Он забегает — и слышно уже: «Ну все, хана тебе, парень… после отбоя держись».
Про себя думаю: «Ну, труба».
Он встал — начинается проверка, от ног до головы: там «Сидоров, Петров, Иванов! — Я, я, я! — Всё, ребят, всем отбой».
И от старшекурсников слышен голос: «После отбоя Заславский — в бытовку».
А там у нас иркутские… ну, звери были. Они даже по инструменту, по специальности не профессионалы. Их взяли из-за того, что они из каких-то приютов… ну, дикари. Там полкурса было иркутских, дагестанцы даже не связывались с ними.
Потом люди рассказывали: он заходит в бытовку, а там их человек пять или шесть. И такая система, что эти берцы… ну, берцы, как у этих, скинхедов, вот эти высокие — одели на руки, вот так завязали… Ну, и вшестером оприходовали его. Как бы не насмерть, просто отбито все — и его сразу комиссовали.
Такие вот пироги.
Покурить нельзя у вас, нет?
Я хотел спросить: трудно ли привыкнуть танцевать стриптиз?
А что значит понятие «стриптиз»? Че стриптиз? Ну стриптиз…
Вам было стыдно?
Да не то чтобы стыдно… Но стремно как-то… Ну, неприятно, когда смотрят на тебя, допустим, триста человек или сто…
Нет, ну ты же идешь — ты же знаешь, зачем ты идешь. У нас выход, короче, — пятнадцать минут на сцене. Три-четыре выхода в ночь. Платят семьсот рублей выход. Плюс «вип» знаете что такое? «Вип-танец»? Во-первых, клиент не имеет права до тебя дотрагиваться — это раз! Человек сидит один, танец длится пять минут: песня — все. Человек платит сумасш… ну, не сумасшедшие, но по тем временам, допустим — сто долларов. Музыка, ты ее можешь всю, допустим, облапать там, вот. А она не имеет права пальцем… пальцем дотрагивается — все! Все, танец заканчивается, до свиданья.
Потом чего. Со временем уже видишь в толпе: оп! знакомая — «Привет- Привет!». И допустим, там на руках стойку — фью!.. фляк назад, кувырочек, на сцену сел, в оконцовочке ножки свесил, допустим, по щечке провел ей… То есть танцуешь — и у тебя есть поддержка зала.
Да, вот чего! Самое главное — поддержка.
Короче, заманивает само…
Да, ну и плюс с женой со своей где познакомился? Там же. Я танцевал стриптиз, а она в охране работала…
Ваша жена работала охранником?
Да. Она у меня пятиборка…
А раньше ведь там у нас каждый день… ну не то чтоб, как говорится, женщины низкого пола, но девчонки такие простые: «Презерватив есть? — Есть. — Пошли». Там внизу у нас были «кабинки релаксации» называется. В кабинке закройся и все. Че хошь, то и делай.
Но это пока с женой еще не знаком был. То есть так, переглядывались: «Привет-Привет», «Пока-Пока», ну, как всегда начинается…
Вот, про нее историю расскажу! Я тогда офигел.
Была воробьевая дискотека. Ну, детская: типа воробьев дети бегают, малыши. Так называется: воробьевая. Нам сказали: сделайте детям шоу. Мы сделали шоу: на стул садишься в майке, воду на себя раз! — все течет, им нравится — ну, дети маленькие…
А парковая же зона, дверь открыта: и — хоп! — ротвейлер забежал прямо в клуб. А там дети же, шухер, всё…
Вот жену-то когда я увидел.
Все охранники — они в галстучках, в белых рубашечках… И она, значит, галстучек свой снимает — берет на ротвейлера: ш-ш-шик — и на галстуке спокойненько его выводит!.. Весь зал такой: «У-у-у!!..»
И я такой: «Ни фига себе девчонка!»
Ну, и стали встречаться…
Сначала она боялась сказать. Не сама сказала, а через подругу. Отвела меня в сторону, говорит: «Вот такая система, что у нее есть дочка, ты знал?»
А откуда я… Нет, ну ты девушку видишь, откуда ты знаешь, есть у нее ребенок, нет, правильно? Выглядела, ухаживала за собой, стройненькая, хорошенькая, все.
Я говорю: «Ну а че? жизнь-то, она продолжается». Говорю: «Мне девушка нравится, ну и ребенка приму».
Вот. Короче, первый раз ее увидал и до сих пор люблю, и она меня любит. Может, она знает, что я ей не родной отец, но все равно. Они со Стасиком молодцы, но хотя два разных человека. Стасик в меня: глаза мои, телосложения мои, голова вот такая, а походки мамины, то есть, может, она приучает его… Я говорю: «Не надо! в попу не дуй!» В смысле не надо там дышать над ним… Надо — наказали! А то: один наказывает, второй жалеет, так нельзя тоже.
А Вику я, честное слово, больше люблю, потому что к ней внимания никакого. Вот вчера даже прихожу с работы, она мне: «А вот здесь, пап, я как разукрасила?» Я говорю: «Хорошо». «За линии не залезала?» Я говорю: «Нет».
Домой тоже ездили с ними на зимние… Поселок Малыгино, Владимирская область, Ковровский район. С Москвы до Владимира поезд, а с Владимира есть проходящий автобус, прям через поселок.
Дома я отдыха-аю! Я вот, допустим, живу в пятиэтажке, так? Вышел за дом — пошли гаражи. В гараже погреб — спустился, взял баночку огуречиков, картошку с погреба поднял, с маслицем отварил — а? шикарно?
А здесь, в Москве, банка огурцов скоко стоит? А картошка скоко стоит?
Домой я приезжаю — я деньги вообще не трачу. Ну, если только спиртное. И даже спиртное дешевле там. Ну сейчас не об этом.
А летом вообще! Заходишь в огород, вот тебе пожалуйста: горох хочешь? — покушай горошек, хочешь фасоль — покушай фасоль…
Москва-то — она провалится, я так чувствую…
«Провалится»? В каком смысле?
В прямом. Сколько рыть-то можно в Москве? Метро это… А потом, сколько уже случаев было, да? И взрывают…
Дома всё по-другому. Я даже не хотел уезжать, честно…
А, да! мне еще Ирина Евгеньевна позвонила! У нас была преподаватель, танцевальный коллектив «Улыбка». Зв
Я: «Не вопрос».
Жену обманул. Маме говорю: «Мам, она просто так не отвянет, придумай историю». Мама звонит ей, говорит: «Там в гараже че-то помочь надо, там это, погреб поднять…» Всё! три дня продлил, билеты на поезд поменял, всё. Прихожу ставить танец.
Захожу — ну а там как всегда, по старой схеме: «И-и раз, и-и два…» Три прихлопа, три притопа.
Я: «Сто-оп!» Говорю: «Ирина Евгеньевна, так уже не пройдет».
Я диск с собой — раз! О? музыка уже другая!
Показываю: вот такие движения и такие. Там сначала с медленными танцами — девушка с парнем, ла-ла, потом два рэпера приходят, парня отталкивают, девушку забирают и начинают с ней танцевать.
Короче, за два-три дня мы поставили танец.
Но репетиция — это одно, а когда на сцену выходишь — совсем другое, правильно? И мандраж какой-то, и всё…
Я говорю: «Ирина Евгеньевна,
Она: «Но вы станцуете?»
«Ирина Евгеньевна! — я говорю, — надо
«Хорошо!» — побежала, купила нам.
Ну, и мы там зажгли. И в зал прыгали тоже. Я сначала боялся: в простых клубах ряды эти, лавки — а там и дети стоят, и это, а нам еще прыгать туда… Но нормально, все целы остались.
И главное, была комиссия с области — всё, понравилось, выдвинули на область. Я уехал, за меня брат танцевал — ну, и первое место во всей Владимирской области.
Вот — московская-то закалочка клубная.
Вот такие вот пироги.
15. Два — один
— И все-таки не понимаю, — не выдержал Дмитрий Всеволодович, — разве я не закрыл тему?
— Ну и что нам теперь, разойтись? — насмешливо сказала Анна. — Сидим общаемся. Какая разница — «закрыл», не «закрыл»…
— По-моему, различие вполне существенное, — возразил Федя. — Дмитрий видит спасение в цивилизации —
— Какое еще, — покривился Белявский, — «спасение»?
— Хорошо, не «спасение» — направление. Верное направление… Но вот мы только что слышали — человек. Мой ровесник. Жил в деревне Малыгино, жил не тужил, занимался в ансамбле «Улыбка». В один прекрасный день его встретила цивилизация (мы так ее превозносим) — западная цивилизация встретила его и растлила!
Трое Фединых слушателей задвигались и, как показалось Федору, даже будто бы заворчали.
— Почему не назвать вещи прямо? Что это, если не прямое растление, не разврат? Вот, допустим…
— «Разврат»? — переспросила Анна. — Федя, а что такое «разврат»?
— Ага, вот и я не въезжаю, — неожиданно присоединилась Леля.
— Кому «разврат», — добавил и Дмитрий Всеволодович, — а кому свобода.
— Снять трусы перед ста человеками? — поперхнулся Федя. — Это вы называете «свободой»?!
— Почему нет? — пожал плечами Белявский. — Имеет право.
— А допустим, если у человека такое… призвание? — задумчиво проговорила Анна. — Если он хорошо двигается? Если это красиво, в конце концов?..