ради нее хоть в огонь готов!Только вторая ему улыбнется,нету у него для сравненья слов.Полночь настала. В глуби небеснойвспыхнули звезды. Полночь тиха,звезды вкруг месяца скучились тесно,словно овечки вокруг пастуха.Ночь наступила — мать над ночами,ночь рождества, путеводной звезды;снег вкруг деревни искрится лучами,по снегу — к озеру видны следы.Над полыньею одна в душегрее,встала другая подле нее:«Ганнушка, Ганна, скажи мне скорее,что ты там видишь, сердце мое!?»«Ах, там в тумане, — с открытою дверьюмнится мне Вацлава домика вид —вот прояснело, вижу теперь я,там на пороге парень стоит.В темнозеленом кафтане он, молод,шапка надвинута набекрень,к ней мной дареный букетик приколот,Господи! Это ж — Вацлава тень!»Быстро вскочила в жарком порыве,стала над низко склоненной другой:«Ну, мое золотко, что там, Мария!Что тебе видится под водой?»«Ах, вижу я: вижу скрытые мглою,в дымной завесе, мерцая в ряд,словно бы свечи вокруг аналоя,красные огонечки горят.Черное что-то туман прикрывает,вот уж из мглы проясняется той: —боже! ведь это ж — подружки рыдают,а между ними — покров гробовой!»IVВеет ветер ласковыйпо полям, яругам,[13]цвет весенний стелетсяполем, садом, лугом.Загудела музыка от костела звоном,а за ней, осыпана цветом благовонным,едет свадьба цугом.Молодой жених, красиви лицом и станом,шапку лихо заломил,зелен цвет кафтана,как предстал ей ночью той,так ведет к себе домойкрасавицу Ганну.Пришла осень. На ветвяхветер листья косит,похоронный слышен звон, —мертвую выносят;в трауре подружки, свечи потухают,клич и причитанья трубы возглашают,заунывно воют:вечному покою!Чье венок обвил чело,кто в гробу почиет?белой лилиею чьянадломилась выя?Отцвела, как бы затоплена росою,умерла как бы подкошена косою, —бедная Мария!VОкна окованы тьмой и морозом,в хате теплынь и уют;бабка клюет перед печкою носом,девушки пряжу прядут.«Прялка, живей! Веселее жужжанье!
