кабинет вошел Вольфрам.
Пройдя к своему столу, Вольфрам хмуро оглядел свою команду.
— Есть успехи? — коротко спросил он.
Олег помотал головой.
— Пока ничего, — сказал он. — Но я вот тут подумал: а что, если мы не там ищем…
— Не там, — прищурился на него Вольфрам. — А где нужно искать? В Нью-Йорке? На Луне?
— Да нет, — сказал Олег. — Мы проработали тех, кто был в интересующий нас период в Вирске…
— Уже проработали? — перебил его Вольфрам. — Молодцы. Так я вам еще работенки подкину. Настала пора расширить временные рамки. Взять, например, период не в полгода после катастрофы в лесу, а год или даже полтора. Артефакт ведь мог начать работать далеко не сразу.
— Я имею в виду другое, — сказал Олег. — Мог быть человек, побывавший в том лесу ДО катастрофы, который в Вирск не заезжал вообще.
Серегин ничего не сказал, но поразился тому, как легко и просто Олег присвоил его идею. Почему- то это скребануло его по сердцу.
— Мог, — энергично кивнул Вольфрам. — И как предлагаешь его искать?
— Ну-у… я пока что не знаю, — замялся Олег. — Идея находиться в стадии разработки, но способ определить круг таких людей должен найтись…
— Есть больше сотни человек, входящих в эту категорию, — сказал, не глядя на Олега, Серегин, которому надоело молчать и глядеть, как его нагло обкрадывают, хотя бы в чисто моральном плане.
— Ну-ка, — оживился Вольфрам. — И что это за люди?
— Это бойцы «Каскада» во главе с майором Головиным, и двое из группы капитана Дежнева. Каскадовцы были в том лесу перед самой катастрофой и во время нее, а Дежнев со своими людьми — сразу после, во время пожара.
— Здраво мыслишь, — пробормотал Вольфрам.
— Техников «Каскада» и самого Головина можно сразу отмести, — продолжал воодушевленный Серегин. — Они были вместе с фургоне с аппаратурой и не теряли друг друга из виду. По крайней мере, надолго. Снайперы тоже не в счет. До пожара они в лес не входили, а когда лес запылал, вряд ли полезли бы в него. Проверить их можно, но не в первую очередь. В первую очередь у нас стоят сами бойцы. Они прочесали лес ДО пожара, и были там ВО ВРЕМЯ пожара…
— Но они же погибли, — сказал очень громко, чуть ли не выкрикнул Олег, видя, что слава первооткрывателя нового направления расследований уплывает из его рук.
— Погибли не все, — помотал головой Серегин. — Трое выжили. Их увезли в «Скорой помощи», сначала в Вирск, потом в этот же день самолетом отправили в Сибирск.
— Двое из них до Вирска не дожили, — уточнил Вольфрам. — Скончались в «Скорой помощи». В Сибирск полетели их тела.
— А что стало с третьим? — спросил Серегин.
— Вот это и предстоит вам выяснить, — сказал Вольфрам.
Вольфрам был командиром, поэтому никто и не подумал спросить, а чем будет заниматься он сам.
— Олейников Арсений Тихонович, капитан, командир взвода отряда особого назначения группы «Каскад», — вслух зачитывал Серегин из пухлой папки.
Олег возлежал в углу кабинета на старом, продавленном диванчике и, уставившись в потолок, внимательно слушал. Или дремал — кто его там разберет.
— Стаж пребывания в отряде — четыре года, — продолжал Серегин. — До этого, спец. курсы переподготовки в Рязани, полгода. До этого, командир роты военно-воздушного десанта, в звании лейтенанта, четыре года. До этого, высшая военная Академия — пять лет. До этого — окончил десятилетку с отличием… Ну что, идеальный путь идеального офицера спецназа, — Серегин коротко вздохнул. — Даже немного завидно.
— Нашел чему завидовать, — лениво откликнулся Олег. — Солдафоны — они и в спецназе солдафоны.
— Дурак ты, — беззлобно выругался Серегин. — Это же настоящая воинская элита…
— А за дурака ответить не хочешь, салага? — так же лениво сказал Олег. — Элита… Да мы в сто раз круче всех этих элит. И в тысячу раз засекреченнее, кстати. Так что еще вопрос, кто кому завидовать должен. Что там еще есть?
— Все в том же духе, — сказал Серегин, — вплоть до операции в окрестностях Вирска. Участвовал, кстати, в пяти боевых операциях, но в каких и где — информация слишком закрытая, чтобы легко ее получить. Да и не столь это важно. После провала операции под Вирском, лежал четыре месяца в военном госпитале в Сибирске. Ожоги второй степени, необратимые изменения кожных покровов правой стороны лица, как написано в истории болезни. Плюс неполная работоспособность правой ноги, физиологические изменения в легких — тут целый букет.
— Короче, инвалидом стал наш бравый капитан Олейников и полной развалиной, — весело подвел итоги Олег.
— Чему ты радуешься? — буркнул Серегин.
— А тому, друг мой Виталя, что наш это клиент. Печенками чувствую — наш. Ты, кстати, пробил Олейникова по базе?
— Печенкой обычно чувствуют, когда с выпивкой перебор случается, — проворчал Серегин. — Конечно, пробил. В Вирске проживает два десятка Олейниковых, но все не подходят по возрасту, да и живут там давно. В Сибирске же Олейниковых чуть больше пяти тысяч. Оно и понятно. И город большой, и фамилия не самая редкая. Одно утешает: имя-отчество у нашего достаточно нераспространенные — Арсений Тихонович. Так что остались технические детали — прошерстить список и найти нашего искомого.
— Печенками чую, заставит нас шеф, он же босс проверять всех этих пять тысяч Олейниковых. На всякий пожарный…
— Почему ты так не любишь командира? — задал Серегин давно мучивший его вопрос. — Случилось про меж вас чего или характерами не сошлись?
Олег резко сел на диване и пристально посмотрел на Серегина.
— Случилось, — сказал он, — что не сошлись характерами.
— Понятно, — кивнул Серегин. — Больше про это — ни слова.
— Кстати, — как ни в чем не бывало, сказал вдруг Олег, — напрасно ты уповаешь на легкость поисков. Имя сменить у нас гораздо легче, чем фамилию. С фамилией пришлось бы бегать, кучу справок никому ненужных собирать, и, соответственно, оставить кучу следов. С отчеством не скажу, не в курсе, а вот сменить имя — раз плюнуть. Достаточно дать в газете объявление типа «мне надоело быть Иваном, считайте меня Жаном», потом пойти в паспортный, заплатить пятьдесят рублей и через пару дней получить паспорт с новым именем. И никаких следов, кроме дурацкого объявления. Газета при этом может быть любой, пусть даже листком какого-нибудь зачуханного завода или речного транспорта. Поди сыщи теперь это объявление…
— Откуда ты все это знаешь? — удивился Серегин. — Сам, что ли, имя менял?
— Не менял, но знаю, раз говорю, — отрезал Олег. — Увидишь, так оно и будет…
В кабинет резко вошел Вольфрам и громко хлопнул дверью. По одному этому можно было понять, что начальство не в духе.
— Как дела? — спросил он, садясь за свой стол и ни на кого не глядя.
— Проработаны Олейниковы из Вирска. Ни один не подходит. Составлен список Олейниковых, проживающих в Сибирске. Я думаю, нужно начать с его местожительства по прописке.
— С этим можете не трудиться, — резко сказал Вольфрам. — Арсений Тихонович Олейников снялся с прописки через неделю после выхода из госпиталя. И в этом нет ничего подозрительного, потому что аккурат за день до этого он был спешно уволен из рядов вооруженных сил. Гэбэшные начальники подсуетились, мать их так… — зло бросил он. — Поскорее замять скандал захотели. Вот и выкинули калеку
