любовницей, она так ловко разделалась с его женой, что доктору волей-неволей пришлось спустить дело на тормозах. Прикрыл преступление и ее бывший муж, один из полицейских Бей-Сити. Вообще, мужчинами она вертеть умела — могла заставить их прыгать даже через горящий обруч. Каким образом ей это удавалось, мне неизвестно, я ее слишком мало знал, но удавалось. Взять хотя бы, как она приворожила Лавери. Людей же, которые вставали у нее на дороге, она убивала, что и произошло с Кристл Кингсли. Кое-что мне не хотелось раньше рассказывать, но теперь можно. Миссис Кингсли тоже имела власть над мужчинами. Например, соблазнила Билла, ее мужа. Но Милдред была не из тех, кто проглотит оскорбление и не поморщится. К тому же, ей до смерти надоели горы — должны были надоесть, — и она собралась уехать. Не хватало только денег. Она попыталась достать их у Олмора, но тот прислал на переговоры Дегармо. Тут она немного испугалась. Она знала, что Дегармо непредсказуем и шутки с ним плохи. И оказалась права. Верно я говорю, Дегармо?
Дегармо переступил с ноги на ногу.
— Время работает не на вас, приятель, — мрачно процедил он. — Говорите что угодно, пока есть возможность.
— Милдред, конечно, обошлась бы без машины Кристл Кингсли, без ее одежды и документов, но они ей все же могли здорово пригодиться. Особенно деньги — Кингсли мне сказал, что его жена обычно возила с собой кучу наличности. Да еще и драгоценности, которые тоже можно при нужде обратить в деньги. Так что убийство казалось Милдред делом разумным и стоящим. Мотивов, как видите, предостаточно. Теперь перейдем к способам и возможностям.
Возможность вскоре представилась. Они с Биллом поругались, и тот уехал, чтобы напиться. Она знала Билла, знала, сколько он выпивает и как долго отсутствует. Дело в том, что ей требовалось время. Все упиралось именно в это. Иначе затея бы лопнула. Ей нужно было собрать свои вещи, отвезти их к Енотовому озеру, спрятать там вместе с машиной и вернуться пешком домой. Затем убить Кристл Кингсли, переодеть ее в свою одежду и похоронить в озере. Милдред решила, что времени хватит. Что касается самого убийства, то я думаю, она или опоила Кристл, или оглушила ее, а потом утопила в ванне прямо здесь, в коттедже. Процедура несложная, тем более для медсестры, умеющей обращаться и с людьми, и с трупами. Плавала она, кстати, прекрасно. Мы знаем это от Билла. К тому же, тело утопшего человека идет на дно само. Единственная трудность — затащить его на глубокое место. Что ж, хорошей пловчихе и это вполне по силам. Вот и все. Утопив Кристл, она переоделась в один из ее нарядов, взяла из ее вещей, что хотела, села в ее машину и уехала. А в первый переплет попала только в Сан-Бернардино, когда нарвалась на Лавери.
Лавери знал ее под именем Мьюриел Чесс. Оснований и причин считать, что он встречался с ней раньше, у нас нет. Они познакомились лишь здесь, в горах, у Кристл Кингсли, куда он, по всей видимости, сейчас и ехал. Пустить его она никак не могла. Закрытый коттедж еще не беда, но Лавери мог встретиться с Биллом, а мужу нельзя было знать, что она уехала. Если бы труп в озере нашли, Билл, по ее планам, должен был его опознать. Поэтому она тут же принялась строить Лавери глазки. Обольстить его не составляло труда. Лавери не мог пропустить ни одной юбки — что-что, а это мы знаем наверняка. Чем больше женщин, тем лучше. Так что для ловкой и хорошенькой Милдред он оказался легкой добычей, и она его тут же увезла в Эль-Пасо, откуда дала Кингсли телеграмму, о которой Лавери и не знал. Но в конце концов они вернулись в Бей-Сити. Тут она, видимо, ничего не могла поделать. Он рвался домой, а отпускать его одного было опасно. Только он один мог разрушить ее планы, так как знал, что Кристл Кингсли никуда с ним не уезжала. И когда начались ее поиски, которые с неизбежностью привели нас к нему в дом, он уже был обречен. Поначалу ему бы, конечно, не поверили, как, собственно, и случилось. Но выложи он всю правду полностью, и принять бы ее пришлось — ведь такие показания легко проверить. В общем, только я появился у него, как она в тот же вечер его пристрелила. Вот, пожалуй, и конец. Неясно лишь одно — зачем ей понадобилось утром возвращаться в дом. Видимо, некоторых убийц тянет на место преступления. Не знаю. Она мне заявила, что Лавери ее обчистил. Вряд ли. Скорее всего, решила, что у него самого где-то спрятаны деньги, или, скажем, захотела на свежую голову удостовериться, все ли нужные улики на месте. А может, пришла убрать с крыльца газету и молоко. Тут всякое возможно. В общем, я ее там застал, но она меня одурачила.
— Все же, кто ее убил, сынок? — спросил Паттон. — Я так понимаю, не Кингсли.
Я посмотрел на Кингсли:
— Вы сказали, что не сами снимали трубку. Неужели мисс Фромсет попалась на удочку и решила, что говорит с вашей женой?
— Сомневаюсь. — Кингсли покачал головой. — Ее не так легко обмануть. Голос показался ей приглушенным, каким-то другим. Но подозрений у меня тогда не возникло. Они появились только вчера, когда я приехал в горы. Я сразу почувствовал, что здесь что-то не так. Слишком все чисто и опрятно. Кристл ни разу не оставляла дом в порядке: в спальне всегда барахло, пепельницы переполнены, на кухне полно бутылок, грязной посуды, мух и муравьев. Я сначала подумал, что прибралась жена Билла, но потом вспомнил — ей ведь в тот день было не до этого. Она ссорилась с мужем и кончала счеты с жизнью — то ли сама, то ли с чьей-то помощью. Но должен признать, мысли у меня путались, и ни к какому выводу я так и не пришел.
Паттон встал со стула, вышел на крыльцо и тут же вернулся, вытирая губы желто-коричневым платком. Он снова сел, чуть откинувшись на левую сторону, так как справа ему мешала кобура, и задумчиво посмотрел на Дегармо. Дегармо все еще стоял у стены, суровый, крепкий. Его правая рука, как и раньше, висела вдоль тела, а пальцы были полусогнуты.
— И все же я не услышал, кто убил Мьюриэл, — сказал Паттон. — Это что, входит в сценарий или пока еще не ясно?
— Мьюриел убил тот, — сказал я, — кто понимал, что пришла пора ее убить, кто ее любил и ненавидел, кто был как-никак полицейским и знал, что нельзя спускать все убийства подряд, но просто не мог ее арестовать и допустить, чтобы всплыла вся правда. В общем, кто-то, очень похожий на Дегармо.
39
Дегармо оторвался от стены и мрачно улыбнулся. Одно ловкое, скупое движение, и в правой руке у него появился пистолет. Держал он его свободно, дулом в пол.
— Если я не ошибаюсь, оружия у вас нет, — сказал он мне, не глядя в мою сторону. — У Паттона есть, но он вряд ли его быстро выхватит. Так что выкладывайте доказательства. Одних догадок мне мало. Или, может, вы считаете, что они не нужны и не стоит из-за них суетиться?
— Доказательств не много, — сказал я, — но они все же найдутся. А мало-помалу их станет больше. Итак, какой-то человек стоял больше получаса в «Гранаде» за зеленой портьерой, притом так тихо, как умеют стоять в засаде только полицейские. У этого человека была при себе полицейская дубинка. Не осматривая мой затылок, этот человек знал, что там шишка. Помните свой разговор с Малышом? Знал он, что оглушили и Милдред, хотя возможность осмотреть тело ему вряд ли представилась. К тому же, он раздел девушку и расцарапал ей живот с той садистской злобой, какую человек, вроде Дегармо, может чувствовать к женщине, превратившей его жизнь в ад. И у этого человека под ногтями засохшая кровь и остатки кожи. Могу поспорить, что не только экспертам, но и Паттону вы сейчас ни за что не покажете ногти на правой руке.
Дегармо слегка приподнял пистолет. На его бледном лице появилась широкая улыбка:
— А откуда я узнал, где Милдред остановилась?
— Олмор видел, как она входила или выходила из дома Лавери. Поэтому и нервничал, поэтому и вызвал вас, когда там появился я. Ну, а детали слежки мне неизвестны. Ничего трудного тут нет. Вы могли спрятаться в доме Олмора и сесть ей на хвост или на хвост Лавери. Обычное дело для полицейского.
Дегармо кивнул и на какое-то время задумался. Его лицо было мрачным, зато голубые, с металлическим отблеском глаза горели почти весело. В комнате стояла жара и попахивало бедой, которую уже ничем не поправишь. Но Дегармо, казалось, ощущал эту беду меньше, чем остальные.
