что делал император, глядя на дом, где триста лет назад был император, а теперь по стене разметался горячий плющ.
Тем более учитывая, какими эпитетами они награждают наших. Но будем великодушными, ведь даже почти полное отсутствие умственных способностей еще не гарантирует им полного счастья, требуя специальных социальных мероприятий со стороны государства. Люди, потому, взывают к сочувствию. Сочувствуйте, не забывая о личной гордости.
гордость: гордость, сжавшая зубы гордость, на одну простынку из ста тысяч окошек все тот же фильм, свет проедает простынку и стенку за ней, побреет все, сплошные танки, гордые танки, их лебединый клин, ракета, ее газов лебединый клин, корабль, лебединый клин буруна за ним, справа налево и лезвие заточено под снегом, разом, под корень, гордость, не дать, гордость, никому не дать, гордость.
Насчет же сочувствия положим так: сочувствие к людям проявлять в моменты их конкретных неурядиц в замкнутых отраслях бытия. Вне этих конкретных шаров сочувствовать некому, да, собственно, и нечему.
Это я к тому, что не надо их учить жить.
Но бывает и страшно: нечто, скажем, проходит не то, чтобы даже мимо, а именно что насквозь, и прозрачное, и такое острое, что куски тела тут же срастаются вновь.
Главное - не переносить физиологические привычки на все остальное. Да, что до тела и того, где по отношению к телу расположен сам муто. Разумно предположить, что он там. На что не в состоянии оказать прямое воздействие. Он, то есть, не является ногтями, потому что может их подстричь; рукой, так как в силах ею подвигать. Он может похудеть; сойти, если захочет, с ума. То есть, все это не он, а он где-то еще: высказанная же выше точка зрения, что муто находится в полутора сантиметрах у себя за спиной, является произвольной, хотя и уместной в быту. Он, словом, там, где за себя не отвечает; кажется, по этой логике муто мужескаго пола оказывается отчасти схож со своим воспроизводящим инструментом, каковая схожесть выказывает некую игривость Природы, теперь нам непонятную.
Что касается любви. Ведь бывает же так, что в каком-либо случайном месте - в автобусе, курорте или в гостях - женщину, допустим, застигает вдруг ужасающая в своем влечении страсть к, в общем-то, произвольному человеку: страсть охватывает до самых душевных недр и что предложить этой страсти, кроме естественного способа ее избывания? Но этим дело может не исчерпаться, что откроет в вас, помимо вашей человеческой сущности, просто нечеловеческие духовные бездны, которые в этой жизни тоже чего- то хотят и требуют. Увы, мне нечем вас утешить.
Из чего немедленно следует, что такой уж глухой перегородки между муто и человечеством вроде бы и не существует, на что наводят соображения обратного порядка: муто ведь среди людей устраиваются. Г-н Свидригайлов, помнится, выдвинул однажды вполне здравую идею о том, что когда человек болен и у него видения, то видения эти вовсе не бред, но в болезненном состоянии находясь, человек способен и пр. Но если это и так, то имеет отношение к человеку, а муто не должны подозревать свой мозг в недоброкачественности.
У нас, муто, вообще нету мозга. Да и что такое мозги? Так, какое-то жидкое мясо.
Но муто все равно может сдвинуть свой рудиментарный, положенный ему по человеческим обстоятельствам его тела мозг: особенно находясь в переходном периоде осознания себя. Чаще пускайте в ход ме, следите за своим душевным и умственным равновесием и не давайте себе ослабеть: в этот период, не привыкнув к новым забавам, вы очень ранимы, автоматическое содержание вас еще не включено. Обессилев, упав духом, либо ощутив утрату вашей душой чувства мировой гармонии, запускайте программку скурто - за пять минут она вас немного приободрит, действия ее хватит на час; если же в вашем распоряжении минут пятнадцать, то надо включить бут, которая обеспечит вас силой часов на шесть, но придя домой, следует задействовать ваш главный насос.
предупреждение. Большое число почему-либо приостановленных - если вы, скажем, вскочили и куда-то побежали - программ может впоследствии мешать: как топляки в реке судоходству. Плохо, кроме того, когда второй раз запускается программа уже запущенная, что бывает вначале, когда муто еще не привык к ним и решет, что запущенная не работает, так что для верности включает ее еще раз, более громким голосом. В этом случае одна и та же программа будут работать в вас с разницей по времени и что уж тут получится - никому не известно. Кроме того, одновременное выполнение большого числа программ может повлечь совсем уже непредсказуемые последствия: они, например, могут войти в резонанс и начать работать как одна, образовав коллективно какого-нибудь монстра, чья цель - заштриховать вам лицо или просто впиться в вас и тихонько вас кушать.
Если вы считаете, что теперь в вас ничего действовать не должно, то проведите профилактику, запустив программу най, которая остановит все, что вы ненароком включили, подметет немножко. Время ее работы прямо пропорционально вашей замусоренности, и по ощущениям после вы сможете оценить, что с собой понаделали, того и не заметив.
Вообще, все должно начать путаться, а многое становиться неприятным. И это грустно, однако как привыкнешь, так даже и развлекает. Специальная неприязнь возникает ко всяческой литературе: вообще к любым текстам, пусть даже это расписание электричек. Хочется смежить веки и ощупывать что-нибудь, например - шершавое. Все в полном порядке. Закройте и ощупывайте.
Все это не что иное, как симптомы вашего явного духовного оздоровления.
Изо всех состояний, в которых может оказаться наяву человеческий организм, с точки зрения просветления на предмет своей истинной сущности наиболее перспективно похмелье. Не в присущих этому состоянию телесных неудобствах дело. И не о пустых угрызениях совести за произошедшее речь. И даже черт с ними, с потраченными грязными бумажками. И, наконец, не важен даже этот внятный и зримый переход от эмоциональной приподнятости к глухой несбалансированности бытия на следующее утро. Не будем говорить о таких скучных симптомах, как не отмываемое за утренний душ тело, о полном отсутствии аппетита, об опухшем лице и все еще красных глазах - эта бытовуха не приоткроет ничего. Но состояние мира,... вот на чем следует остановить поутру свое внимание оказавшемуся в подобных обстоятельствах.
Мир, то есть, состоит из лоскутьев, налезающих друг на друга как-то косо, так что где они заходят один на другой, проще простого споткнуться, расквасить нос или ощутить грубый спазм внутри. Дома кренятся, отовсюду высовываются какие-то углы и небритые рожи, дождик лезет наискосок, парикмахерская. Как подорванная. Воняет на весь квартал, голые ветви деревьев безнадежно голы, река течет, и течет, и моет берега, рычат машины, империя в окончательном крахе, русская литература в полном упадке, лишь знай себе усиливает склонности к бытописательству и нравоучительности, косо скользит по небу самолет, дождь усиливается, голова очень большая, в боку живет хорек, пельмени сделаны из водяных крыс или дохлых зеленых попугаев, неощипанных, зеленых, квелых, и во всем мире совершенно отсутствуют сочные груши, тусклый капустный сок и хотя бы малейшее сочувствие.
Но главное не это, да и что это сочувствие нам, что сей мир для нас, живущих всюду и где угодно, но явно не здесь? В подобные утра тело откровенно не имеет отношения к человеку и, более того, наглядно ему враждебно. Дух его угнетен и молчит, отводя глаза в сторону, душа же демонстративно вас презирает и вот, спрошу я вас, где же тут тогда вы сами? А ведь есть вы, есть, как не быть, вот где-то тут: и звездное небо над вами, и нравственный закон внутри вас!
Увы, в нашем белесом и сероватом климате просветления еще и болезненны. И никогда, никогда не употребляйте накануне гидролизный спирт! По возможности, конечно.
Такая последовательность: улица, дождик, улица, дождик, дерево, дверь, улица, собака, дождь, рожа, лужа, дождь, улица, автобус, кинотеатр, улица, собака воет. Мотоцикл, рожа, вывеска. Баба, дождик, русская литература, рожа, морда, дождь, харя, лужа, голое дерево, ворона, р-р-р-р-р-ры, улица, пельмени, водяная крыса, алюминиевая вилка, кофе из ведра, желтый цвет, морды, звезды над нами, улица, троллейбус, дождик, лужа, вывеска. Морось, перекресток, нравственный закон внутри нас, что тут лишнее?
Да уж, конечно же, сам вопрос.
Но физиологическое похмелье это просто клюквенный мусс по сравнению с тем, что не замедлит воспоследовать за некоторыми умственными упражнениями при всей разнице симптомов, впрочем, не таких уж и различных. Хотя до умственных упражнений мы еще не добрались, а упомянутые выше программки подобной реакции не вызывают; на будущее надо знать, что любое такое упражнение должно длиться не
