акцентом. - Сердце Арумана... Мне показалось, что оно нашлось, - где же оно?
Орастес вложил его ему в ладонь и облегченно вздохнул, наконец избавившись от страшного камня, пылающего теперь в пальцах Ксалтотуна.
- Его украли у меня очень давно, - продолжал тот. - Это кровавое сердце тьмы, несущее проклятие и зло. Оно пришло в этот мир из глубины времен, и никто не знает откуда. Пока оно было в моих руках, никакая сила не могла меня одолеть. Но его украли, и империя Архерон пала, а я, словно изгнанник, укрылся в мрачных пещерах колдовской страны Студжии. Я многое вспомнил, но еще не все... А какой сейчас год? Конец года Льва, - ответил Орастес. - Три тысячи лет после падения Архерона. - Три тысячи лет... - как эхо пробормотал Ксалтотун. - Так много... А вы кто такие? - Меня зовут Орастес, я бывший жрец бога Митры. Этот человек Амальрик, барон фон Тор из Немедии; тот - Тараскуз, младший брат короля той же страны. А вот этот высокий - Валериус, законный наследник трона королевства Акулония. - Зачем же вы вернули меня к жизни? - поинтересовался Ксалтотун. - Чего вы от меня хотите?
Было видно, что он уже полностью пришел в себя и разум его работает в полную силу. Из поведения его исчезли неуверенность и настороженность. Он явно отдавал себе отчет в том, что на этом свете ничего не дается даром и за все нужно платить. А Орастес заплатил ему достаточно дорого. - Прошлой ночью мы открыли врата адского пекла, чтобы вызволить оттуда твою душу и вернуть ее в тело. Мы хотим попросить твоей помощи в нашем деле. Мы хотим - посадить Тараскуза на трон Немедии, а для Валериуса добыть корону Акулонии. Твоя чернокнижная сила может нам в этом хорошо помочь. - Но ты же сам неплохо посвящен в эти темные таинства, - быстро возразил ему Ксалтотун, - коли сумел вернуть мне жизнь. Но интересно, откуда верховный жрец бога Митры знает о Сердце Арумана и о черных заклятиях культа Скелос? - Я уже не жрец Митры, - ответил ему Орастес. - Я не ношу этого звания с тех пор, как посвятил себя черной магии. Если бы не Амальрик, меня давно бы уже сожгли на костре, как колдуна. Но я остался жив и продолжал совершенствовать свое мастерство. Я странствовал по Заморью, Вендии, Студжии, по неизведанным джунглям Китая. Я читал оправленные в железо книги Скелоса, разговаривал с невиданными существами из бездонных пещер и чудовищами без обличья во мрачных, повитых влажным туманом джунглях. В охраняемом черными демонами склепе под мрачным гигантским покровом святилища бога Сета в самом сердце страшной Студжии я отыскал твой саркофаг и овладел чарами, способными вернуть жизнь твоему иссохшему телу. Из полусгнивших старинных манускриптов я узнал о Сердце Арумана, а потом целый год искал место, где оно спрятано, прежде чем получить его .
- А к чему тебе были все эти заботы о моей душе? - с подозрением спросил жреца Ксалтотун. - Почему ты сам не воспользовался им, чтобы обрести власть? - Никто из живущих ныне людей уже не знает тайн Сердца, объяснил Орастес. - Заклятие, благодаря которому оно может раскрыть свои полные возможности, не дошло до нас даже в легендах. Мне неведомы его секреты, и я воспользовался им только затем, чтобы оживить тебя. Только ты знаешь темные тайны Сердца.
Ксалтотун молча покачал головой, задумчиво глядя в огненные глубины драгоценного камня. - Мои познания в черной магии стали столь могущественны лишь от собранных воедино знаний других людей, - пояснил он. - Но даже я не знаю всех этих возможностей. Я не повелевал этой силой и в древности и только следил, чтобы она не обернулась против меня. Потом камень был у меня украден, и в руках одетого в перья шамана дикарей он одолел мою магическую мощь и был спрятан неизвестно где, а меня отравили завистливые жрецы Студжии. - Он был спрятан под святилищем бога Митры в Тарантии, столице королевства Акулония, в глубокой пещере, - произнес Орастес. - При помощи хитроумного плана я отыскал твои останки в студжийском подземном святилище бога Сета. Разбойники из заморья, хранимые моими заклятьями, о происхождении которых лучше умолчать, выкрали твой саркофаг из когтей его ужасных стражников. А потом, караваном верблюдов, по морю и на воловьих упряжках он был доставлен сюда. Те же разбойники, а вернее, только те из них, кто пережили первое испытание, похитили Сердце Арумана из найденной мною пещеры под святилищем бога Митры. Но даже мои заклятия чуть не подвели: почти все они остались там навсегда. Лишь один из них уцелел там и успел передать камень мне из рук в руки, чтобы тотчас умереть в страшном бреду от увиденного в проклятом склепе. А ведь это были самые надежные люди, наиболее пригодные для такого рода работ. Никто кроме них - даже под охраной моих чар - не был бы в состоянии добыть Сердце из темноты, в которой под охраной черных демонов оно спало, скрытое от людских глаз три тысячелетия, минувших после упадка Архерона.
Ксалтотун опустил свою голову и уставился в пол, как бы пытаясь углубиться взглядом в ушедшие столетия. Львиная грива его колыхнулась: - Три тысячи лет! - пробормотал он. - Господи!.. Расскажите мне, что произошло на свете за это время. - Варвары, разорившие Архерон, основали новые королевства, - начал свой рассказ Орастес. - На том месте, где когда-то была империя, появились государства Акулония, Немедия и Аргос, названные так от племен, которые дали им начало. Старые королевства - Офир, Коринтия и Котт, ранее подчинявшиеся Архерону, после гибели империи получили независимость. - А что сейчас с народом Архерона? - поинтересовался Ксалтотун. - Когда я бежал в Студжию, Питон лежал в развалинах, а все большие города Архерона с их пурпурными башнями заливали потоки крови, и там властвовали варвары... - Несколько сотен лет назад еще были некоторые горские народы, которые хвалились своим происхождением от жителей Архерона, ответил ему Орастес. - Но наши полудикие предки стерли их с лица Земли. Слишком многое им пришлось вытерпеть от властителей Архерона.
Жестокая мрачная улыбка искривила губы воскрешенного. - О, да! Немало этих варваров, - как мужчин, так и женщин, прошли через вот эти самые руки на жертвенных алтарях. Я сам видел, как на главной площади Питона из их голов складывали целые пирамиды, когда короли возвращались из походов на запад, везя добычу и обнаженных пленников. - Да... Но потом их мечи отпраздновали победу и день расплаты, после чего Архерон перестал существовать, а Питон с пурпурными башенками стал легендой давно минувших лет. На руинах некогда могучей империи выросли и окрепли молодые королевства. Мы воскресили тебя, чтобы ты помог нам овладеть ими. Пускай они и не такие большие, сильные и богатые, как древний Архерон, но достаточно хорошо вооруженные, чтобы их просто так одолеть. Смотри! - и Орастес развернул перед гостем карту, искусно вычерченную на ткани.
Ксалтотун быстро окинул ее взглядом и ошеломленно покачал головой: - Очертания стран изменились. Все кажется знакомым, но искаженным, как в фантастическом сне... - Смотри! - повторил Орастес, водя по карте пальцем. - Это Бельверус, столица Немедии, где мы сейчас находимся. А вот границы немедийских земель - на юге и юго-востоке лежат Офир и Коринтия, на востоке - Бритейн, а на западе - Акулония. - Это карта мира, которого я не знаю, - тихо произнес Ксалтотун, но Орастес не заметил жесткого огня ненависти, запылавшего в его темных глазах. - Это карта мира, который ты поможешь нам изменить! - твердо сказал бывший жрец. - Сначала нужно посадить Тараскуза на трон Немедии. Но сделать это необходимо бескровно, причем таким способом, чтобы не навлечь на него подозрений. Ни к чему, чтобы страну разрывала на части гражданская война, - эти силы понадобятся для войны против Акулонии. Вот если бы король Немед с сыновьями умерли естественной смертью, например, от какой-нибудь болезни, Тараскуз мирно и спокойно взошел бы на трон, как ближайший наследник.
Ксалтотун молча кивнул, и Орастес продолжил: - Второе задание более трудное. Для того, чтобы трон Акулонии занял Валериус, войны не избежать. А это значит, что наше королевство столкнется с сильным противником. Это упорный и воинственный народ, чья твердость закалялась в схватках и войнах с племенами пиктов, воинами Зингара и Циммерии. Уже пять сотен лет Акулония и Немедия находятся в состоянии войны, но последнее слово всегда оставалось за армией Акулонии.
Их правитель - лучший боец среди воинов западных земель. Он иноземный авантюрист, захвативший корону путем победы в гражданской войне. Он сверг власть короля Ниода и сам воцарился на его троне. Зовут этого проходимца Конан, и нет пока человека, который справился бы с ним в открытом бою.
Настоящим же, законным наследником трона является Валериус. Он был изгнан из своей страны как родственник Ниода и уже много лет провел за пределами отечества. Однако в жилах его течет кровь давней королевской династии, и многие бароны Акулонии тайно желали бы падения Конана, у которого в крови не то что королевского, - благородного-то ничего нет. Но простонародье относится к нему лояльно, так же, как и дворянство отдаленных провинций. Если, однако же, его армия будет разбита в бою и, все может случиться, - сам Конан в том же бою погибнет, взойти на трон Валериусу будет несложно. Со смертью Конана перестанет существовать еще один центр враждебной нам власти. - Хотел бы я посмотреть на этого короля, - задумался Ксалтотун, поглядывая на серебряную настольную лампу, стоявшую в одной из ниш стены. Абажур лампы не давал отражения, но по выражению лица чародея Орастес догадался, чего тот хочет. Орастес почтительно склонил голову, словно хороший подмастерье, без слов уловивший пожелание настоящего мастера, и произнес: - Я постараюсь тебе его показать!
Он сел перед абажуром на мягкий стул и уперся в матовую поверхность гипнотизирующим взглядом. И вдруг из бледной глубины металла начали подниматься вереницы размазанных теней. Выглядело это страшновато, но
