задания.
— Какого задания? — растерянно пролепетала самая смелая.
— Турнирного! — важно подняв вверх палец, объявил я, подумал и добавил: — В доме Тинерд тайно проводится турнир девушек на звание самой доброй, работящей и хозяйственной дочери стаи.
— Но нам никто ничего не объяснил, — начала наседать на меня вторая, и следивший за этим разговором со своего крылечка Даверлис ехидно ухмыльнулся.
— Еще одно такое глупое заявление, и ты будешь с позором отстранена от участия в турнире! — строго оборвал я. — Как это не предупредил? А на площади, когда я при Кахорисе спрашивал, кто готов доказать, что она самая работящая и хозяйственная? Вы же все согласились!
— Но взял ты только троих, — попыталась осторожно уличить меня во лжи вторая.
— Правильно, раз желающих слишком много, организаторы турнира имеют право поделить участников на несколько групп. — Я специально говорил официальным тоном и сыпал словечками, какие магистры плато применяют только в экспериментах. — Так вы собираетесь продолжать выполнять задание? Или отнести вас назад и забрать сюда вторую группу? Но предупреждаю, поскольку турнир тайный, вам будет поставлено заклятие, запрещающее пять дней о нем что-либо рассказывать.
— Я остаюсь, — решительно объявила самая сообразительная девица. — А кто будет проверять, как мы готовим?!
— Не волнуйся, — насмешливо сообщил с крыльца Даверлис, — проверяющие скоро придут. И стесняться в высказываниях не будут. А я сумею подсчитать, сколько будет недовольных.
Девушки посмотрели на него, как на овечку, внезапно показавшую волчьи клыки, и молча повернули к котлу. Мне пришло в голову, что им не очень-то удобно будет тут возиться в нарядных платьях, но возвращаться в деревню за вещами очень не хотелось, да и были еще кое-какие тайные намерения. И я отправился в Тмис.
Снова, как и вчера, создал себе облик внушающей доверие немолодой служанки и пошел по лавкам, слушая сплетни и заодно покупая дешевые мужские штаны и рубахи, в каких оборотницы обычно ходят в поездках и по лесу.
Разумеется, я и сам не молчал, с самым важным видом подбрасывал кучкам сплетничающих торговок загадочные новости и ужасающие подробности, «полученные от надежного дроу». Так же бдительно слушая все, что касалось предстоящих боев, о которых слуги обычно говорили шепотом и опасливо оглядываясь по сторонам. И все отчетливее понимал — в этот раз без боя увести тех, кого успели навербовать наемники дома Ратилос, мне не удастся. А в этом бою я буду бессилен причинить хозяевам поместья существенный вред и, скорее всего, никого не спасу, только восстановлю против себя стоящие за Ратилоса дома. И тогда они начнут мстить не только мне и моему дому, но и всем живущим в столице оборотням.
Моя задумчивость едва меня не подвела, у дверей одной лавки я не сразу заметил мага, делавшего вид, что рассматривает выставленные в витрине товары, и поддакнул троим служанкам, обсуждающим невероятные новости, что это еще цветочки, а вот говорят…
Много рассказать я не успел, маг мигом оказался рядом и прижал меня к перилам крыльца.
— И кто тебе это сказал? — Его глаза уставились в мое лицо с подозрительной настойчивостью, а руки ощупывали мою талию с ловкостью опытного карманника.
— Ах ты, мерзавец, — возмутился я, понимая, что нужно выкручиваться, — что это ты себе позволяешь?! Ты где это меня щупаешь? Я, между прочим, честная женщина, у меня рекомендации от самой госпожи Айли!
Я наседал на него, размахивая корзинкой и ловко загоняя в узкий проход между лавками, и он вяло сопротивлялся, явно лишь для виду. А едва мы оказались за углом, торопливо швырнул какое-то заклинание, тихо сгоревшее на моих щитах. И в тот же миг застыл послушным болванчиком, безучастно глядя, как я ловко накрываю нас пологом невидимости и увожу его в неприглядный уголок за мусорной кучей. Сжигающие палочки становились все дороже, и многие торговцы предпочитали собирать мусор по нескольку дней.
— А теперь говори, из какого ты дома? — надеясь, что дроу принадлежит к младшим домам или вообще одиночка, строго прошипел я, готовя заклинание краткой потери памяти.
— Сартено, — уныло произнес он, и я невольно фыркнул: с каких это пор Гуранд дает своим магам такие странные задания?
— Это тебя магистр Гуранд послал ловить сплетников на рынке?
— Нет, — внезапно занервничал он, — я сам.
— Зачем?
— Помочь… мы друзья… он попросил… — Маг бормотал все тише и бледнел все сильнее.
Если бы я не опутал его сразу несколькими сторожками и следилками, чтоб не позволить швырнуть еще заклинание, то не сразу заметил бы, что он теряет силы слишком быстро, словно борется с чем-то, сжигающим его изнутри. Но теперь я понял это почти сразу и, не раздумывая, открыл портал туда, где, как я точно знал, ему обязательно смогут помочь.
— Иридос! — возмущенно охнул Лангорис, едва портал сработал, и я облегченно выдохнул: как повезло, что учитель не на уроке и не где-нибудь в пещерах, а в своей башне!
— Он гаснет, помогай. — Метнувшись к целительскому столу, я положил на него дроу, выхватил коробочку с накопителями и вставил один в его амулет, благо гнезда для кристаллов во всех амулетах одинаковы, что у нас, что у дроу.
— Мерзкое заклинание, — опуская на голову мага сплетенную из лунного серебра и усыпанную алмазами сеточку, до отказа напоенную магией, мимоходом бросил учитель, сдвигая с головы собственную шапочку. — Закройся, не мешай!
Я немедленно мысленно сдвинул на место свою маглорскую шапочку и принялся помогать магу Гуранда восстанавливать быстро угасающую жизненную энергию, не обращая внимания на действия учителя. Все равно Лангорис сильнее меня, а действовать вдвоем, соединяя сознание с разумом пациента, угасающим под действием самого разрушительного и потому строго запрещенного заклинания, невозможно. И все, что мне оставалось, — это поддерживать жизнь в теле дроу, хотя, если учителю не удастся быстро снять заклинание с его рассудка, это будет бесполезной тратой сил и магии.
— Ну что я говорил, — насмешливый мужской голос раздался неподалеку, в портальном углу лаборатории, но мы даже не повернули в ту сторону голову, — эффект Эрангиуса в действии.
— Дурак он набитый, этот Эрангиус, — зло ругнулся я, наконец-то восстановив нормальную работу сердца и легких дроу, — в морду бы плюнуть.
— Не отвлекайся, — рыкнул учитель, — сбрасываю!
Я призвал к себе с полки ловушку магии, на плато незавершенные проклятия и смертельные заклинания вроде этого угасания лучше не оставлять на свободе, а собирать в ловушки и потом сливать в пустынных местах.
Фиолетовый дымок со зловещим багряным оттенком скользнул в ловушку изо рта дроу, и в следующий момент Лангорис снял с его головы защитную сеточку и бережно опустил в специальную шкатулку. Она стоила просто баснословных денег, но ценна была вовсе не тем. Хотя в лабораториях магистров было достаточно много артефактов, эта сеть была единственной. Слишком долго нарастало лунное серебро на кристаллах, опущенных в глубины лунного озера, чтоб делать из него копию артефакта.
— Так за что господин маглор хотел бы плюнуть в морду Эрангиусу? — с желчной обидой осведомился незнакомый магистр, но у меня не было никакого желания с ним разговаривать.
Я нестерпимо хотел пить и только теперь обнаружил, что так и хожу в облике служанки. Создав большой бокал холодного подкисленного отвара, я выпил его не отрываясь, шагнул к креслу, шлепнулся в него и только после этого небрежно сбросил иллюзию.
— Как получилось, что по Дройвии гуляет мощный ментал с портальным браслетом, а вы ничего не знаете?
К этому моменту к незнакомому магистру, немым укором застывшему у окна, добавился Дэгерс, мой отец и Тэрлон, магистр созидания.
И, рассмотрев, чем мы заняты, безмолвно расселись вокруг столика, стоявшего именно для таких гостей. Магистры проводят почти полжизни в своих лабораториях и обставляют их с неменьшей заботой, чем придворные дамы свои будуары.
