подходя к костру. Он сделал реверанс в сторону Соловет: — Моя дорогая Соловет, как это мило с твоей стороны, что ты прилетела повидать меня! Ну и с войной тебя, конечно.
— Я бы ни за что не упустила шанс разделить с тобой кусок хлеба, Живоглот, — ответила Соловет.
— Ой, прекрати! Ты же знаешь — лестью от меня можно добиться чего угодно, — сказал Живоглот. — Что ж, поздравляю с победой!
— Я разбила тебя наголову, — довольно улыбнулась Соловет. — Твои бойцы поджали хвосты и попрыгали в реку, спасая свои шкурки.
— Бойцы, — протянул Живоглот. — Они такие же бойцы, как я бабочка! У меня было бы больше шансов на победу, даже если бы в моей армии были тараканы. — Он покосился на вжавшихся в стену Темпа и Тика и вздохнул: — Присутствующие, разумеется, не должны принимать это на свой счет.
Босоножка нахмурилась, подошла к Живоглоту ближе и вытянула в его сторону пухленький пальчик:
— Ты мишка?
— Да, я мышка. Пи-пи-пи!. А теперь брысь отсюда к твоим дружкам-тараканам! — ворчливо ответил Живоглот, беря в лапы ломоть вяленого мяса. Он оторвал кусочек зубами и заметил, что Босоножка по- прежнему стоит рядом. Тогда он приподнял губу, обнажил ряд ровных острых зубов и зашипел.
— Ой-ой! — вскрикнула Босоножка и бросилась к тараканам. — Ой-ой!
— Не делайте так, — вмешался Грегор. Крыса обратила на него свои блестящие глазки, и Грегор застыл от того, что в них увидел. Острый ум, убойную силу и, как ни странно, тоску.
Эта крыса не была похожа на Лязга и Клыкастера. Она была гораздо сложнее — и гораздо опаснее. Впервые Грегор усомнился в своих возможностях: если ему предстоит сражаться с таким существом — у него нет шансов. Он непременно потерпит поражение. И погибнет.
— А, это, должно быть, наш воин, — вкрадчиво произнес Живоглот. — Ты очень похож на своего отца. Поразительное сходство!
— Не надо пугать мою сестру, — сказал Грегор, стараясь не выдать своего волнения. — Она еще маленькая.
— Ну, судя по тому, что я о ней слышал, она легко даст фору вам всем вместе взятым, — усмехнулся Живоглот. — Впрочем, смелым, ясное дело, может считаться лишь тот, кто умеет считать, да. Осмелюсь предположить, что все остальные здесь считать умеют и как раз в этот момент пытаются собрать всю свою смелость, чтобы поучаствовать в трапезе.
Крыса окинула взглядом Люксу, Марета и Генри, которые старались держаться в отдалении. Летучие мыши рассыпались цепью, сложив крылья, и явно не знали, что предпринять.
— Ладно, идите скорее сюда. Неужели никто не проголодался? Я ужасно не люблю есть один. Это заставляет меня чувствовать себя таким одиноким, — произнес Живоглот.
— Я не предупредил их, Живоглот, — сказал Викус.
— Да я уже понял, — ответил тот. — Я понял, что мое появление стало для всех приятным сюрпризом.
И он с чувством захрустел хрящиком, издавая своими огромными зубами жуткие скрежещущие звуки.
— Позвольте представить вам Живоглота, грызуна, — обратился к своим спутникам Викус. — Он-то и поведет вас дальше — он ваш проводник.
Последовала довольно долгая пауза — все словно лишились дара речи.
Грегор пытался осмыслить то, что сказал Викус. Крыса. Старик оставляет их в лапах у крысы. Ему хотелось рвать и метать, но он не мог пошевелиться, не мог произнести ни слова.
Наконец молчание прервала Люкса хриплым от ненависти голосом:
— Нет. Он с нами не пойдет. Мы не выступим в поход с крысой.
— Так сказано в «Смутном пророчестве», Люкса, — спокойно возразила Соловет. — Один грызун среди вас…
— Это может означать все что угодно, — возразила Люкса. — Может, имеется в виду, что «среди нас» будет дохлая крыса.
— Возможно, что и так. Но вряд ли. Я наблюдал ваш последний бой — и очень сомневаюсь, — заявил Живоглот, приступая к сыру.
— Сегодня днем мы уничтожили пять крыс! — запальчиво сказала Люкса.
— Ты имеешь в виду тех идиотов, которых я специально выбрал из-за их трусости и тупости? О да, браво, ваше высочество! Или величество? Та еще была битва, — продолжал Живоглот, и голос его сочился сарказмом. — Не стоит обольщаться. Вы не умеете драться с крысами.
— Но они уничтожили Клыкастера и Лязга, — возразил Марет.
— О, ну, тогда мне придется извиниться. Клыкастер и Лязг были прекрасными бойцами — в тех редких случаях, когда случайно оказывались трезвы, — съязвил Живоглот. — И потом, думаю, более всего их смутило внезапное появление нашего доблестного воина. Что скажешь, воин? Ты тоже отказываешься идти со мной?
Грегор взглянул во влажные, пытливые глаза Живоглота. Нет, Грегор не горел желанием выступить с Живоглотом. Но если откажется — как он найдет отца?
Словно угадав его мысли, Викус сказал:
— Живоглот тебе пригодится — ведь он сможет проводить тебя к отцу. Люди не в состоянии разобраться в лабиринте туннелей. Дорогу без него тебе не найти.
И все же…
Ведь это КРЫСА!
Грегор провел в Подземье всего несколько дней, но уже всей душой возненавидел крыс. Они убили родителей Люксы и Генри, они держали в плену папу, они чуть не сожрали его самого вместе с Босоножкой! Он ненавидел их до судорог, он даже думать о них не мог без содрогания.
И еще он не мог понять, почему, если все крысы враги, эта крыса стоит сейчас перед ним и предлагает быть его проводником.
— А вам-то какой от этого прок? — спросил он Живоглота.
— Закономерный вопрос, — ответил Живоглот. — Понимаешь ли, я намерен свергнуть короля Грызера И мне нужна твоя помощь.
— В каком смысле?
— А я пока не знаю, — пожал плечами Живоглот. — И никто не знает.
Грегор поднялся и взял Викуса за руку:
— Мне нужно поговорить с вами наедине, — сказал он.
Злость, которая прозвучала в его голосе, удивила даже его самого. Но он и правда был зол.
Крыса — это уже чересчур! Они так не договаривались.
Викус уловил его настрой. А может, был готов к такому повороту. Они отошли шагов на тридцать в сторонку.
— Итак, — начал Грегор, — как долго вы разрабатывали этот план с крысой?
— Не могу в точности сказать, — произнес Викус после недолгого раздумья. — Но разумеется, все зависело от того, когда появишься ты.
— Почему же вы не сказали мне об этом раньше?! — бушевал Грегор.
— Я стараюсь не давать людям больше информации, чем они в состоянии переварить в данный момент, — ответил Викус.
— А кто сказал, что я не в состоянии чего-то переварить? Я вполне могу переварить! — запальчиво произнес Грегор, вовсе не уверенный в том, что он и сейчас в состоянии это переварить.
— Возможно, это так и есть. Но для Генри и Люксы, сам понимаешь… Я собирался все рассказать тебе, когда мы дошли бы до этого места, разбирая «Смутное пророчество», — сказал Викус. — Ты бы спросил, что эта строчка означает, — и я бы тебе ответил.
Грегор вытащил пророчество из кармана:
— Так давайте продолжим, — и уставился на ту часть пророчества, где было написано:
