восстанию. Воспользовавшись тем, что гарнизоны в Морей сокращались — войска направлялись в Янину, греки в начале апреля сумели овладеть большинством крепостей. «Действуя согласно с ними на море, греческие пираты с их смертоносными, маневренными брандерами обеспечили контроль над всеми ключевыми портами побережья.
Это ограничило возможности снабжения и переброски турецких подкреплений наземными коммуникациями, пролегавшими по гористой, удерживаемой в руках партизан территории. В числе островов повстанцы удерживали Спеце, расположившись на котором, богатая вдова-гречанка организовала блокаду залива Нафплиона за свой собственный счет, а также Псару и, в зависимости от обстоятельств, Гидру, благодаря капитану судна, который поднял людей против их собственных примасов.
По всему полуострову популярная песня восставших 'В море не должно остаться ни одного турка' спровоцировала массу кровожадных нападений на мусульман. Восстание перекинулось через Коринфский залив, где 'неверные' горожане Ливадии были жестоко истреблены. Крестьяне преодолели наскоро возведенную стену, чтобы взять Афины, в то время незначительный провинциальный городок с десятью тысячами жителей, который был личной собственностью султана. Но афинский Акрополь, дополнительно укрепленный со времен его осады венецианцами, держался еще больше года. На западе решительно восстал Месолонгион. На севере восстание вспыхнуло среди 'овчарен Пелеона' и на тройке македонских полуостровов Халкидики, где монахи Афонского монастыря с готовностью вооружились ради одновременно религиозного и национального дела»[66].
Повторяю еще раз — большие цитаты я даю, дабы избежать обвинений в необъективности — разбои, зверства греков и т.п.
В декабре 1821 г. — январе 1822 г. в городе Эпидавр собрались 67 депутатов, представлявших различные области Греции. Они провозгласили независимость Греции и выбрали законодательный исполнительный совет. Однако в руководстве греков не было единства, и они более занимались интригами, нежели войной с турками.
Вскоре «общественное мнение» Европы и России захлебнется от негодования по поводу зверств турок, хотя все началось с диких расправ повстанцев над мусульманами — турками и греками.
Так, к примеру, 12 сентября 1821 г. 15 тысяч повстанцев-греков под командованием Теодороса Колокотрониса захватили город Триполици. Причем не взяли штурмом, а приняли капитуляцию. За три дня в городе было вырезано до 30 тысяч мусульман (турок и греков) и 5 тысяч евреев. Греческий историк гордо называет Триполици греческой Бастилией[67].
Но резня в Триполици и других городах Морей западную и российскую общественность совершенно не интересовала. Чтобы урвать свою долю на Востоке, Лондону, Парижу и Петербургу нужна была только греческая кровь. И случай вскоре представился.
10 марта 1822 г. 2500 греческих пиратов с острова Самос высадились в бухте Мегас на острове Хиос, где ранее не было межнациональных и религиозных столкновений. Полуторатысячный турецкий гарнизон попытался сбросить самиотов в море, но потерпел неудачу и укрылся в крепости. Большинство жителей Хиоса тихо сидели по домам, закрыли лавки. Однако несколько сотен люмпенов кинулись резать и грабить турок.
24 марта из Константинополя вышла турецкая эскадра во главе с капудан-пашой Кара-али в составе 16 фрегатов, 18 корветов и бригов с войсками на борту. 30 марта османский флот появился у Хиоса. Корсарская флотилия псариотов, пришедшая на помощь самиотам, немедленно ретировалась.
Турецкий корвет сел на мель у берега. Тогда толпа повстанцев захватила его и перерезала 80 человек команды. Ну а далее Кара-али высадил десант на остров. Кроме того, через узкий пролив (около 5 км), отделявший Хиос от Малой Азии, вернулись тысячи турок, бежавших с острова после прибытия туда корсаров. Естественно, началась резня — убивали правых и виноватых, благо, различить их не было никакой возможности. Правда, щадили желающих принять ислам, а таковых набралось довольно много.
Замечу, что на Хиосе вдоволь «порезвились» пятьсот «неверных» запорожцев под началом кошевого атамана Семена Мороза и войскового старшины Лоха. Кстати, Мороз — уроженец города Киева, а Лох — знатный польских шляхтич, уроженец Правобережья. В сражении на Хиосе кошевой и сложил свою буйную головушку.
24 июня 1827 г. Россия, Англия и Франция на основе Петербургского протокола подписали в Лондоне конвенцию об образовании автономного греческого государства. Стороны обязались предложить Порте свое посредничество в целях примирения с греками на следующих условиях: греки будут находиться в зависимости от султана и платить ему ежегодную подать; управление будут осуществлять местные власти, но в их назначении известное участие будет принимать Порта. «Для отделения греческой национальности от турецкой и предотвращения столкновений между ними греки получат право выкупать всю турецкую собственность, находившуюся на их территории».
Параллельно с дипломатическими усилиями русское правительство еще в 1826 г. начало готовить на Балтике эскадру для посылки в Средиземное море. В состав эскадры вошло 9 кораблей, 8 фрегатов и 3 корвета.
8 августа 1827 г. отряд контр-адмирала Гейдена вышел из Портсмута, а остальная часть эскадры под командованием Сенявина вернулась в Кронштадт. К отряду Гейдена должен был присоединиться 44- пушечный фрегат «Вестовой», но он 3 июля 1827 г. погиб, сев на камни в Финском заливе.
1 октября 1827 г. русская эскадра у острова Занте (Ионические острова) соединилась с английской и французской эскадрами. Эскадры английского вице-адмирала Кодрингтона и французского вице-адмирала де Риньи с 11 сентября крейсировали вблизи Наваринской бухты, где стоял турецко-египетский флот.
8 октября союзные флоты вошли в Наваринскую бухту и уничтожили свыше 60 турецких судов, включая 3 корабля, 9 фрегатов, 24 корвета и 14 бригов.
Англия и США предоставили повстанцам мощные боевые корабли: 58-пушечный фрегат «Эллас», корвет и два парохода. Союзные флоты устроили жесткую блокаду Греции и не пропускали туда даже судов с продовольствием. В конце концов им удалось добиться эвакуации египетских войск.
И, наконец, в Греции был высажен французский экспедиционный корпус генерала Мезона. Французские войска силой овладели турецкими крепостями Наварин, Корон, Модон и Патрас. Правда, турки понимали, что их дело проиграно, и особенно не сопротивлялись.
Сложилась трагикомическая ситуация. Правительства и «общественность» Англии, Франции и России восхищались героями Эллады, освободившими свой народ от турецкого рабства, и помалкивали о многих десятках тысяч мирных жителей — турках, греках, евреях, албанцев и других, вырезанных повстанцами.
А с другой стороны, корабли ведущих морских держав гонялись по всему Средиземноморью за судами «героев Эллады» и вешали их капитанов, а иной раз и всю команду. Историограф русской эскадры И.И. Кадьян приводит вот такие данных о деятельности греческих пиратов: за десять месяцев 1827 г. было разграблено 90 нейтральных судов (31 австрийское, 18 английских, 4 ионических, 11 французских, 9 сардинских, 7 русских, 4 шведских, 4 американских, одно неаполитанское и одно голландское). Похищенные с этих судов грузы оценивались в огромную по тем временам сумму — 24 млн. пиастров, то есть около 2 млн. испанских талеров[68].
Странная картина получается. На суше греки сплошь герои, «белые и пушистые», и на защиту их вся Европа поднялась, а на море — дикие головорезы!?
Русские корабли участвовали в борьбе с греческими пиратами весьма неохотно. С одной стороны, русских торговых судов в Средиземном море практически не было[69], а с другой стороны — у офицеров было слишком велико презрение к туркам, которых и за полноценных людей-то не считали. Тем не менее несколько эпизодов имели место. Так, фрегат «Нестор» в феврале 1828 г. попытался захватить базу корсаров в районе порта Миндра (Мандра). Фрегат встал у выхода из залива. По приказу его командира капитан-лейтенанта И.С. Сытина были спущены шлюпки с десантом, которые отправились в глубь залива. Там были обнаружены два корсарских судна. Одномачтовый бот с одной пушкой и 40 человеками команды сдался сразу, а команда шестипушечной двухмачтовой шхуны решила драться. Греки посадили шхуну на мель, а сами укрылись на берегу в развалинах монастыря. Командир десанта лейтенант И.Л. Тимашев стал высаживать десантников на берег. Одна из шлюпок села на мель, и греки тут же открыли по ней ружейный огонь. Тогда Тимашев повел десантников в атаку, в результате
