вообще не дошел. А чего нет, того, естественно, никто не ищет.
Посты ГАИ переговаривались между собой все реже и ленивее, о том, что в разыскиваемой машине вооруженные бандиты, уже никто не вспоминал. Кто-то ищет какую-то «Волгу», обычное дело, постоянно ищут, жизнь такая. «Жигули», ведомые лейтенантом Шмаровым, пролетели до сотого километра. Скучавший в стеклянной будке капитан авторитетно заявил, что за последние тридцать минут никакая черная «Волга» не проезжала. Лейтенант сообщил об этом по инстанции и вскоре получил приказ об отбое. Начальство решило неприятный инцидент замять, а попросту говоря, сообщило наверх, что тревога оказалась ложной: «Объект в заданном квадрате не появился».
А труп красавицы Аварии плавал среди прочих отбросов в неизвестно кем вырытой яме.
Лейтенант Шмаров с напарником так перенервничали, что, не глядя, проглотили неизвестный продукт, именуемый колбасой, потом запили его дефицитным пивом и рассудили, что в «Волге» наверняка катались пьяненькие начальники, жаль, упустили, удалось бы задержать, так после смены пили бы не пиво, а коньяк.
Старший оперуполномоченный по особо важным делам полковник Гуров стоял в своем номере у окна, смотрел на сверкающую у подъезда «Волгу» и пребывал в недоумении.
Глава пятая
Гуров отошел от окна, подвинул телефонный аппарат, вспомнил, что разговоры записываются, и решил не звонить. Сыщик опасался не «механика» Романова, а считал нежелательным, чтобы его разговор оказался записанным на пленку, сегодня пленка в руках друга, завтра она может оказаться в руках врага. Опасения могли оказаться напрасными, но многолетний опыт приучил: лучше десять раз перестраховаться, чем один – оплошать. Он спустился в вестибюль и позвонил из холла. Сыщик набрал номер, который дал ему генерал, заверив, что в любое время суток ответит профессионал.
– Вас слушают, говорите, – произнес мягкий уверенный баритон, и Гуров отметил, что три часа назад разговаривал с другим человеком.
– В девятнадцать десять я передал информацию о необходимости задержать «ГАЗ-2410»…
– Кто говорит? – перебил баритон.
И Гуров ясно представил себе чисто выбритого щекастого брюнета, обложившегося журналами и газетами, которому мешает мирно жить «этот чертов телефон».
Гуров мог и не называть себя, но, определив породу абонента, представился и попросил к аппарату человека, который принимал телефонограмму, переданную в девятнадцать десять.
– Товарищ полковник, вы можете передать свою информацию, вас записывают. – Баритон был безукоризненно вежлив и несколько укоризнен, так говорит терпеливый врач с капризным больным.
– Я уже передал информацию. – Гуров понимал бессмысленность препирательств и тоже набрался терпения. – Я хочу знать, что сделано по моей телефонограмме.
– Товарищ полковник, мы отчитываемся только перед руководством. Но если вы настаиваете… Вы назвали свою фамилию, повторите, пожалуйста, и если она соответствует фамилии человека, передавшего телефонограмму в девятнадцать десять…
– Гуров. – Сыщик представил себе, что говорит не из уютного холла, а из автомата, под ногами вонючая лужа, за неплотно прикрытой дверцей дождь и нетерпеливый человек.
– Гуров, – повторил баритон довольно. – Фамилия известная, сейчас посмотрим. Пожалуйста, товарищ полковник. По вашему сигналу было задействовано…
– Мне нужен только результат, – перебил Гуров.
– Пожалуйста. – Прежде чем произнести, баритон каждое слово тщательно обсасывал. – Названный вами объект в заданном районе не появлялся. Сожалею…
Сыщик положил трубку, так и не узнав, о чем сожалеет чиновник. Взглянув на часы, хотел было позвонить Орлову на квартиру, но понял всю жестокость и бессмысленность предстоящего разговора и вышел из холла на улицу. Значит, объект не появился. Интересно, когда и где теперь обнаружат труп? Как Булат Окуджава пел в давние времена, «на каждого умного по дураку? Все поровну, все справедливо…». Может, тридцать с лишним лет назад и было поровну, хотя сомнительно, поэт, он и есть поэт, он добрый.
Сыщик скользнул взглядом по стоявшим неподалеку машинам. Вот он, свежевымытый «непоявившийся объект», между прочим, уже с другими номерами. Экспертиза, наверное, кровь в машине обнаружит, но что это даст? Надо идти в гараж. Не хочется и опасно, могут увидеть. И зачем, спрашивается, сыщику на ночь глядя заходить в гараж?
Гуров вспомнил, как захватил «механика» и что из этого получилось. Сыщик забрал у Романова пистолет, толкнул на диван, провел пальцем по клавишам стоявшего на полке магнитофона и спросил:
– Музыку любите? Бардов, наверное?.. Или классику? Давайте послушаем вместе.
Романов привстал, одернул брюки, сел и закинул ногу на ногу.
– Можно и вместе послушать, но проще, если вы, полковник, скажете, что конкретно вас интересует.
– Ну, хотя бы откуда вы знаете мое звание? – спросил Гуров.
– Опустим подробности, Лев Иванович. Произошла столь обычная в нашей жизни накладка, и мы с вами коллеги. Или, как иногда выражаются, – соседи. Я подполковник комитета. Вечная история, правая рука не знает, что творит левая…
Гуров внимательно изучил удостоверение подполковника КГБ, вернул и упрямо сказал:
– Мне этого мало, Александр Сергеевич. Давайте поиграем в вопросы и ответы.
– Ну, конечно, у кого в руках оружие, тот и спрашивает, – улыбнулся Романов.
Гуров намек понял, пистолет вернул, хотел даже извиниться, но передумал. Оперативник, который разрешает подойти к себе сзади и отобрать оружие, извинений не заслуживает.
– Так откуда вам известно мое звание? – спросил сыщик.
– Мельник сказал, – кивнул Романов на аппаратуру.
– Вы слышите разговоры в номерах или только телефоны?
– Телефоны.
– Вы из какого главка?
– Из второго, но пятнадцать лет работал в первом.
Гуров не знал руководителей контрразведки, но рассудил, что собеседнику это неизвестно, и спросил:
– Гавриил Петрович в отпуске или уже вышел на работу?
Романов взглянул на потолок и ответил:
– Не имею чести знать такого.
– Кому же вы непосредственно подчиняетесь?
– Полагаю, ваше руководство сумеет это выяснить.
– Как вы представляете наше сотрудничество?
– Каждый выполняет свое задание. При необходимости – обмен информацией.
– Тогда я должен быть в курсе вашего задания.
– Извольте. – Романов поднялся с дивана, спрятал пистолет, взял со стола свое служебное удостоверение, проверил, есть ли в чайнике вода, и включил его в сеть.
Гуров отлично понимал, что контрразведка просто тянет время, обдумывая ответ.
– Вам лучше сказать правду. – Гуров взглянул на часы, время поджимало. – И ксиву, то есть удостоверение, не следует держать в кармане, если что – зарежут…
Романов совет проигнорировал и сказал:
– Мы располагаем данными, что эта группа имеет компьютер с банком информации, – Романов помедлил, поднял взгляд на Гурова, – ценной информации… Простите, а ваше задание?
– С компьютером задумано интересно, но лично я не верю. Уголовники и есть уголовники, не ЦРУ и не Интерпол. Моя задача скромнее – поиск личных контактов, попытка расколоть собравшийся здесь президиум.
Сыщик не то чтобы не верил контрразведчику, просто не хотел признаваться в беспомощности уголовного розыска, у которого не было ни технических средств, ни возможностей, которыми располагал КГБ. И еще сыщик почувствовал, что Романову очень хочется, чтобы задания у них оказались идентичными, тогда он получал неоспоримое преимущество.
– Конечно, я был бы рад вашему успеху, – добавил Гуров.
– Я тоже, вы о нем обязательно узнаете от своего начальства.
Ответ означал, что никакого сотрудничества не предвидится, каждый за себя, и если генералы не договорились, то исполнителям следует лишь выполнять приказы.
Гуров отнесся к ситуации философски: где-то был даже доволен, так как не любил работать в паре с незнакомым человеком, да еще из чужого ведомства. Они поговорили еще несколько минут, Гуров узнал, что Романов прибыл сюда по заявке авторитета Юдина, который, контактируя с Внешторгом, понятия не имел, с кем работает в действительности.
Итак, сыщик стоял на крыльце дома отдыха, в котором недавно убили человека, старался успокоиться: «Жизнь продолжается, работать хотя не хочется, но все равно надо, и, когда дело не ладится, надо терпеть, а не накручивать нервы. Если картотека Мельника действительно заложена в компьютер, то комитетчики при их оснащенности обнаружат его быстрее нас. А мы не гоняемся наперегонки, важны результаты, а не кто именно прибежит первым».
«Считай, сыщик, что тебе повезло, – урезонивал себя Гуров, – ты оказался в привычной ситуации. Убийство. Кто и с какой целью? Уже позже решишь, как доказывать. Сначала надо выяснить для себя. Даже самая длинная дорога начинается с первого шага. Кому мешала девочка по кличке Авария? Может быть, неугодный свидетель? Тогда свидетель чего? Версия, что убийца пришел за Мельником, несерьезна. Она годится только для психологического давления на нервного Георгия Акимовича».
