вилы удара, поднял свой длинный меч. Но в ту же секунду что-то большое и лохматое метнулось, как молния, над распростертым телом короля и что есть силы ударило немедийца в грудь, его торжествующий крик превратив в предсмертный хрип.
Поднявшийся Конан увидел лежавший у его ног труп врага с разорванным горлом, над которым стоял огромный серый волк с низко опущенной головой, пытавшийся слизывать с травы растекавшуюся кровь.
Голос старушки заставил Конана обернуться. Она стояла перед ним в полный рост, высокая и худощавая, с выразительными суровыми чертами лица и пронзительным взглядом. Если не считать ее необычного для жителей долин одеяния, она выглядела, как обычная селянка. Повинуясь его зову, волк подбежал к ней и стал, как большой пес, тереться широкой грудью о ее колено, глядя на Конана огромными разъяренными глазами. Она успокоительно положила ладонь на его мускулистый загривок, и оба они встали неподвижно, упершись взглядом в короля Акулонии. Но в этом взгляде не было враждебности. - Говорят, что король Конан погиб под обвалом, когда во время сражения под Валкой рухнули скалы, - произнесла женщина низким грудным голосом. - Говорят... - согласился он, - ему не хотелось спорить, к тому же пора было подумать о других с каждой минутой приближающихся всадниках. Предательский ворон над его головой вновь пронзительно крикнул, и Конан мимолетом взглянул вверх, скрипнул зубами в бессильной ярости.
Его белый конь все еще стоял наверху, на краю обрыва, опустив голову. Женщина посмотрела на скакуна, потом перевела взгляд на кружащуюся прямо над ними птицу и неожиданно издала тот же крик, что и раньше. Словно подчинясь неожиданному приказу, ворон сразу замолчал и, сменив направление полета, стал уходить в восточном направлении. Но прежде, чем он скрылся из виду, на него упала сверху тень огромных крыльев - это из зарослей деревьев поднялся большой орел, и, влет сбив черного шпиона, он камнем рухнул вслед за ним и надежно пригвоздил его к земле, навсегда оборвав резкий дразнящий крик. - Черт возьми! - произнес Конан, внимательно вглядываясь в пожилую женщину. - Неужто и ты тоже - чародейка? - Меня зовут Тесса, - спокойно ответила она. - Люди из нижних долин считают меня ведьмой. Так что - сын мрака вел кого-то по твоим следам? - Да... - она явно не считала такой ответ неправдоподобным. - И я уверен, погоня уже близко! - Бери своего коня и следуй за мной, король Конан, - учтиво произнесла его новая знакомая.
Он без лишних слов взобрался на скалу и обходной тропой провел скакуна вниз, на поляну. И тотчас увидел орла, неспешно спускающегося с небес, чтобы через мгновение сесть на плечо Тессы. Легко взмахнув огромными крыльями, словно играя, птица едва не коснулась земли.
Она шла молча, рядом с ней легкой трусцой бежал серый волк, а над головами кружил вновь поднявшийся в небо орел. Дорога вела через чащу, по обрывистым склонам глубоких ущелий, и наконец по узкой тропке длинной террасы над самым краем бездонной пропасти. Преодолев долгий путь, они добрались до необычного каменного убежища: оно было выстроено на полу скрытой каменным навесом пещеры, среди обрывов и скал. Орел, как надежный страж, сел на верхушку этого навеса и превратился в каменное изваяние.
Все еще не произнося ни слова, Тесса провела коня в просторные каменные ясли, на полу которых возвышался ворох листьев и травы, а в темном закутке бил чистый холодный источник.
Войдя в жилище, она усадила гостя на сработанную топором лавку, застеленную невыделанной шкурой, сама же, сидя на низеньком стульчике перед набольшим камином, бросила в огонь тамарисковые поленья и стала заниматься приготовлением скромного завтрака. Огромный волк, лежа у ее ног и повернув голову к огню, слегка подрагивал во сне ушами. - Не боишься сидеть в жилище ведьмы? - спросила хозяйка, наконец прервав молчание.
Нетерпеливое пожатие укрытых кольчугой плеч было единственным ответом на ее вопрос. Она усмехнулась и подала ему деревянную тарелку, до краев наполненную сушеными овощами, сыром и ячменным хлебом, а также большую кружку отменного горского пива. - Тишина гор мне нравится больше, чем шум городских улиц, начала она разговор. - У детей глуши сердца добрее человеческих... - ладонь ее гладила мохнатый загривок спящего зверя. - Мои дети были очень далеко, и лишь поэтому понадобился твой меч. Но они все-таки пришли на зов. - А что хотели от тебя эти немедийские псы? - спросил Конан. - Мародеры вражеской армии расползлись по всей стране - от границ до самой Тарантии, - объяснила она. - Глупые селяне из долин, пытаясь отвратить грабеж и разбой от своих жилищ, сказали им, что у меня есть золото и драгоценности. Они пришли за золотом, и мой ответ привел их в ярость. Но можешь быть уверен - здесь тебя не найдут ни мародеры, ни те, кто гнался за тобой, ни даже птицы.
Он кивнул и доверительно сказал: - Я собираюсь в Тарантию... - Чтобы самому сунуть свою голову в петлю? Поищи лучше спасения за пределами страны. У твоего королевства больше нет сердца... - Что ты имеешь в виду? Оно же выжило, несмотря на битвы, проигранные в прошлых войнах! Королевство не может погибнуть от одного поражения! - И ты поедешь в Тарантию? - Да! Чтобы помочь Просперо защитить город от Амальрика. - А ты уверен в том, что это нужно? - Черт возьми, женщина! - воскликнул он. - Как же иначе?
Она покачала головой. - Дело в том, что все как раз совсем иначе... Посмотри. Я уже отвела от тебя одну опасность, а теперь сделаю так, чтобы ты увидел свою столицу.
Конан не разобрал, что она бросила в огонь, но в этот момент большой волк завыл сквозь сон, а комнату стали наполнять клубы густого зеленого дыма. И перед глазами короля Акулонии каменные стены и потолок жилища вдруг затуманились, раздвинулись и исчезли, словно растворившись в мутной дымке - остался лишь заслонивший все зеленый дым. А в нем уже начали двигаться и исчезать какие-то тени, чтобы вскоре окрепнуть в резком и понятном образе.
Он смотрел на знакомые дома и улицы Тарантии, по которым бурлила и переливалась человеческая толпа, на это изображение наслаивались штандарты Немедии, непреклонно движущиеся сквозь огонь и дым опустошенных земель. На главной площади столицы волновались люди, раздавались крики, что король погиб, что бароны передрались во время дележа королевских земель и что власть короля, даже такого как Валериус, все-таки лучше, чем анархия. Среди кричащей толпы был виден пытавшийся успокоить и образумить людей Просперо в блестящих латах. Он пытался призвать их к послушанию и под предводительством Троцеро из Понтейна выйти на городские стены, чтобы помочь рыцарям отстоять столицу. Но слепой страх и паника заставили народ кричать, что он приспешник Троцеро и сам нисколько не лучше, чем Амальрик. В рыцарей полетели камни и палки.
Образ слегка помутнел, что говорило о его окончании, и теперь Конан увидел Просперо, выезжающего со своими воинами из ворот Тарантии и направляющегося на юг. Вслед им летели ругательства и насмешки. - Глупцы! - прошипел Конан сквозь зубы. - Глупцы! Почему не послушались Просперо?! Тесса, если это шутки... - Все это уже в прошлом, - оборвала она его, не сдвигаясь с места. - Ты видел лишь вечер, когда Просперо покинул Тарантию, так как у него не было сил, чтобы сражаться с Амальриком. Со стен уже были видны пожары, полыхающие впереди вражеского наступления. Вот что ты видел. А на закате немедийская армия вступила в столицу, не встретив никакого сопротивления. А теперь ты увидишь свой королевский дворец.
И Конан узнал огромный коронационный зал, где на королевском постаменте стоял Валериус, а Амальрик, в покрытой кровью и пылью кольчуге, возлагал на его желтые кудри золотой венец, сияющий драгоценными камнями - корону Акулонии! Присутствующие радостно кричали, дворянство, что при власти Конана было в немилости, гордо прикалывали на рукава герб Валериуса, а длинные шеренги закованных в сталь воинов Немедии смотрелись при этом неудачной декорацией. - Черт! - руки Конана сжались в кулаки, а на висках выступили вены. Лицо его исказила ярость. - Проклятый немедийский убийца жалует короной Акулонии этого поганого ренегата! И это в коронационном зале, в Тарантии!
Словно испуганный ненавистью, дым начал рассеиваться, и в полумраке вновь стали видны поблескивающие глаза Тессы. - Ты сам видишь - люди в столице с легкостью разбазарили ту вольность, которую ты добыл им своим мечом и потом. Они сами отдались в рабство, в грязные лапы убийц. А теперь подумай - не отказаться ли тебе от твоего намерения. Или ты все еще считаешь, что сможешь рассчитывать на них, помышляя о возвращении королевства? - Его посадили на трон, потому что считали меня мертвым, буркнул он, постепенно успокаиваясь. - Ведь у меня нет сына. И вообще ничего, кроме воспоминаний... Но что с того, что они захватили Тарантию? Ведь остались другие области и провинции, остались бароны, народ. Пустую победу одержал Валериус. - Ты упрям, как и положено настоящему воину. Мне неведомо
