- Прекрати вырываться, - злобно взглянул ей в глаза драммер, - все равно не поучится. И, давай, рассказывай мне о своих кобелях. Или я сам все узнаю! И тогда тебе, куколка, будет плохо! Ты меня поняла, стервочка? - И он издевательски погладил Ниночку по щеке. Она вновь едва не ударила его ногой во второе колено. Музыкант 'На краю' выругался так же грязно, как и Нинка.
'Ух ты, я такого выражения еще не слышала!', - подумала она мимоходом. Вообще-то она не то, чтобы сильно обозлилась - Нина больше играла и наблюдала за реакцией друга. Конечно, она была сильно раздражена и недовольна, но поведение Келлы ее удивляло. Он посмел ей, Ниночке Журавль, перечить и повышать голос! А еще ей нравилась его ревность. В тайне девушка всегда хотела, чтобы кто-нибудь ее очень-очень сильно ревновал и умел удержать - любой ценой. Наверное, все дело было в том, что Журавль хотела чувствовать рядом с собой сильного человека, способного защитить ее, а около нее, как она всегда считала, были те, кто, напротив, слабее.
Иногда девушка думала, почему она столько лет дружит с Катькой - обычной, на первый взгляд, девушкой, не яркой и не блестящей, как она сама, Нина. Ведь с самого детства они отличались - как вода и земля, или, как говорила сама Катя: 'как роза и астра'. Вообще-то лучшая Нинкина подруга хоть и была спокойной, но очень часто она иронизировала - даже сама над собой. Со временем неглупая Журавль, которая довольно хорошо знала психологию людей, поняла, что с Радовой не только комфортно - в эмоциональном плане, но еще и свободно. С ней можно говорить о чем угодно - о погоде, или о музыке, или о недостатках окружающих (иногда Нинке казалось, что она только их и видит), или болтать о всяких глупостях, о которых стыдно потом даже вспоминать.
'Если бы кто-нибудь услышал, о чем мы говорим, на нас бы точно подумали, что мы женские образы Бивиса и Батхеда', - пошутила однажды Катя, когда они вдвоем сидели у нее на даче и несли кошмарную глупость.
'- Тогда я была бы беловолосым Бивисом? Да не за что!' -, тут же возмутилась Нинка.
'- Почему?', - спросила Катя, щелкая семечки.
' - Он еще тупее, чем Батхед!'
Тогда Нинка и поняла, что по-настоящему близкие друзья - это те, рядом с которыми не стыдно нести чушь и кривляться, и вообще быть естественной насколько это возможно рядом с другим человеком. Идиотское совместное время првождение - один из залогов крепкой дружбы. По крайней мере так считала Журавль. Рядом с Ирой у нее не всегда получалось болтать ерунду и полностью расслабиться. Может быть, Ирка чувствовала, что отношение Нинки к ней не такое, как к Кате, и это раздражало ее и злило. Бывшая подруга девушек имела не самый простой характер. А Радова никогда о таком и не задумывалась - ей все всегда виделось в более радужных тонах, чем это было на самом деле. А еще она все-таки была слишком правильной - и Иру, как она однажды призналась Нинке, это порою раздражало.
' - Ее наивность порой похожа на тупость, не находишь?' - Спросила как-то девушка у Нины.
- Зато она милая, - рассеяно отвечала Журавль, задумчиво выдыхая табачный дым - в те далекие четырнадцать она часто баловалась сигаретами - Ирка уговорила, да и самой Нинке хотелось попробовать все на свете. Ирка пробовала уговорить и Катю, но та с ходу заявила, что 'это очень вредно', поэтому девушка даже и не знала о тайном пристрастии подружек.
Первая сигарета, первое пиво, первая тусовка с мальчиками у кого-то на свободной даче, 'когда предки не знали' - все это прошло без Кати, которую в это время учили какой-нибудь очередной фигне знакомые Томаса, такие же чудики, как и он сам. Тогда Нинка о многом не рассказывала Кате. Не потому, что не хотела, а потому что ей было стыдно это делать - неловко признаваться, что она, Нина, пила пиво с местной шпаной - первыми хулиганами класса, где-нибудь за гаражами или вместе с Иркой пробовала 'косячок' в клубе, куда их пропустили по знакомству.
А ведь было в ее жизни такое. Гламурная краса появилась далеко не сразу. В раннем подростковом возрасте Нина и Ирина вели себя не так подобающе, как это нужно было двумя первым ученицам класса, которых хвалили все преподователи школы. Потом Нинка поняла, что Ире даже доставлял удовольствие тот факт, что только они вдвоем посвещены в какие-то тайны, а Катька остается в неведении и живет в своем мире, созданным родственниками и друзьями семьи.
Однажды Катя увидела - совершенно случайно - как Нинка курит, стоя в компании взрослых уже молодых людей, один из которых норовит по-хозяйски обнять ее за талию. Радова случайно проезжала в машине мимо подруги, и блондинка надолго запомнила укоряющий ее взгляд, ведь Кате она сказала, что идет в гости к двоюродному деду.
- Нин, будешь, - протянула длинную тонкую сигарету подруге Ира на следующее утро.
- Не-а, я все. - Откликнулась Нинка.
- Что все? - Не поняла та.
- Завязываю, Ирка, - улыбнулась та. - Курить - это невероятно тупо и не модно.
Кстати, впоследствии только Катя могла и может до сих пор остановить Нинку от каких-то необдуманных действий или попросить ее сделать что-то хорошее. Правда, только в том случае, если это не связано с самой Катриной Томасовной. Так, однажды, Катя упросила блондинку еще в школе не мстить одной девочке, которую считала очень хорошей, или не искать Иру после той самой ссоры. Хотя Нинка все же упросила двух влюбленных в нее бугаев с класса, чтобы они вместе с друзьями втретили подлого Максима
- Ты задумалась о своем поведении, моя непостоянная крошка? - Прошипел Келла около Нинкиного уха.
- Отпусти меня, - умудрилась укусить его за руку девушка и наградила молодого человека десятком сложнейших лексических конструкций, используя большое количество нецензурных слов.
- Закрой рот,- гаркнул на нее синеволосый, продолжая удерживать, - ты девушка, а не матрос!
- Лучше быть матросом, чем тобой, рыло! - Яро прокричала Нинка. Обычно никто не мог на нее повышать голос - разве что собственный папа, но дядя Витя так сильно орал всего лишь пару раз в год, а в остальное время просто нудел и хмыкал. А Келла явно перегибал палку.
- Пошли в машину, ты мне там все про своих 'мальчиков' расскажешь, - поволок ее к своему средству передвижения молодой человек, впрочем тоже начиная остывать - все же на эту высокую стройную особу он не мог долго злиться. И держат ее за руки было чертовски приятно.
- Тошнотворный кабан! - Выдала ему Нинка тут же, нанося сокрушительный удар рукой ему в плечо. Сокрушительный для самой девушки - она чуть не вывихнула кулак.
- Осторожнее, сумасшедшая! - Обеспокоился Келла.
В это время в автопарке очень не вовремя появился один из гостей мэра, совмещающий ученую деятельность с депутатским креслом. Сухонький старичок в больших круглых очках и во фраке, который, казалось, был пошит лет эдак двести пятьдесят назад, укоризненно смотрел на парочку уже минут три.
- Что вы деваете? Моводые вюди! Моводые вюююди? - Не выговаривал старичок пару букв.
'Моводые вюди' очень нехорошо посмотрели на дедушку, а также на его богато одетых спутниц - дородных дам, одна из которых размахивала почему-то огромным веером.
- Вы довны вефти себя тифе - это ведь обфественное мевто! Кувьтувный дом кувьтувных вюдей! - Начал вещать старичок. Ему явно не нравилось поведение парочки.
- Знаю я одну хорошенькую рифму для слова 'вюдей', - многообещающе свела брови к переносице блондинка. Келла хмыкнул. Он тоже знал. Это матерное слово знали все, за исключением престарелого депутата, который оказался еще и глуховатым.
- Вот именно, Авдей Петрович! Бескультурщина! Наприглашала Лизонька бандитов всяких, разбаловал ее наш дорогой градоправитель, - поддержала его тетка с веером, отлично разбираясь в шепелявой речи.
- Наш бомонд обречен, - пискляво согласилась ее спутница. - Вы посмотрите на этого парня! Он поклонников тех дегенератов, которые прыгали на соседней сцене! Молодежь, минуя взросление, сразу же входит в стадию маразма!
- Вы должны вести себя подобающе! - Хором сказали дамы Келле и Ниночке.
Общий враг объединяет - и Келла с Ниночкой, позабыв о том, что только что мечтали убить друг друга, угрюмо уставились на возмущающихся.
