с каждым мгновеньем она растет. Если кто в глубине под скалою в омуте летом ко дну пойдет, если у буйной ватаги зимою вдруг под санями подломится лед, то я вздыхаю, к Либуши войску новых немало прибыло сил! Близко ли время, когда успокоюсь? все еще час тот не наступил! Так ведь начертано в книгах судьбою, слушайтесь голоса моего: утро поднимется голубое, мертвые встанут в честь его. Либуша княгиня с мощными полками выступит из глубоких вод и материнскими руками к славе поднимет родной народ! * * * Видела костел я над Орлицей речкой, слышала его колокола, прежде чем честность старой воли чешской, разорвали когти зла. В те дни, когда святость в Чехии исчезла с верой и надеждой золотой, костел тот земная поглотила бездна, и покрылась местность та водой. Все ж не навеки скрыт он под землею: воды эти схлынут вспять, и костел восстанет с силою былою благовестом к славе звать. Помните ж и знайте слов предначертанье, неумолимый судьбы закон: «Зримо вам станет жарких зорь сиянье, если тот раздастся звон. И с другого берега Орлицы снова ветер посеет новый лес, и молодняк народится сосновый встанет бор могучий до небес. И когда сосна на краю того бора век свой многолетний доживет и в Орлицу реку рухнет без опоры, а сосновый корень догниет, тогда придут сюда дикие свиньи вырыть остатки корней, и заблещет золотом под ними дивный колокол в глубине. Ибо ему суждено от рожденья путь под землею пройти такой и в предназначенное мгновенье цели достигнуть своей за рекой». Знайте ж: у края зеленого бора дерево сохнет, век отслужа, ветви теряют зелень убора, только вершина еще свежа. Может, и колокол путь свой кончает и к предназначенной цели спешит? Кто прорицания те разгадает, а в сердце надежду нам укрепит? Видела я, как пахал крестьянин в поле поблизости Быстрины, песнью простор оглашая ранний: «Боже, святые Троицы!» Дивной он был остановлен помехой, вывернув, стал он обломок бранить: «Какого дьявола я переехал? чтоб ему в бездну опять угодить!»
