предложил вечерком встретиться в том же кафе, где они познакомились.
После нежданного выигрыша на ипподроме Михал пребывал в состоянии эйфории и втолковывал Тересе — не иначе, как расположение небесных светил благоприятствует им, теперь все пойдет как по маслу, глядишь, и сокровища разыщутся. Тереса тоже приободрилась. Надежду на успех в нее вселяло не столько размещение звезд на небе, сколько подключение к поискам самого настоящего варшавского хулигана. Варшавский хулиган, он же парижский гангстер'— явление для нас новое, небывалое, на него наверняка не распространяется фамильное проклятие, так что очень возможно, мы и добьемся успеха.
Тереса с Михалом прибыли в кафе за полчаса до назначенного срока и с нетерпением ожидали сообщника. Заставив столик большим количеством пива, апельсинового сока и кофе, тот приступил к делу:
— Капуста был у Шарля. Еще вчера, но уже после полуночи, я не стал вам звонить. О вас он знает, дома не живет. Кантуется на малине, какой — не знаю. На полицию ему на… пардон, шановная пани, плевать он хотел на полицию, паспорт у него американский, здесь он заграничник. И еще пару ксив заимел, на какую фамилию — опять же не знаю. Тут его держит какое-то дельце, а как покончит с этим бизнесом, дня, говорит, через три сматываюсь в Штаты. Вот и выходит — кровь из носу, а уж за эти три дня надо все обтяпать. На фараонов нечего надеяться, самим надо поприжать.
Михал с жаром подтвердил свою готовность поприжать мерзавца, а перед мысленным взором Тересы опять возникла страшная картина — Джон Капусто, связанный по рукам и ногам, висит на дереве, а она, Тереса, на костре поджаривает ему пятки.
— А в случае чего за ним махнете аж в Штаты? — поинтересовался Болек.
— Махнем! — подтвердил Михал Ольшевский. — Хоть в Аргентину, хоть в Австралию. Теперь нам на билеты хватит.
— Только в турклассе, — дополнила Тереса.
Болек деликатно поинтересовался, с чего это они неожиданно разбогатели. Михал в красках описал счастливый день на бегах. Болек выслушал рассказ с восторгом и недоверием, а когда Михал закончил, сказал:
— Пофартило вам, ничего не скажешь. В цвет попали! Но больше туда не суйтесь. Та ваша племянница правильно сказала: первый раз — Манила, а второй — могила. Уж можете мне поверить! А теперь слушай, что скажу. Капуста к нам раз на тачке приезжает, раз ножками приходит. Ночью — на тачке, движение меньше. С моим Шарлем они условились встретиться, значит, появится. Если на машине — я ему колесо сделаю. Вам звякну, подоспеете, пока он колесо будет менять. А если пешком заявится, я следом пойду, до малины провожу. Потом уже решим, что и как. Расколем, не сумневайтесь.
— Я лично раскалывать отказываюсь, — поспешила отмежеваться Тереса. — Вы уж как-нибудь без меня.
— Шановная пани на шухере постоит, — согласился Болек. — А уж мы с корешом справимся. Ну, я пошел…
Вставая, он случайно глянул в окно, выхватил из кармана кучу франков, швырнул их на стол, разбрызгивая недопитое пиво, и ринулся к выходу. Тереса захлебнулась соком, жестом требуя, чтобы Михал постучал ее по спине. Михал тоже вскочил, опрокидывая свою кружку с пивом, а заодно и обе чашки с кофе. В голове мелькнуло — слишком большой ущерб нанесли они кафе, надо скорей смываться, и он помчался к выходу, увлекая за собой Тересу. Поскольку она отчаянно требовала постучать по ее спине, иначе задохнется, он на ходу перестроился, пропустив ее вперед и изо всех сил колотя по спине. Со стороны казалось, он почему-то энергично изгоняет женщину из кафе. Официант и опомниться не успел, как за столиком, залитым пивом, соком и кофе, уже никого не было.
На улице Тереса смогла, наконец, перевести дыхание. Болек издали жестами звал их.
— Клиент только что прошел! Мне придется остаться, он меня днем распознает.
— Меня тоже распознает, — задыхаясь, еле выговорила Тереса.
— Придется тебе, кореш, двинуться за ним, а мы в стороночке, в стороночке. В случае чего — свистнешь.
— Это он? Вы уверены? Где же он?
— А вон в ту лавочку зашел. Должно быть, пешком, тачки нигде не видать. Сейчас выйдет.
И в самом деле, в ту же минуту из магазина фототоваров появился Джон Капусто собственной персоной. Он быстро выскочил из двери, и трое заговорщиков не успели не только скрыться, но даже и отвернуться. Первое, что Капусто увидел на улице, было лицо Тересы. Мерзавец вздрогнул, но колебался не больше секунды, развернулся и кинулся в противоположную сторону.
Казалось, догнать беглеца будет нетрудно. Поспешая вслед за Капусто, Тереса с Михалом на ходу решили — в случае чего обратятся за помощью к полицейскому, выдумав любой предлог. Болек одобрил их проект, но предупредил — в случае привлечения к операции стража порядка он, Болек, вынужден будет скрыться, пусть они из-за него не беспокоятся. Пока же ни одного полицейского не было на горизонте. Капусто удалялся резвой рысью, запыхавшаяся Тереса начала отставать все больше и от беглеца, и от преследователей, ловко продиравшихся сквозь уличную толпу.
Положение Тересы становилось отчаянным. Теперь ей уже важно было догнать не столько Капусто, сколько Михала, ибо она вдруг с ужасом сообразила, что не знает адреса пансионата, ведь они с Михалом бродили по городу неразлучно. Собрав последние силы, Тереса прибавила шагу, но ей никак было не угнаться за молодым человеком, который несся вперед, как марафонец, и все чаще пропадал у нее из виду. В этой ситуации поимка Капусто отступала на второй план.
Болек с Михалом шли плечом к плечу, Капусто держал постоянную дистанцию. Брать его решили не здесь, в толпе, от которой никогда не знаешь, чего ждать, а где-нибудь в более тихом месте — или в безлюдном переулке, или в той же малине. Хитрая Капуста не давала загнать себя в тихий переулок и упорно придерживалась оживленных улиц, явно направляясь к центру города.
— Пся крев, что-то комбинирует! — на бегу выкрикнул Болек. — Сдается мне, шпарит прямиком к цирку. А сейчас кончается представление, люди повалят из цирка, небось, надеется затеряться в толпе.
— Тогда сократим интервал! — предложил Михал.
Перед ними яркими неоновыми огнями уже блистала площадь Республики. Где-то в вышине, на фоне темнеющего неба, вспыхнула зеленым светом гигантская львиная морда, погасла и опять вспыхнула — уже золотая. Джон Капусто несся прямиком туда.
А в это время в переполненном цирке ведущий объявил гвоздь программы — аттракцион уссурийских тигров. В аттракционе участвовал весь персонал цирка. У клеток выстроились помощники дрессировщика. Швейцары, сторожа, пожарники, дежурные униформисты заняли места вокруг арены и в проходах между секторами, лицом к публике. В их обязанности входило следить не за тиграми, а за почтеннейшей публикой. У всех еще был в памяти прискорбный факт, когда один из зрителей швырнул в тигра дохлую летучую мышь, к тому же мокрую. Паника, поднявшаяся в цирке после этого, забудется не скоро. Итак, все наличные силы были брошены следить за порядком, у главного входа остался лишь один билетер, да в кассе сидела кассирша. Дела у них не было никакого. Известно, в цирк под занавес вряд ли кто придет, билеты на завтрашний день тоже уже поздно приобретать. Поэтому кассирша спокойно вязала ползунок для внука, а билетер позволил себе покинуть пост и отлучиться за сигаретами к близстоящему киоску.
Возвращаясь, он увидел, как из-за другого киоска вдруг появился какой-то человек и хотя не бегом, но очень быстрым шагом направился прямиком в раскрытые двери цирка, пересек холл и скрылся за портьерой, отделяющей зрительный зал. Портьера еще качалась, когда вслед за первым из-за того же киоска показались еще два человека и тоже быстрым шагом устремились в цирк. Один успел проскочить, второго билетеру удалось задержать. Задержанным оказался высокий молодой человек довольно щуплого телосложения. Куда ему было до билетера! И фигурой, и решительностью тот был вылитый зубробизон.
— Ваш билетик! — сказал зубробизон голосом, не сулящим ничего хорошего.
Михал не растерялся. Припомнив школьные годы и харцерские лагеря, он, не останавливаясь, бросил на ходу — «Я с экскурсией! Билеты у них» и, махнув рукой куда-то назад, решительно проследовал в зрительный зал мимо опешившего билетера. Портьера опять закачалась, а билетер устремил взгляд на
