и испытывала смешанные чувства, думая о возможности новой встречи: безусловно, ею владело волнение, но одновременно она страстно желала узнать, что непредсказуемый маркиз сделает дальше.
Дафна чувствовала себя глупо, вспоминая о предложенном ему танце, поскольку, к ее изрядному разочарованию, он, похоже, совершенно забыл о ней.
Какая досада! Она старалась выбросить его из головы, но тщетно. При этом ей вовсе не помогал тот факт, что маркиз не уехал из Лондона. Отъезд сделал бы столь явное пренебрежение по крайней мере понятным.
Карисса, всегда знавшая последние слухи, регулярно сообщала, что маркиза часто видели в городе со своими чудовищными друзьями по клубу «Инферно».
Вероятно, на балу у Эджкомбов он получил сообщение именно об их приезде. Если верить слухам, троих мужчин видели делавшими ставки на боксерских поединках, фехтующими с воистину устрашающим мастерством у Анджело и покупающими лошадей на аукционе в «Таттерсолз». Но, судя по всему, светские мероприятия их не интересовали.
Дафне пришлось признать, что она слегка обижена. После весьма откровенного флирта на балу у Эджкомбов она была уверена, что маркиз будет искать новой встречи, хотя бы чтобы получить обещанный танец. Но теперь, после его столь длительного отсутствия, ей пришлось сделать вывод, что лорд Ротерстоун лишь играл с ней, возможно, посчитав наивной глупенькой мисс.
Вероятно, Карисса с самого начала была права.
В этот момент грустные размышления Дафны прервал осторожный стук в дверь.
— Да?
Дверь приоткрылась, и на пороге показалась Вильгельмина.
— Лорд Старлинг хотел бы видеть вас, мисс.
Она кивнула:
— Сейчас иду. — Дафна была рада на время отвлечься от эмоций и неприятных мыслей, поэтому сразу направилась к отцу.
Спускаясь по лестнице, она неожиданно обратила внимание на воцарившуюся в доме угрожающую тишину — никто не играет на пианино… никто не ссорится.
Дафна на минуту остановилась и прислушалась, моментально заподозрив неладное.
Вместо громкого топанья, громогласного смеха и шумной возни до нее донеслось лишь монотонное бормотание сводных сестер, зубривших французские глаголы.
Подавшись вперед, Дафна заглянула в гостиную. Круглолицые недоросли смирно сидели на софе рядом с гувернанткой и покорно повторяли французскую грамматику. Пенелопа с шитьем расположилась в кресле по соседству. Впервые в жизни они выглядели респектабельной семьей.
Охваченная дурными предчувствиями, Дафна нахмурилась. Почему-то ей показалось, что беда уже на пороге.
О нет, всполошилась она. А вдруг папа узнал о происшествии на Бакет-лейн? Один из двух Уилли вполне мог обронить неосторожное слово.
Опасения, следовало признать, были вполне обоснованными, и Дафна почувствовала неприятную тяжесть в животе. Тем не менее она сделала над собой усилие и пошла дальше, надеясь, что все обойдется.
