на фронте идут хорошо, захваченных пленников, а их насчитывалось шестьдесят человек, ежедневно водили через город, выдавая за вновь захваченных. И всё это тогда, когда у нас французские пленники получали нормальное солдатское довольствие и имели возможность даже заработать! Но и это ещё не всё! Мармон в очередной раз показал полное отсутствие порядочности. Дело в том, что после окончания активных боёв Сенявин предложил Мармону разменять пленных, а так как у нас в плену имелось куда больше французов, чем у французов наших, то Сенявин согласился отпустить всех излишних под расписку, с тем, что такое же число будет отпущено домой из находящихся наших пленных во Франции. Это предложение было принято, но никогда не исполнено. Хуже того, Мармон отказался вернуть даже часть пленных, находившихся у него самого, заявив, что это не русские, а поляки. События с Бальзамом и пленными заставили Сенявина взяться за перо.
Он писал: «Господин генерал Мармонт… Как вы, генерал, обходитесь с русскими пленными! Последний поступок ваш с начальником корвета, который послан был от меня в Спалато под переговорным флагом, может служить доказательством, что следствия просвещения и образованности бывают иногда совершенно противны тем, каких по-настоящему ожидать от них должно. Скажу только вам, г. генерал, что из тридцати солдат, названных вами поляками, четверо явились ко мне и были природные русские. Пусть Бонапарте наполняет свои легионы, я ничего другого от вас не требую, как возвращения моих солдат, и если вы сего не исполните, то я найду себя принуждённым прервать с вами все отношения, существующие между просвещёнными воюющими нациями. Дмитрий Сенявин. Вице-адмирал Красного флага, Главнокомандующий морскими и сухопутными силами в Средиземном море».
На столе адмиральского салона грудами лежали морские карты и планы приморских крепостей. Дырявя их растворённым циркулем, Сенявин высчитывал, как лучше расположить сухопутные и морские силы, чтобы не оставить французам ни одной лазейки.
КОМАНДИР «АЛЕКСАНДРА»
С каждым днём вице-адмирал всё туже и туже затягивал удавку блокады на шее своих противников. Теперь, после взятия Курцало, на очереди был последний из островов, прикрывавший Рагузу — Лезино. Размерами ещё меньше своего соседа — Брацо, Лезино вовсе напоминало кем-то забытый камень. На Лезино гарнизон был весьма невелик. Когда же российская эскадра подошла к островку, с него не раздалось ни единого выстрела. Лезино оказался совершенно пустынен. Лишь истошно лаяла пара брошенных дворняг. Прознав о судьбе своих соседей, солдаты не стали ждать неминуемой развязки, а сев в лодки, поспешили на материк.
— Что ж, — довольно потёр руки Сенявин. — Запечатали мы с моря дружка нашего Мармония! Пусть теперь распечатывает, коль сумеет!
К себе на «Селафаил» вице-адмирал велел звать командира брига «Александр» Ивана Скаловского.
— Тебе, лейтенант, задача особая, — сказал Сенявин, подозвав Скаловского к брошенной на столе карте. — Станешь в дозоре у Брацо и будешь сторожить французов. Отряду Гетцена надо хоть немного подлатать свои посудины. Он постарается обернуться в несколько дней. Возможно, французы ничего и не заметят. Постарайся удержаться до их возвращения!
— Уж не подведу, ваше превосходительство! — даже обиделся за такое напоминание лейтенант. — У меня и мышь не проскочит!
— В чём нуждаешься?
— В офицерах, ибо у меня некомплект!
— Много не обещаю, а кого-нибудь пришлю!
Сенявин перекрестил Скаловского.
— С Богом!
Лейтенант вышел. Сенявин уселся за заваленный документами стол. Стремительное взятие Курцало и Брацо ещё более упрочило положение Сенявина в Адриатике. Оба острова стали отныне своеобразным мостом между Бокко-ди-Катторо и Корфу. В то же время было ясно как день, что уйди русская эскадра сегодня из здешних вод — завтра же здесь снова будут французы. Вывод из этого напрашивался только один: при любом раскладе в здешних водах необходимо было держать мощный корабельный отряд, способный держать Мармона в должном почтении.
Гриша Мельников только что закончил дела со сдачей своих четырёх трофейных требакул, когда его вызвал флаг-капитан эскадры.
— Ты с «Уриила»? — спросил без предисловий.
— Точно так!
— Пока корабль твой в дозоре, сходишь в дозор с черноморцами на «Александре», проветришься!
— Да я и так на берегу ещё не засиделся! — ответил Мельников, которому не очень-то хотелось идти в море на чужом судне, да ещё с малознакомыми офицерами-черноморцами.
— Это распоряжение главнокомандующего! — сдвинул брови флаг-капитан. — Вернёшься с моря — и тогда уже к себе на «Уриил»!
Встретившиеся на улице знакомые армейские капитан с поручиком Мельникову от души посочувствовали:
— Нет, брат, ничего более худого, чем драться в составе чужого полка! Среди своих и смерть в радость! По себе знаем!
Наняв лодку, Мельников прибыл на борт маленького черноморского брига, стоявшего на выходе из бухты.
— Прибыл по распоряжению главнокомандующего на время предстоящего дозора! — доложился он коренастому лейтенанту с крючковатым носом и синими от бритвы щеками.
— Меня зовут Иван Семёнович Скаловский. Я командир сего славного брига, на котором, думаю, понравится служить и вам! Порядки у нас куда проще линкоровских, а потому прошу в общении не чиниться! Стоять же вахту будете не вахтенным офицером, а вахтенным начальником. Справитесь?
— Справлюсь! — со значением кивнул Мельников. — Я уже и самолично призовыми судами покомандовать успел!
— Вот и чудненько! — кивнул Скаловский. — Чувствую, что сплаваемся!
Знал бы тогда Гриша Мельников, что с прибытием его на бриг «Александр» судьба предоставила ему возможность, о которой безнадёжно мечтали многие поколения гардемаринов и мичманов: возможность вскоре участвовать в сражении, которое войдёт во все анналы русской истории!
Командующий французским корпусом выслушал доклад об отходе отряда кораблей капитана 1-го ранга Гетцена. Информация была поставлена у Мармона неплохо. Около российских кораблей всё время крутилась купеческая шебека с переодетым офицером-разведчиком. А потому, едва Гетцен развернул форштевни своих кораблей на зюйд, это стало сразу же известно. Перед Мармоном раскатали штабную карту.
— Где отряд русских кораблей сейчас? — спросил дивизионный генерал вернувшегося с моря наблюдателя.
Тот молча чиркнул ногтем по карте на значительном удалении от острова Брацо.
— Где позиция оставленного дозорного брига?
— Вот здесь? — показал офицер. — Между Брацо и островом Сольта!
— Сколько у него пушек?
— Восемнадцать, сир!
— Калибр?
— Малый, сир!
— Что ж, — подытожил разговор Мармон. — У нас есть все возможности преподнести маленький подарок императору! Как именуется этот бедолага?
— «Александр»!
