Лесь поспешно согласился в случае нарушения клятвы предоставить свое бренное тело всевозможным болезням, включая чесотку и помрачение ума. Сослуживцы вздохнули с облегчением. Последнее дело иметь в коллективе свинью. Теперь можно было заняться другим, более занимательным пунктом программы.
— Выкладывай, откуда деньги? — последовало категорически.
— Чудо, — набожно ответил Лесь. — Чудо и только. А в спортлото мы и в самом деле выиграли, только денег, наверное, не получим…
После долгих, подробных объяснений истина воссияла в замороченных мозгах сослуживцев. Финансово подтвержденный Лесев талант стал уже несомненен, и сияющий свежей зеленью лавр вполне удобно почил на его челе. Великий и столь во всех отношениях полезный триумф художника почтили сперва минутой уважительного молчания, а после несколькими минутами хвалебных воплей. Финансовые последствия печального недоразумения были сочтены справедливыми и достойными хвалы. Только на все вопросы о субботнем вечере и воскресном утре удовлетворительного ответа не получилось — Лесь категорически отказал в признаниях на эту тему.
Взрыв таланта имел широкий диапазон. Чувствительная душа художника расцветала поначалу робко, затем все решительней. Не только зав мастерской и главный инженер, но и кадровичка перестали чинить бестактный контроль за его опозданиями и относились к нему с доброжелательным уважением. Золотой дождичек позволил устранить досадные, вгоняющие в бессонницу помехи. Друзья и сослуживцы перестали фыркать на Леся и насмешничать, напротив, стали смотреть на него с симпатией, снисходительно, а порой даже с восхищением.
Но самый сладкий нектар всегда отравит капля дегтя. Странное поведение жены нет-нет да всплывало в памяти Леся, угрожая душевным разладом.
Однако взбудораженная Касенька понемногу успокаивалась, и энергичный, обновленный Лесь предался единственному занятию, которое уносило его от запутанных и досадных проблем и давало благостный духовный покой. Он творил вдохновенно, почти в экстазе, доверив полотну всякие свои тревоги и разлады.
Время согласно своей природе неслось неудержимо. Денежное вливание позволило коллективу возобновить финансовую борьбу на служебной территории. Одержимый творческим безумием Лесь три четверти внимания отдавал рождающимся шедеврам, а одну четверть — жене, коей занялся особо. С одной стороны, (ж старался загрузить ее настолько, чтобы у нее не хватало времени на возможные подозрительные контакты, а, с другой, всячески доказывал: муж у нее — идеал и нечто внеконкурентное. Жена примирилась с этой новой разновидностью матримониальных мучений, терпеливо ожидая новых творений гениального супруга. Зав мастерской вкупе с главным инженером совершал сверхчеловеческие подвиги, дабы спасти мастерскую и при трм сохранить здравомыслие.
И вот наступил великий день. Великий и великолепный — сравнительно с ним до сих пор пережитые великие дни оказались чепухой и рухнули в Лету.
Великий день начался с обычного, прозаического телефонного звонка на столе у зава мастерской.
Зав вместе с главным инженером, оба в уксусно-кислом настроении, занимались весьма неприятными делами. А именно, рабочими планами на будущий год, который просматривался далеко не в розовом свете, и Лесем, который просматривался еще хуже, чем будущий год.
— Я не спорю, одаренный молодец, — уныло рассуждал зав. — Ну и что? В последнее время уходит с работы в двенадцать — у него, видите ли, сразу пополудни самое хорошее освещение. Я уж не говорю, когда является на службу… Мне вовсе не жалко ему света — истинный талант надо поддерживать, а вам признаюсь, проще на быках пахать, чем заставить работать это дарование. Ведь четвертый квартал идет!
— На будущий год у нас мало заказов, — мрачно вторил главный. — Если сейчас сорвем сроки…
Он не успел предсказать, что случится в результате срыва договоров. Зазвонил телефон, и зав, очень довольный, быстро снял трубку — все-таки на несколько минут оттянется обсуждение ожидающих его ужасов.
— Ну-у-у! — ревел голос в трубке. — Поздравляю, поздравляю!.
— Спасибо, — машинально ответил зав. — А кто это говорит?
— Что, не узнаешь, — ревело по-прежнему во весь голос. — Ну, понятно, заважничал? Интервью раздаешь? Автографы?
Зав, наконец, узнал голос своего приятеля из Союза архитекторов, но при его отвратительном настроении находчивостью он не блеснул.
— Брось глупые шутки, — вяло отмахнулся он. — В чем дело?
— Неужели еще не знаешь? Ну, ясно, не знаешь, известие только что получено!! Ха-ха!
— Какое известие? — в голосе зава нарастало беспокойство, смешанное с какой-то туманной робкой надеждой. — Да что такое?
— Ха-а-а! — снова гремел голос. — Вы получили первую премию за этот ваш курортно-туристический комплекс! И вся реализация за вами! Ну что, ставишь мне за добрую новость, а? Оказывается, у вас великолепная концепция колористки!.
Главный инженер, сперва равнодушно следивший за физиономией зава, встревожился. Зав покраснел, побледнел, снова покраснел, а потом начал задыхаться. Свободной рукой рванул галстук, суматошно пытался расстегнуть рубашку, главный вскочил ему помочь, оторвал пуговицу и бросился к дверям.
— Пани Матильда, воды!!! — крикнул он в панике, уверенный, что из-за некого страшного известия зава вот-вот хватит апоплексический удар.
Все еще висящий на телефоне зав начал махать рукой
— успокойся, мол, — но это махание походило скорее на конвульсии. От счастья охрип, в горле у него забулькало — не удивительно, что главный инженер и прибежавшая с водой пани Матильда перепугались не на шутку. Главный пытался даже вырвать у зава трубку, но тот судорожно прижимал ее к уху.
Когда столь драматический телефонный разговор закончился, все сослуживцы сбежались на отчаянный крик пани Матильды. Зав мастерской положил трубку и посидел немного молча, чтобы прийти в себя. Однако это оказалось выше его сил. Вместо спокойного официального объявления, информации о заслуженном успехе последовал рывок: зав набросился с поцелуями на главного инженера. Главный еще успел подумать: пожалуй, его кто-то сглазил, раз все психи в мастерской именно его избирают объектом своих страстей, когда до него дошли крики зава.
— Конкурс!.. — орал он, щедро раздавая поцелуи направо и налево. — Наш конкурс!.. Первое место!.. Реализация наша!.. Колористика…
Смысл криков, наконец, дошел и до остальных собравшихся у дверей сослуживцев, онемевших в первый момент при виде странных выходок начальства.
— Ну да?!!! — первым завопил Януш и еще недоверчивый, но уже счастливый бросился на шею рядом стоящему коллеге.
— Прочь ты, козел!!! — взвыл, вырываясь, рядом стоящий коллега, коим оказался Стефан. — Рехнулся?! Девок тискай!
Весь коллектив повел себя не менее буйно, чем зав мастерской. Атеист Влодек упал на колени и воззрился в небеса. Пани Матильда, рыдая от счастья, выпила воду, принесенную начальнику. Барбара и Каролек исполнили под собственный аккомпанемент фигуру польки-галопа со всеми па. Лесь невпопад затянул благодарственную песню. Главный инженер, теперь уже добровольно и по собственной инициативе, пал на грудь заву, все еще охотно принимающему все доказательства радости.
Стихийные проявления помешательства вскоре упорядочились, и вся мастерская исполнила вокруг упоенного счастьем зава нечто похожее на триумфальный пляс, от коего все здание задрожало. После чего все окончательно выдохлись.
Служебные обязанности на оставшуюся часть рабочего дня были отменены. Зав мастеской со слезами умиления выслушал из Союза архитекторов официальное сообщение и подробности оценки проекта. Он охотно сообщил эти подробности всем желающим, и вот блеск, ярче солнца и тверже бронзы, раззолотил
