Группа, истерзанная своей тернистой тропой, почти бросила обследование местности во имя драматического искусства, дабы ублажить председателя местного совета. Замок пребывал в запустении. Обмеры двигались черепашьим шагом, зато на соседних лугах, дорогах и холмах гремели высокие слова потрясающей коллизии аристократки и пролетария.
И воздень великого торжества настал. Оборудованная к представлению рыночная площадь выглядела солидно, на общественных началах сшитые костюмы были готовы, приглашенные из дальних мест гости начали съезжаться, а пожарный оркестр настраивал инструменты.
Пополудни начался марш к старым рудникам, у входа в которые председатель и другие знаменитости проявили свои ораторские таланты. Оркестр сыграл несколько гимнов, официальные гости выпили по рюмке вина, после чего процессия опять же маршем вернулась в городок, где вскорости должно было начаться представление. После представления планировались фейерверк и бал в народном пивном заведении.
Утром короткий, но обильный дождь подмыл одну из досок, образующих нечто вроде лестницы в проходах между скамьями на амфитеатральном склоне рыночной площади. Первым попытался пройти по доске учитель физкультуры. К счастью, молодость и натренированность помогли ему съехать до авансцены на задних частях тела и отделаться лишь ушибом локтя. Около доски сразу же поставили двух школьников, которые предупреждали зрителей об опасности, заботливо поддерживая под локоть переступающих через ловушку зрителей, менее ловких или пожилых.
Главный инженер прибыл с астралоном уже в сумерки, когда пьеса шла к кульминации. На сценической лохани, на епископском троне, заимствованном из костела, восседал председатель народного совета и обсуждал со своим техническим директором, в быту местным ветеринаром, проблему предотвращения стачки, а по другую сторону сцены Барбара с омерзением отшатывалась от ухаживаний графа Леся. Гигантские декорации заслоняли вид на долину и спрятанные за ними кулисы. Двое одаренных электриков висели с помощью кошек на двух ближайших телеграфных столбах, где были прицеплены прожекторы, и умело меняли цвет и интенсивность освещения с помощью разноцветной бумаги. Занавес, выполненный по проекту Януша в виде нетипично высоких ширм, быстро расставляемых глубоко озабоченными своей миссией школьниками, соответствовал своему назначению. Иными словами, все шло на лад.
Главный инженер, проезжая через городок, понял, что в пансионате никого не застанет, оставил машину выше площади и отправился на представление. Его угораздило наступить прямо на подмытую доску — служба охраны с начала спектакля перестала функционировать, и главный, старавшийся пройти тихо и не обращать на себя внимания, с глухим грохотом рухнул вниз прямо на барабан в оркестре.
Продавленные ногами зрителей доски мягко прогибались под ним, увеличивая скольжение, вокруг раздались испуганные восклицания, главный инженер, съезжая вниз, изменил позицию и приземлился головой вперед. Скольжение по наклонной плоскости завершил внезапный и зловещий гул барабана. Председатель на полуслове прервал скандальные предложения угнетателя рабочего класса, Барбара и Лесь поперхнулись и замолчали.
— Боже, что там стряслось? — всполохнулся Каролек, ожидавший за кулисами своей очереди вместе с Янушем и частью персонала госхоза.
— Какая-то свалка в оркестре, — рапортовал Януш, прильнув к щели в стене замкового покоя. — Кто- то, кажется, свалился сверху?.. Постой… Боже милостивый, Збышек!!!
— Збышек приехал?! — Каролек быстро отпихнул Януша от щели.
— Какого черта он бьет в барабан?! — нервничал отпихнутый Януш. — Даже если привез астралон, нельзя же прерывать представление!..
Главный инженер, пытаясь подняться, локтем и коленом двинул в барабан, который гулко бухнул еще парочку раз. С помощью ближайших зрителей он, наконец, принял вертикальное положение. Ошеломленный своим непредусмотренным антраша, он поспешно поднялся наверх, куда уже не добирался прожектор, и устроился около прохода, чуть выше предательской доски.
— Рабочий день увеличить на час! — гремел ветеринар, не обращая внимания, что его собеседник не закончил фразу.
Председатель вызубрил роль так, как никогда и ничего не зубрил в школе, и машинально ответил согласно тексту. Инструктор-драматург, уже весь похолодевший со страху, вздохнул с облегчением, ибо некоторая неувязка в репликах ускользнула от внимания отвлеченных неожиданным падением зрителей, и представление пошло дальше без помех.
— Збышек приехал, — прошептал Лесь Барбаре, украдкой отрывая жаркие губы от ее руки.
— Весь город в курсе, — буркнула Барбара и вырвала руку. — Вы надоели мне, граф…
— А вы, панна, восхитительны, — горячо заверил Лесь и снова зашептал. — Хоть бы знак дал, есть ли этот астралон…
— Да есть, конечно, без него не приехал бы…
Между упрямой аристократкой и навязчивым графом появилось некое странное взаимопонимание, никак не соответствующее содержанию пьесы. Интерес зрителей явно возрос.
— Надо его сюда притащить, — шептал в это время Януш Каролеку. — Беги и приведи его сюда, иначе мы все околеем от нервотрепки! А мне уже пора на эту чертову сцену…
Внимание зрителей, сидевших на самом верху неподалеку от подвижной доски, несколько рассеялось. За своей спиной они узрели темную фигуру, крадущуюся змеиными движениями. Фигура добралась до прохода, присела на корточки и начала странно шикать. Диалог графа с аристократкой как-то подувял: дама и ее поклонник бросили интересоваться друг другом, зато согласно и с напряжением начали всматриваться в темную верхотуру зрительного зала. Первые ряды повернулись спиной к сцене, когда Каролеку удалось, наконец, исчезнуть в темноте вместе с главным инженером, а потом уже весь амфитеатр сидел спиной к сцене. Инструктор проклинал все и вся, а председатель был нешуточно близок к апоплексическому удару.
Когда пролетарий появился на сцене, на него налетели и влюбленная аристократка, и враждебно настроенный граф Горячий шепот донесся даже до оркестра.
— Привез астралон? — прошипела Барбара.
— Черт его знает, — отшипел пролетарий. — Кароль за ним пошел…
— Дочь моя, удались! — взревел председатель-отец с великолепно сыгранными отчаянием и беспокойством.
А по тексту удалиться приходилось графу. Пролетарий и аристократка проявили нервозную рассеянность.
— Надо как-то договориться, — пробормотал Януш, не реагируя на гнусные крики капиталиста. — Давайте в антракте…
Однако договориться было трудно: кто-нибудь постоянно пребывал на сцене. Главный стал базой, передающей известия за кулисами. Было внесено предложение, и в антракте между вторым и третьим актами планы согласовали окончательно.
— Все погибшие могут уйти пораньше, — сообщил Януш. — Только я, как идиот, должен тут торчать до конца. Кароль, тебя черт берет сразу за графом, померев, переодевайтесь и бегите к ратуше. А я буду кланяться как можно дольше…
— Не забудь председателя, — напомнила Барбара. — Вцепись в руку и не отпускай, это даже кстати. Я сбегу сразу после самоубийства…
— Так ведь горбов и подушки для беременности нету, — забеспокоился Каролек.
— Збышек привезет. Вот ключи. Все приготовлено в чертежной…
— И съезжай намного ниже. Там, на задах ниже ратуши, со стороны костела, есть такой двор — вокруг сарайчики. Оставь все там, там и переоденемся. Сторожу до окна рукой подать, а вот уборщице придется обежать ратушу вокруг…
— А где Бобик? — спросил главный инженер.
— Сидит среди зрителей. Желает смотреть представление.
— Может, его вызвать? Он знает, где и что…
— И так уже из-за нас суматоха, больше не надо!
