Наутро я открыла глаза в тепле, в безопасности, в мягкой постели. Все раны перевязаны. Но болит все, и тело, и душа.
И, как всегда, как только возвращается сознание — секундная паника, и мозг беспокойно сканирует комнату. Где я? Обои в цветочек, белоснежное, свежевыглаженное белье на широкой кровати пахнет по- домашнему, чистотой и уютом. На мне большущая футболка с каким-то пестрым героем мультфильма. Я такого не знаю.
Наконец до меня доходит: это Элла и ее мама приютили меня у себя дома. Я здесь прохлаждаюсь, а мне надо срочно спасать Ангела. Если, конечно, она еще жива. Клык и Надж, поди, меня теперь изо всех сил костерят. И правильно делают.
Сон как рукой сняло. Но боль не только осталась — стала еще сильнее. Плечо и крыло отчаянно дергает и отдает в каждый мускул по всему телу.
Когда-то давно мы боролись с Клыком, и я вывихнула плечо. Как я тогда плакала, зажав его здоровой рукой и приплясывая на месте! Помню, Джеб успокоил меня, говорил, говорил мне что-то, отвлекал как мог, и вдруг, совершенно неожиданно, оп! дернул и вправил мне плечевой сустав. И все сразу прошло. Он улыбнулся, погладил меня по голове, оттер со лба капли холодного пота и принес бутылку лимонада. И я тогда подумала: настоящий отец. Еще лучше отца.
В горле застрял ком. Как же мне не хватает теперь Джеба!
Неожиданно я насторожилась: дверь в мою комнату отворялась. Медленно, с чуть слышным скрипом. «Бежать! Лететь!» — проносится в голове. Пальцы судорожно смяли простыню. — «В окно! Где окно?»
В приоткрытой двери Эллины карие глаза, любопытные и нетерпеливые.
— По-моему, она уже не спит, — оборачивается она к маме.
Обе входят, широко улыбаясь:
— Доброе утро, Макс! Завтракать будешь? Ты любишь блины? — ласково спрашивает женщина.
— И маленькие колбаски? — подхватывает Элла. — И фрукты, ну и всякую всячину?
У меня слюнки так и потекли. Интересно, это мне кажется или они по-настоящему мне на футболку капают? Я вдруг замечаю на кровати стопку одежды. Мои собственные джинсы и носки, выстиранные и только-только снятые с батареи, еще даже теплые. И новый сиреневый свитер с аккуратными прорезями на спине для крыльев. Специально для меня разрезали.
Вот как обо мне заботятся. Теперь — Эллина мама, как раньше Джеб.
Разве можно к такому привыкнуть?
Какой смертью умирать, Газману было все равно. Быстро их ирейзеры прикончат или долго измываться будут, значения большого не имело. Конец один.
Игги вплотную придвинулся к нему и выдохнул прямо в ухо:
— Вверх и вперед!
Вверх и вперед? Что он имеет ввиду? Спятил что ли? Как это вверх? Газман совсем ничего не понимал. Но долго ему раздумывать не пришлось.
Под звон разбитого вдребезги стекла на него обрушился дождь осколков и щепок. Он подпрыгнул от неожиданности и от ужаса. А ирейзер, с довольным оскалом, уже влезает в окно.
— Теперь подумай головой, — притворно резонирует первый головорез, — одна крошка-малышка у них уже есть. Думаешь, им еще один объект живьем потребуется?
И оба гулко заржали, как будто кто-то бил в пустую бочку. И тут прямо на глазах у мальчишек рожи их стали меняться. Сперва поросли шерстью… Челюсти вытянулись, вперед вылезли заострившиеся зубы. Глаза сошлись к переносице. И вот на Газмана уже скалится волчья морда. Его прямо передернуло от омерзения.
— Ой, мальчики, — хором урчат ирейзеры, — и что же это вам никто не разъяснил, что бегать-то вы можете, да спрятаться-то вам слабо!
Шерсть уже отрастала у них на руках. Еще немного, и волчья шкура полностью покроет их тела. Один из мутантов облизнулся, картинно потирая свои здоровенные волосатые когтистые ручищи. Так плохие актеры играют злодеев на третьеразрядной провинциальной сцене.
— Готов? — Голос Игги едва различим, а губы практически не шевелятся. Газман даже не уверен, услышал он Игги, или ему только померещилось. Секунды таинственным образом растянулись в часы. Руки сами собой сжались в кулаки. Он готов! Он, конечно, готов!
— А тот недоносок вообще слепой, — ирейзер тычет в Игги напарнику. — Не беспокойся, корешок, скоро тебе придет конец, и не надо будет больше беспокоиться, как бы сослепу лоб не расшибить. Жаль только, не достался тебе глаз следующего поколения. Как мой.
Газман поднял на него взгляд — так вот он о чем, — и тошнотворное отвращение подкатило у него к горлу. Из стального шара, сидящего в глубоко запавшей глазнице, бил красный лазерный луч. Сталь от него сияла кровавым светом. Ирейзер усмехнулся и перевел глаз на Газзи. На рукаве появилась красная точка. Запахло паленой тряпкой — дырка на рубашке становилась все больше.
Ирейзер самодовольно осклабился:
— Ты, дурак, сбежал, и новые технологии на тебе испытать не успели. Проиграл ты, парнишка.
«Как же, проиграл», — подумал Газман с омерзением.
— Ну что, поросята, побегаем в догонялки. Глядишь, может вам и повезет … на короткое время.
Усмехаясь и предвкушая заведомо легкую добычу, ирейзер придвинулся к ним поближе.
— Считаю до трех. — Газман опять не понял, то ли ему показалось, то ли он и вправду слышит команду Игги.
— Раз! — ноги Газзи сами собой спружинили, и он чуть заметно привстал на цыпочки.
— Два!
— Три! — выкрикнул Игги, и Газман ракетой взлетел вертикально вверх, с треском расправляя крылья.
С яростным воплем ирейзер подпрыгнул, ухватил его за щиколотку и изо всех сил дернул вниз. Игги уже пробил прогнивший потолок и стремительно взмывал в небо. Отчаянным рывком Газман вырвался из когтей ирейзера. Он уже протиснулся было в пробитое в потолке отверстие, но крыло неудачно за что-то зацепилось, он рухнул на крышу и неотвратимо заскользил вниз по скату, но повис, ухватившись за поперечную балку.
— Газер! Шевелись! Давай скорей!
Хрясь! Балка подломилась, и Газман сорвался вниз. Но удача все же была на его стороне. Крылья вдруг чудом раскрылись. Взмах, еще один, сильней, еще сильней. Он уже набирал высоту, вот-вот поравняется с Игги. И в этот момент Игги швыряет вниз на избушку «работничка»!
— В сторону! Выше давай! — орет Игги, хлопая крыльями как сумасшедший.
Уфф! Только было Газман выровнял дыхание, как лес содрогнулся от страшного грохота! Бомба их, хоть и домодельная, сработана оказалась на славу!
Взрывной волной их и самих подбросило и отнесло изрядно в сторону. Едва сбалансировав крылья, Газман протер глаза: там, где еще секунду назад стояла их развалюха, теперь сиял огромный огненный шар.
Не прошло и минуты, как он распался, и вот уже дикие и жадные языки пламени мечутся на ветру, с треском пожирая гнилые бревна.
Пламя ползет по земле, словно длинные красно-желтые змеиные языки слизывают с самого основания деревьев тонкие сосновые иголки, и вдруг резко поднимается по стволам вверх. Вот оно уже лижет зеленые макушки деревьев.
«Какая зловещая красота!» — думал Газман, не в силах оторвать глаз от этой страшной картины.
— Надеюсь, с этими двумя покончено, — выдавил наконец из себя Игги.
Газман только молча кивнул. У него перед глазами стоит ужасное зрелище горящего тела, сначала подброшенного взрывом, а потом плашмя грохнувшегося на землю и дотлевающего, как почерневшая головешка. Он видел и другого ирейзера. Тот отполз от избушки на несколько футов и потонул в клубах разъедающего глаза дыма.
— …если только они не спаслись каким-то чудом, — добавил Игги.
К Газману вернулся дар речи:
