интересоваться кто-то женского пола. Я в Америке. В Южной. Или на Кубе.
- Опять бросил очередную даму? - Поинтересовался тут же любопытный Томас.
- О, нет, она встретила меня с другой в ресторане. - С достоинством отвечал ему младший брат. - А, да, кто там на нашей двери прикрепил бумажку?
- Какую бумажку? - Не поняли его, а я со вздохом заворочалась в кровати. Теперь стало еще и жарко.
- Прямоугольную. - Не замедлил с ответом Алексей. - Примерно такого содержания: 'Если вы будите петь также громко, как сегодня ночью, следующее наше предупреждение будет написано краской, но уже на двери. С уважением, ненавидящие вас соседи'. - Процитировал по памяти дядя.
Тут же раздался оглушительный смех, сквозь который кто-то потребовал сходить к двери и сфотографироваться вместе с таким посланием от добрых соседей - на память.
- Может еще споем, и сфотаемся около надписи краской? - Любезно предложил дядя Боря.
- Это уже даже не смешно, дорогой мой друг, - отвечал Томас. - И вообще, избавь наш дом, пожалуйста, от невразумительного ора при включении света в коридоре.
- Ага, сейчас, это же мой подарок, - не спешил папин друг выполнять такое поручение. - Если только нарисуешь портрет тещи.
- Алены Александровны? - Уточнил Томас.
- А у меня что, три тещи есть? Естественно ее, любимой, - отозвался под общее ржание, которое трудно было назвать смехом, мужчина. Почему все представители сильной половины человечества, собравшись вместе такие маловразумительные личности, постоянно гогочущие, как ненормальные? По одному они вполне приятные личности. Даже почти адекватные.
- Нет, я должен отказаться! - Тут же сказал Томас. Алену Александровну он побаивался. Ее вообще все побаивались - даже собственная дочь, не говоря уж о внуках и зяте.
- Вы бы потише, господа, - наставительно произнес Алексей, прежде чем удалиться в свою комнату. - В этом доме кроме вас есть еще трое оболтусов, которые в силу обстоятельств должны быть названы детьми.
- Так мы же тихо, - искренне изумился Томас. - Они и не слышат нас.
- И, слава Богу, не видят, - хмыкнул все тот же незнакомый обладатель баса.
Нелли хмыкнула, но промолчала. Я тоже.
Еще раз напомнив всем о том, чтобы не в коем случае не открывали двери кому бы то ни было женского пола, дядя удалился в свою комнату. А я опять попробовала уснуть.
В моем доме все, как всегда. Все в своем репертуаре. Все течет так, как и должно течь. Нет никаких Кеев, Антонов, замудренных тайн и никому не нужных интриг. Все у меня будет по старому, главное, чтобы я отпустила воспоминания, связанные с событиями двух или трех минувших месяцев.
Но кое- кто не желал этого.
Кейтон все же позвонил мне - ранним утром, словно знав, что я только что заснула, не успев даже еще увидеть новых снов. Треск телефона, который в остальное время суток казался мне приятной мелодией, раздался прямо под ухом. Я, свесившись, протянула руку к прикроватной тумбочке, заставленной косметикой, схватила звонивший сотовый и сонно произнесла 'алло', не глядя на экран мобильника. Оказалось, что нужно было сначала посмотреть, а потом говорить 'алло'.
- Катя, - раздался там взволнованный голос моего любимо-ненавидимого парня. - Почему ты никуда не пришла сегодня?
- Что? - Хрипло спросила я. - Это кто? Это ты? Сегодня?
- Вчера, - поправился парень, и только после этих слов я осознала, с кем я разговариваю - с Кейтоном! Он звонит мне в шесть часов утра. Что ему опять нужно?
Не знаю почему - может быть, из-за того, что я была сонная и плохо воспринимала действительность, а может быть из-за того, что не обладала талантом действовать людям на нервы, но я не смогла произнести всех тех патетических обличительных фраз, придуманных мной специально для того случая, когда обеспокоенный, по идее, музыкант, должен связаться со мной, чтобы узнать, отчего вместо меня в кафе заявилась Алина.
- Я не хочу перед тобой отчитываться, - только и сказала я. Спать сразу же расхотелось. Напротив, я встала с кровати, прошла в кухню - Томас и его друзья исчезли в неизвестном направлении - открыла настежь окно и высунулась по пояс, обозревая блестящие от солнца верхушки домов.
- Как это понимать? - Серьезный голос Антона, а сейчас солист 'На краю' играл именно эту роль, в чем я ни капельки не сомневалась, щекотал мне уши.
- Вот так, - не торопилась я все объяснить. Пусть помучается.
- У тебя что-то случилось? - Мягко спросил он. - Катя, расскажи мне.
- Мне нечего тебе говорить, ммм… Антон. - Надеюсь, в моем голосе прозвучало хоть немного сарказма?
- Что случилось? - Повторил свой вопрос молодой человек.
Что у меня случилось? Да так, мелочи - я всего лишь второй раз обожглась на любви, разочаровалась в человеке, которого считала почти что ангелом и убедилась что этот же самый человек, только в другой ипостаси, гораздо хуже, чем я его представляла. Я потеряла веру в то, что на свете существует искренняя привязанность и нормальные чувства.
- Если тебя кто-то обидел - дай мне знать, и я разберусь с этим человеком. Слышишь? - Его голос стал стальным. - Катенька, не молчи, только не молчи? Кто тебя обидел?
Жизнь меня обидела. Ну, и ты тоже порядочно, милый мой.
Вот же неприятность - легенда о Красной Нити оказалась всего лишь легендой. Выделим пару часиков и порыдаем над этим.
- Что произошло, солнце? - Голос Антона проникал в самое сердце - таким красивым он казался мне. Сразу же мне, бесхарактерной, захотелось, чтобы он оказался рядом, и я могла бы положить на его плечо голову и сидеть так целую вечность. - Солнце?
- Какое я тебе солнце? - Не выдержали мои нервы очередного лицемерия. - Это ты уехал со своей Алиночкой, идиот!
- Что? - Не так уверенно проговорил парень. - Кать, откуда…
- Не важно, - не дала я договорить ему вопроса, поняв, что Кейтона интересует. - Я хочу спать.
- А я хочу знать, откуда ты знаешь ее. Катя, это Алина сказала тебе не ходить? - Я чувствовала, какой он нервный. - Она, да? Она? Это все организовала эта… Алина? - Он не стал обзывать девушку, хотя и очень хотел этого.
- Слушай, у меня был нелегкий день и тяжелая ночь, отстань, пожалуйста, Кей. - Произнесла я, давая себе одновременно установку на то, что этот наш разговор - последний.
- Что?
- Я спать хочу, Кей. - Устало произнесла я. Я так ждала, когда он позвонит мне, а теперь не хочу с ним разговаривать - слишком больно это и неприятно. Не хочу устраивать никаких сцен, просто скажу, что все знаю и попрошу поиграть с кем-то другим.
- Я не понял…
- Я думала, у музыкантов хороший слух, - немного резковато отозвалась я и не смогла сдержать себя, добавив еще раз 'Кей'.
- Как? Кей? - Прошептал потерянно он. - Как ты меня назвала?
- Кей! Я назвала тебя Кеем! - Закричала я, уже порядочно злая. Больше всего меня бесило, что Кейтон где-то зависал и веселился с Алиной. - Так я тебя назвала. Я все про тебя знаю! Ты не брат Кея, ты и есть он сам! Врун! Ты всего лишь наглый лгун!
- Любимая, ты…
- И не смей меня так называть. Я все знаю. Ты думаешь, это было так смешно?
- Нет, я так не думаю. - Тихо отвечал он, после почти полуминутного раздумья.
- Ты думаешь, мне было приятно? - Еще громче и злее спросила я. В моем голос послышались истерические нотки, а на глазах появились стыдливые слезы.
