Теперь он воистину убедился, что причиной всех неудач, идиотских трудностей, этим бревном, о которое он постоянно спотыкался, этим каторжным ядром на ноге, является пани Матильда со своей проклятой книгой опозданий. После неимоверных переживаний сегодняшнего дня правда окончательно воссияла: только ликвидация этого стерегущего его чудовища в образе женщины может спасти положение. Ничего другого не дано! Мосты сожжены, жребий брошен, кадровичка должна умереть.
После стафилококков, доказавших свою полную некомпетентность, Лесь мимоходом подумал о грибах, но быстро отказался от них — никакой надежды, что пани Матильда согласится поглотить сырым хотя бы один маленький мухоморчик, а приготовить из него какое-нибудь блюдо Лесь, увы, не умел. В довершение опыт заставил его всерьез усомниться в своих отравительских талантах. В глубине души он безусловно ощущал собственную криминальную никчемность. Вот кабы кто другой взялся за такое дело!..
Кропотливые раздумья ни к чему не привели. Заместителя по делам отравления не было. Кошмар продолжался. Книга опозданий, как дамоклов меч, висела над головой. Тоскливое ожидание последующих и непрерывных мучений разверзло в его душе безграничную жажду спокойной жизни. Покоя хоть на один день! Покоя за любую цену!
И вдруг у Леся мелькнула новая необыкновенная мысль, мысль, которую он до сих пор не допускал до себя, считая ее невыполнимой. А, может, вот так просто в какой-нибудь день взять да и не опоздать, хоть разок?..
Некоторое время он и сам не мог решить, что для него труднее: не опоздать или совершить убийство. Дилемма представлялась более чем серьезной; Лесь понял: необходимо как-нибудь помочь рассудку в его отчаянной борьбе с душевным разладом. Отбросив тщетные размышления, предавшись этому похвальному намерению, он деловито вошел с балкона в комнату, а затем зашагал далее, всецело доверяя ногам.
Ноги, не проявив слишком большой любви к длинной дистанции, спустились на улицу, прошли несколько метров, повернули в ворота, спустились вниз, остановились в баре ресторана «Arnica». И здесь прекратили свою деятельность, передав инициативу верховной власти.
Подобная методика помощи рассудку с первой же минуты доказала свою эффективность. Теперь Лесь мог без помех продолжить размышления.
Чтобы не опоздать на работу, существовал лишь единственный выход: ночевать на службе. Другого Лесь не видел. Практика показала, что никакие усилия не дадут требуемых результатов. Итак, надо незаметно остаться в рабочем помещении, подождать, пока все разойдутся, отправиться поужинать, оставив двери открытыми, потом вернуться. В результате, он окажется на работе еще до восьми. Тайна необходима. А то еще начнут смеяться над ним…
Ибо Лесь все-таки смутно соображал, что откровенничать о закулисной стороне его поступков вовсе ни к чему. И так он довольно часто делал из себя идиота! Боже мой, да ничего другого и не делал, только хлопал глазами от стыда…
Печаль и горечь охватили его с новой силой, и он удвоил темпы безотказной помощи рассудку. Вскоре наступило благотворное утешение. Фантазия одну за другой рисовала картины все более интересные и увлекательные. Хулиганы нападают на пани Матильду, злая собака бросается на нее и кусает, американский миллионер женится на ней и увозит на другой континент, причем в этой последней картине Лесь игнорировал несколько солидный возраст кадровички. Все размышления вместе — категорическое решение оказаться завтра на работе вовремя, страстное желание куда-нибудь удалить пани Матильду, глубокое сожаление о собственной несостоятельности, все более сильное желание очень героического поступка — все это, вдобавок сцементированное с помощью барменши универсальным связующим, сотворило в голове Леся нечто невообразимое.
Из бара он вышел, одержимый видением нападающих хулиганов, отправился в магазин товаров домашнего обихода, где и приобрел чудовищных размеров нож для разделки мяса. Пока что не был уверен в целевом назначении ножа. В сумбурной его голове клубились разные проекты разных планов. Хулиганы бесспорно должны нападать с ножом. Стало быть, на всякий случай надо позаботиться об их вооружении, ведь с них станется — в рассеянности плохо экипируются и как раз позабудут нож… А, возможно, ножом придется пригрозить миллионеру, когда откажется жениться на пани Матильде… А если, к примеру, взять да и броситься на нее пораньше утром: «Кошелек или жизнь!..», то есть «Журнал опозданий или жизнь!..»
Старательно спрятав нож под пиджаком, он вернулся на службу перед самым окончанием рабочего дня. У него таки хватило трезвости позвонить жене и героически убедить ее, что он всю ночь проработает у приятеля. А после принялся ждать…
В четыре часа сослуживцы начал и расходиться. Лесь, когда в комнате никого не было, бь тро залез под Каролеков стол, заслонившись чертежной доской Решил сидеть в этом убежище, пока все не уйдут, и он не останется в мастерской один.
Лесь сидел на полу, в тесноте и неудобстве, в голове по-прежнему бурлила неразбериха, а вокруг по-прежнему раздавалось множество голосов. Прошло довольно много времени, голоса, наконец, утихли, вместо них Лесь услышал шаги. Шаги приблизились, из-за своей доски он узнал пленительно знакомые ноги красивой Барбары. Ноги остановились, и сердце Леся защемила сладкая истома. Вдруг к ногам Барбары подошли еще ноги, на сей раз мужские. Остановились позади Барбары. Ее ноги переступили и повернулись навстречу тем, мужским. Ни одного слова.
Через некоторое время Лесь вдруг сориентировался, что, исходя из позиции четырех обозреваемых ног, ситуация наверху ему не слишком симпатична. Ноги еще раз изменили позицию, и упомянутая ситуация не понравилась ему вовсе. Он побледнел, сердце забилось ревностью и злостью, а хаос в голове усилился и вроде бы определился. Ах! Значит, вот как?!..
Лесь усиленно пытался вычислить обладателя мужских ног. Темно-серые брюки из «тропика» носят почти все в мастерской, а вот у:: 'го к тому же легкие с дырочками, серые ботинки с итальянскими носами?! Кто?! Кто с сегодняшнего дня смертельно ненавистный враг?! Кого из этих мерзких, отвратительных кретинов выбрала прекрасная Барбара, увы, до сих пор недоступная для Леся! И еще как выбрала!.. Увидеть, узнать, а после убить!!!..
Осторожно дыша, Лесь подвинулся на полу, стараясь выглянуть под другим ракурсом. Это удалось отлично, угол зрения несомненно расширился, но добавочное зрелище красным туманом заволокло глаза. Охваченный гневом, он сорвался бы с места, не соблюдая осторожности, и, конечно, набил бы весьма серьезную шишку на темени, но, к счастью, не идентифицированные ноги в серых брюках вдруг задвигались и сделали шаг в направлении выхода. Остановились, как бы приглашая, затем сделали несколько шагов, а ноги Барбары послушно отправились за ними. Потом стало тихо, и Лесь сделал вывод, что ноги снова задержались. Неописуемая моральная пытка достигла апогея, когда вдруг из коридора послышались голоса, а вместе с тем Лесь увидел, как расстаются четыре интересующие его ноги.
Он перевел дыхание, испытав нечто вроде слабенького облегчения, и начал старательно прислушиваться к голосам в надежде узнать обладателя таинственных конечностей, связанных с Барбарой. Увы, голосов было несколько, в довершение всех бед Лесь не узнавал ни одного из них.
В проектном бюро сделалось тихо. Несмотря на это, он продолжал сидеть в своем убежище — по установившемуся обычаю последний из уходящих придет в комнату закрыть окно. И Лесь все сидел и сидел, нескончаемые столетия, а тот, последний трудолюбивый придурок, все не приходил, будто и не думая уходить из мастерской. У Леся затекло все тело, и, дьявольски ревнуя к Барбаре, он впал в унылое, яростное, мрачное отчаяние, позабыв все на свете, кроме одного. Натужно и злобно размышлял он о загадочном выборе Барбары и представлял, как разыщет этого типа. Перед глазами поплыла картина страшного мордобития, восторженное лицо Барбары, падающей в объятия сильнейшего, то есть в его, Лесевы, объятия; эти образы столь зачаровали его, что он перестал обращать внимание на время и неудобства. Почти забыл, где и зачем сидит. Задумчиво извлек сигарету, потянулся за спичками…
— Черт бы все побрал! — раздался от дверей нетерпеливый голос главного инженера. — Погляди, Анджей, опять то же самое! Вот гаденыши, все окна оставили открытыми! Закрой здесь, а я пойду посмотрю у сметчиков.
Лесь замер со спичками в руках. Ведь он не расслышал шагов главного, который заговорил уже от дверей комнаты. И тех шагов, тех ног в итальянских ботинках тоже не слышал! Qx, любой ценой надо увидеть ноги главного инженера!
Анджей закрыл окно и балкон и вышел. Лесь только того и ждал. Тотчас вылез из-под стола и
