насекомое подскакивает после удара об пол.
«Хочешь сравнить себя с насекомым?»
Я снова смотрю наверх и вижу тень, она подрагивает, как крылья поденки.
И тогда я шепчу Бену Пэришу:
– Тот, который с Сэмми, – мой.
– Что? – испуганно переспрашивает Бен.
Я бью плечом в живот нашего глушителя. Мой удар застает его врасплох. Он вскидывает руки, чтобы удержать равновесие, и делает шаг назад, под решетку воздуховода. Пуля Эвана попадает в мозг, человеческий на сто процентов, и мгновенно его уничтожает. Пистолет оказывается в моей руке еще до того, как его бывший владелец падает на пол. У меня всего одна попытка. Один выстрел в разбитое мною же зеркало. Если промахнусь, Сэмми конец. Я поворачиваюсь к глушителю, а он поворачивается к Сэмми.
Но у меня был отличный инструктор, самый лучший снайпер в мире; он был лучшим, даже когда нас насчитывалось семь миллиардов.
Это не стрельба по банкам на заборе.
На самом деле это гораздо проще: голова глушителя ближе, и она намного больше банки.
Тело врага еще не упало на пол, а Сэмми уже на полпути ко мне. Я вытягиваю его через дыру в зеркале. Бен смотрит на нас, на мертвого глушителя с нашей стороны, на второго мертвого глушителя по ту сторону, на пистолет у меня в руке. Он не знает, на что смотреть. А я смотрю на решетку воздуховода и кричу:
– Все чисто!
Эван один раз ударяет по стенке воздуховода. Я сначала не понимаю, а потом смеюсь.
«Давай договоримся, как ты будешь стучать, когда тебе захочется меня напугать. Один раз – ты собираешься войти».
– Да, Эван. – Я смеюсь так сильно, что даже живот болит. – Можешь войти.
Я готова уписаться от счастья. Мы живы. Но главное, он здесь.
Эван спрыгивает в комнату и приземляется мягко, как кошка. Я в его объятиях ровно столько, чтобы шепнуть:
– Люблю тебя.
А он гладит меня по волосам, повторяет мое имя и еще говорит:
– Моя поденка.
– Как ты меня нашел? – спрашиваю я.
Он так близок, что кажется, я впервые вижу его ласковые глаза шоколадного цвета, впервые чувствую его сильные руки, и его мягкие губы тоже в первый раз прикасаются к моим губам.
– Легко. Кто-то побывал наверху и оставил для меня кровавый след.
– Кэсси?
Это Сэмми. Он держится ближе к Бену, потому что Бен для него сейчас понятнее, чем Кэсси.
«Что это за парень выпрыгнул из трубы? И что он делает с моей сестрой?»
– Это, наверное, Сэмми, – говорит Эван.
– Да, это Сэмми, – говорю я. – О! А это…
– Бен Пэриш, – говорит Бен.
– Бен Пэриш?
Эван смотрит на меня: «Тот самый?»
– Бен, это Эван Уокер, – говорю я.
У меня горят щеки, я хочу расхохотаться и забиться под стойку одновременно.
– Он твой парень? – спрашивает Сэмми.
Я не знаю, что сказать. Бен, судя по его виду, совсем растерялся, Эвану весело, а Сэмми просто любопытно. Я через многое прошла, но сейчас мне впервые по- настоящему неловко в логове врага.
– Мой школьный друг, – бормочу я.
Эван понимает, что у меня мозги набекрень, и вносит исправление:
– Вообще-то, Сэм, это Бен – школьный друг Кэсси.
– Мы не дружили в школе, – говорит Бен. – Хотя, кажется, я помню лицо… – Тут до него доходит сказанное Эваном. – Откуда ты знаешь, кто я?
– Он не знает! – чуть ли не кричу я.
– Кэсси о тебе рассказывала, – признается Эван.
Я толкаю его локтем в бок, а он вопросительно смотрит на меня.
– Может, позже выясним, кто кого откуда знает, – умоляющим голосом предлагаю Эвану.
– Конечно. – Тот кивает. – Идем отсюда. – Он смотрит на Бена: – Ты ранен?
Бен пожимает плечами:
– Пара швов разошлась. Все нормально.
Я сую пистолет глушителя в свою кобуру, потом понимаю, что Бену тоже нужно оружие, и ныряю в разбитое зеркало за вторым пистолетом. Когда возвращаюсь, парни стоят где стояли и понимающе улыбаются друг другу. Ну, или мне так кажется.
– Чего ждем? – спрашиваю я, и получается грубее, чем хотелось.
Я подтаскиваю стул к телу глушителя и киваю на решетку:
– Эван, показывай дорогу.
– Мы туда не полезем, – говорит Эван.
Он забирает из кармана глушителя карточку-ключ и проводит ею через считывающее устройство замка. Вспыхивает зеленая лампочка.
– Через дверь? – удивляюсь я. – Вот так просто?
– Вот так просто, – подтверждает Эван.
Он первым выходит в коридор, а потом машет нам. Мы покидаем комнату казни, и дверь за нами закрывается. В коридоре зловещая тишина. Кажется, ни души.
– Он сказал, что ты отключишь электричество, – шепчу я Эвану, а сама достаю пистолет.
Эван показывает серебристый прибор, похожий на раскладной мобильник.
– Так я и сделаю. Прямо сейчас.
Он нажимает на кнопку, и коридор погружается в темноту. Я ничего не вижу. Протягиваю руку к Сэмми, но вместо него нахожу Бена. Он крепко хватает меня за руку и не отпускает. Пальчики брата вцепляются в мою штанину, я беру их и продеваю в шлёвку ремня.
– Бен, за меня держись, – тихо командует Эван, – а ты, Кэсси, за Бена. Нам недалеко.
Я ожидаю, что мы будем плестись гуськом в темноте, но старт получается таким быстрым, что мы едва не налетаем друг на друга. Наверное, Эван видит в темноте – у него не счесть подобных талантов. Мы действительно идем недолго и останавливаемся возле двери. Во всяком случае, я думаю, что это дверь, поскольку она не шершавая, как стены из шлакоблоков. Кто-то, скорее всего Эван, толкает эту гладкую поверхность, и нам навстречу устремляется поток свежего холодного воздуха.
– Лестница? – спрашиваю шепотом.
Я ничего не вижу, потеряла всякую ориентацию, но допускаю, что это та самая лестница, по которой сюда спустилась.
– Подниметесь до половины и упретесь в завал, – говорит Эван. – Но сможете через него протиснуться. Осторожнее, там не очень-то легко устоять. Когда выберетесь наверх, идите прямо на север. Вы знаете, в какой стороне север?
– Я знаю, – говорит Бен. – Не то чтобы знаю, но могу определить.
– Что значит «вы»? – спрашиваю я. – Ты разве не с нами?
Его рука прикасается к моей щеке. Я понимаю, что это значит, и отталкиваю кисть.
– Эван, ты идешь с нами.
– Мне тут нужно кое-что сделать.
– Вот именно. – Я ловлю в темноте его руку и крепко сжимаю. – Тебе нужно пойти с нами.
– Я найду тебя, Кэсси. Я ведь всегда тебя нахожу…
– Не надо, Эван. Ты не знаешь наверняка, что найдешь меня.
– Кэсси…
Мне не нравится, как он произносит мое имя. Слишком ласково, слишком печально, слишком похоже на прощание.
– Я ошибался, когда говорил, что был и тем и другим. Так не бывает. Теперь я это понял. Я должен сделать свой выбор.
– Подожди-ка, – вмешивается Бен. – Кэсси, этот парень – один из них?
– Все очень сложно, – отвечаю я. – Обсудим это позже. – Я беру руку Эвана двумя руками и прижимаю его ладонь к своей груди. – Не оставляй меня больше.
– Это ты оставила меня, помнишь?
Эван широко расставляет пальцы, он словно берет мое сердце, принадлежащее теперь ему. Неприступная крепость взята в честном и открытом бою.
Я сдаюсь. А что остается делать? Приставить пистолет к его голове?
«Он так далеко зашел, – говорю себе. – Он дойдет до конца».
– Почему на север? – спрашиваю я и отталкиваю его руку.
– Не знаю. Но это самый короткий путь в самую дальнюю точку.
– Самую дальнюю от чего?
– От этого места. Подождите, пока взлетит самолет. Как только он взлетит, бегите. Бен, ты как, сможешь бежать?
– Думаю, да.
