силами. Он добавил, что собрался сделать меня владычицей мира, но я всего-навсего 'проклятая вертихвостка'. Ну и что? Мне вовсе не улыбалось сидеть одной в Золотой Башне, часами всматриваться в магический кристалл, бесконечно повторять заклинания, начертанные кровью девственницы на змеиной коже, а от замшелых книг меня просто тошнило. Учитель сказал, что я земная нежить и не сумею постичь космическую магию. Что ж - все, что я желаю, можно найти и на земле власть, блеск, роскошь, красивых любовников и послушных рабынь. Заодно он рассказал мне и о моем детстве, и о проклятии. Вот я и вернулась, чтобы взять то, на что имею равное с тобой право.
- Что это значит? - оскорбленная Тарамис вскочила. - Неужели ты полагаешь, что, заморочив головы слугам и стражникам, получила права на корону Каурана? Помни, что королева здесь я! Конечно, ты будешь иметь все, что положено принцессе крови, но...
Саломея злобно засмеялась.
- Как ты щедра, милая сестричка! Но прежде чем облагодетельствовать меня, будь любезна, объясни, что это за войско стоит лагерем за городской стеной?
- Это шемиты-наемники. Ими командует Констанций, вельможа из королевства Котт.
- А что их привело в наши пределы?
Тарамис почувствовала в тоне сестры издевку, Но отвечала с королевским достоинством:
- Констанций обратился к нам с просьбой пропустить его солдат через нашу землю в Туран. Он поручился за войско своей головой, и, покуда солдаты находятся в границах королевства, будет оставаться моим заложником.
- Неужели нынче утром этот витязь не просил твоей руки?
Тарамис гневно глянула на сестру:
- Откуда ты знаешь?
Ведьма пожала плечами и спросила:
- Можно ли поверить, что ты отказала такому красавцу?
- Разумеется! - ответила Тарамис. - Неужели ты, принцесса крови, могла подумать, что королева Каурана даст иной ответ? Чтобы я вышла за бродягу с руками по локоть в крови, которого с позором изгнали с родной земли, за главаря банды наемных убийц и грабителей? Мне не следовало вообще впускать этих чернобородых мясников в пределы Каурана. Но ведь он заточен в Южной башне, и мои гвардейцы зорко его стерегут. Завтра я прикажу, чтобы его орда покинула королевство, а он будет в заложниках до тех пор, пока не уйдет последний солдат. Наши воины сейчас не патрулируют по городу, но я предупредила Констанция, что он головой поплатится за любой вред, причиненный землепашцам и пастухам!
- И Констанций вправду томится в Южной башне? - допытывалась Саломея.
- Я же сказала! Почему ты спрашиваешь?
Саломея хлопнула в ладоши и воскликнула голосом, полным жестокого торжества:
- Королева приглашает тебя на прием, Сокол!
Открылись раззолоченные двери, и в покой шагнул рослый воин. При виде его Тарамис воскликнула с гневом и удивлением:
- Констанций, как посмел ты войти сюда?
- Да, это я и есть, Ваше величество! - пришелец опустил голову в глумливом поклоне. Черты его лица и вправду напоминали хищную птицу. И красота его была хищной. Лицо его было опалено солнцем, черные, как воронье крыло, волосы зачесаны назад. Он был одет в черный камзол и высокие сапоги - обычный походный наряд, местами даже носивший следы ржавчины от панциря.
Подкрутив усы, наемник оглядел вжавшуюся в угол кровати королеву с такой бесцеремонностью, что она содрогнулась.
- Клянусь Иштар, Тарамис, - сказал он ласково. - Ночная рубашка тебе больше к лицу, чем королевский наряд. Да, черт возьми, эта ночь начинается совсем неплохо!
Ужас мелькнул в глазах Тарамис: она сразу поняла, что Констанций не отважился бы на такое оскорбление ни с того ни с сего.
- Безумец! - сказала она. - Пусть в этой комнате я в твоей власти, но тебе не уйти от мести моих слуг - они на клочки разорвут тебя, если посмеешь меня коснуться! Попробуй, если жизнь тебе не дорога!
Констанций расхохотался, но Саломея остановила его:
- Довольно шутить, перейдем к делу. Послушай, милая сестрица. Это я послала Констанция в твою землю, потому что решила занять престол. А для своих целей выбрала Сокола, потому что он начисто лишен качества, именуемого у людей добродетелью.
- Дивлюсь твоей доброте, госпожа! - иронически усмехнулся Констанций и поклонился.
- Я послала его в Кауран. А когда его люди встали лагерем под стенами и сам он направился во дворец, прошла в город через Западные ворота стерегущие их болваны решили, что это ты возвращаешься с вечерней прогулки.
Щеки Тарамис вспыхнули, гнев возобладал над королевским достоинством.
- Ты змея! - крикнула она.
Саломея усмехнулась и продолжала:
- Они, конечно, удивились, но впустили меня без слова. Точно так же я прошла во дворец и приказала стражникам, стерегущим Констанция, удалиться. Потом пришла сюда, а по дороге успокоила твою служанку...
Тарамис побледнела и спросила дрожащим голосом:
- Слушай! - Саломея гордо откинула голову и показала на окно. Сквозь толстые стекла все же доносилась поступь отрядов, лязг оружия и доспехов. Приглушенные голоса отдавали команды на чужом языке, сигналы тревоги мешались с испуганными криками.
- Люди проснулись и немало удивились, - ядовито сказал Констанций. Неплохо бы, Саломея, пойти успокоить их.
- Отныне зови меня Тарамис, - ответила ведьма. - Нам нужно привыкать к этому...
- Что вы сделали? - закричала королева. - Что вы еще сделали?
- Ах, я совсем забыла тебе сказать, что приказала страже отпереть ворота. Они удивились, но не ослушались. И вот армия Сокола входит в город!
- Дьявольское отродье! - воскликнула Тарамис. - Ты воспользовалась нашим сходством и обманула людей! О Иштар! Мой народ сочтет меня предательницей! О, я выйду сейчас к ним...
С ледяным смехом Саломея схватила ее за руки и толкнула назад. Молодое и крепкое тело королевы оказалось беспомощным против тоненьких рук Саломеи, наполненных нелюдской силой.
- Констанций, тебе знакома дорога из дворца в подземелье? - спросила ведьма и, видя, что Констанций согласно кивнул, продолжала:
- Вот и хорошо. Возьми эту самозванку и запрячь в самую глубокую темницу. Стража там усыплена зельем - я позаботилась об этом. Пока они не очнулись, пошли кого-нибудь перерезать им глотки. Никто не должен знать, что произошло нынче ночью. Отныне я Тарамис, а она - безымянная, забытая богами и людьми узница подземелья.
Констанций улыбнулся, открыв ряд крупных белых зубов.
- Дела наши идут неплохо. Надеюсь, ты не откажешь мне в небольшом развлечении, прежде чем эта шалунья попадет в камеру?
- Я тебе не запрещаю. Вразуми эту злючку, если охота.
Саломея толкнула сестру в объятия Констанция и с торжествующей улыбкой покинула спальные покои.
Она еще раз улыбнулась, когда услышала, проходя длинным коридором, высокий отчаянный крик.
2
Одежда молодого воина была покрыта засохшей кровью, потом и пылью. Кровь продолжала сочиться из глубокой раны в бедре, из порезов на груди и руках. Капли пота выступили на его искаженном яростью лице, пальцы терзали покрывало постели.
- Она, верно спятила! - снова и снова повторял он. - Все это как дурной сон! Тарамис, любимица народа, продает нас этому дьяволу! О Иштар, лучше бы меня убили! Лучше пасть в бою, чем знать, что королева предала свой народ!
- Лежи спокойно, Валерий, - умоляла девушка, перевязывавшая ему раны. - Ну, дорогой, успокойся! Ты разбередишь раны, а я не успела еще сбегать за лекарем...
