пределами предполагаемой линии укреплений городища культурный слой начинается с рубежа IX—X веков; то есть Псков в VI—IX веках не имел посада[166].
Вместе с тем, само поселение на месте Крома еще древнее — совокупность археологических находок дает возможность предположить, что здесь существовало поселение эпохи раннего металла, возникшее на рубеже новой эры[167]. Само название псковской крепости — Кром вполне может быть кельтского происхождения, тем более что Кром, помимо обороны, имел и сакральное значение. Круглые святилища, с главным идолом в центре и второстепенными, расположенными по кругу, подобные описанному выше, были широко распространены на Руси (рис. 44—45).
Продолжая тему этнолингвистики, хочется отметить, что такие этнонимы балтийских племен, как земгалы, латгалы — племена, соседствующие с кривичами, заставляют вспомнить этноним галлы (гал — по-латышски земля), так же как название реки Луги и латышского города Дагды, расположенного недалеко от Изборска, этимологически могут быть связаны с кельтскими богами — Лугом и Дагдой. Выше уже говорилось о кельтской этимологии самих названий Литва и Латвия.
Интересно, что первые найденные на территории Крома строения, относящиеся к третьей четверти I тысячелетия, имеют аналоги постройкам этого типа в славянских памятниках междуречья Вислы и Эльбы[168]. Так что и здесь связь с балтийскими славянами достаточно прямая.
Период VIII—IX вв. характеризуется развитием и усложнением хозяйственного уклада и культуры населения, заметными изменениями жизни Псковского городища, возникновением укрепленного городища Камно в 8 км от Пскова, появлением новых типов могильников, в частности наряду с длинными курганами кривичей, появляются сопки ильменских словен. Интересно, что на Псковском городище более характерны находки, связанные с железоделательным производством, тогда как на Камно шире представлены орудия труда ювелиров и литейщиков, что говорит о уже разной производственной ориентации соседних городищ[169]. Видимо, разная ориентация производств этих городищ, также ориентированная на международную торговлю, была связана с пиком этой торговли.
В это время (VIII—IX вв.) Псковское городище становится самым крупным центром поселения в бассейне нижнего течения р. Великой. Помимо наличия укреплений, его отличает большая площадь (3 га) и плотная застройка по периметру мысовой площадки. Центральная, незастроенная часть служила, скорее всего, для общественных собраний и отправления языческих культов. В составе населения выделялась ремесленная прослойка кузнецов-литейщиков[170].
Интересно, а почему Трувор был послан не в Псков, который был и больше и древнее Изборска, а в последний? (Новгород, X в. н. э.)
Тому возможны две причины. Кривичи Пскова могли и не входить в конфедерацию пяти племен, куда входили изборчане. Второй, причем более веской, причиной могло быть географическое положение Изборска — он являлся городом пограничным и больше нуждался в охране. Несмотря на то, что Псков впервые упоминается в летописях в связи с княгиней Ольгой, псковский летописец, не сомневающейся в древности родного города, сделал следующую запись: «...а о Плескове граде от летописания не обретается воспомянуто, от кого создал бысть и которыми людьми, токмо уведехом, яко был уже в то время, как наехали князи Рюрик с братьей из Варяг в Словяне княжити»[171]. Летописное свидетельство подтвердили данные археологии.
Псков, как и многие другие городища этого времени, был еще и культовым центром. Недалеко от города в ручье Промежица был найден каменный сильно поврежденный антропоморфный идол. Необходимо отметить, что и после принятия христианства в Псковском крае продолжалось еще долго почитание языческих богов. В 1590 году немецкий путешественник Вундерер видел около Пскова двух каменных идолов (Услад и Корса), служивших объектом почитания у местных жителей[172].
Продолжая тему язычества в этом регионе, необходимо отметить, что при раскопках псковского курганного кладбища было открыто языческое святилище X века в виде круглой площадки диаметром около 9 м, окруженной ровиком, с перемычкой — входом с юго-западной стороны. В ровике обнаружены следы костра, а в центре площадки — две столбовые ямы, в одной из которых нашли основание дубового ствола. В нескольких метрах от культовой площадки в древности протекал ручей. Подобное круглое святилище Перуна было обнаружено недалеко от Новгорода, известны они и в западно-славянском мире, характерны также, в первую очередь, для культовых площадок кельтов, откуда, судя по всему, перешли и к славянам в результате культурного симбиоза пшеворцев (рис. 45).
Исследователи давно пришли к выводу, что в союз племен, призвавших Рюрика, входила именно псковская группа кривичей. «Об этом говорит, — пишет А.В. Куза, — не только многократно зафиксированная теснейшая связь Новгорода и Пскова. Во-первых, легенда водворяет Трувора в Изборске, расположенном на территории псковских кривичей. Во-вторых, по пути в Киев Олег, в войске которого были кривичи, захватывает Смоленск — центр смоленской группы кривичей. Наконец, Владимир Святославич в бытность свою новгородским князем вместе с частью кривичей напал на Полоцк — центр полоцкой группы кривичей»[173]. Область расселения псковской части кривичей занимала бассейн р. Великой, побережье Псковского озера и верховья Западной Двины[174].
А. А. Горский, сопоставив письменные источники с данными археологии, представил себе расселение кривичей следующим образом: «В IX в. группа носителей этого этнонима обитала на территории будущей Новгородской земли (скорее всего, в районе Ладоги), а основная масса кривичей — на территориях будущих Полоцкой и Смоленских земель. Здесь в IX—X вв. существовал союз племенных княжеств», состоящий из десяти групп кривичей[175].
Что же в предшествующее приходу Рюрика время происходило в других юго-западных регионах Северной Руси? Вот что на эту тему писал В.В. Седов: «В середине I тыс. н. э., как свидетельствуют находки провинциально-римских типов, значительное число переселенцев из Средней Европы оседает в землях верхнего Немана, Полоцкого Подвинья и Смоленского Поднепровья. Местным населением здесь были балты, представленные двумя культурами — днепро-двинской и штрихованной керамики. В конце IV в. в тех местностях, где осело среднеевропейское население, их развитие прекратилось. Складывается новая культура, названная тушемлинской.
Ее территория охватывает Смоленское Поднепровье, Полоцко-Витебское Подвинье и смежные с ними области верховьев Вилии, Немана и Березины Днепровской»[176]. Таким образом началось очередное освоение территории волоков пути «из варяг в греки» и Великого волжского пути теперь уже славянами и русами. Не зря и древний Полоцк был отдан в управление одному из ставленников Рюрика, так же как и Ростов. Взяв эти города под свой контроль, основатель новой династии решал важнейшую стратегическую задачу с запада — контроль над путем из Балтики в Западную Двину, на востоке — выход на Великий волжский путь.
«Через столетие по становлении тушемлинской культуры в ее ареале возникают городища, которые служили убежищем для населения окрестных селищ, а также местами языческого культа. При строительстве городищ нередко использовались заброшенные укрепленные селения раннего железного века — сооружались дополнительные укрепления — земляные валы по периметру и еще два-три вала на склонах».
Одним из примеров таких городищ является Тушемля в верховьях Сожа. Оно было построено на продолговатом мысе между двумя оврагами. Овальная площадка в 800 кв. м по периметру была обнесена двумя земляными валами с деревянными оградами на вершинах. «На площадке впритык к валу находилась замкнутая постройка шириной 4-4,5 м ее стенами столбовой конструкции и двускатным перекрытием. Поперечными перегородками она членилась на помещения размером 6 на 4 м. Семь или восемь из них
