неподалеку от монгольского городка Тамсаг-Булак, до Халкин-Гола было километров сто, а то и все сто двадцать. Учитывая почти полное отсутствие дорог – часов пять-шесть ходу. Это если на грузовике, а не пехом.
Подумав, командование решило осуществить переброску полка по частям – кому повезет, на «полуторках», а остальные – пешком. Те, кто на грузовиках, естественно, должны будут вступить в бой первыми… Наконец-то!
Поправив на плече винтовку, Дубов подбежал к руководившему погрузкой старшине Старогубу – усатому крепышу-украинцу, кажется, из Запорожья.
– Разрешите, товарищ старшина?
– Где твой взвод?
– Вот… уже все готовы…
– Сержант! Загружайтесь!
Перевалившись через низкий борт, Иван в числе других уселся на жесткую скамью. Чихнув, заурчал мотор. Поехали. Позади, в туче желтой пыли, маячили очертания других машин. Пахло бензином, перегретым ружейным маслом и потом, на зубах противно скрипел мелкий песок. По обеим сторонам дороги – если это можно было назвать дорогой – тянулись песчаные барханы и невысокие унылые сопки. В серой пыли светилось желтое жаркое солнце.
Ехали долго, временами останавливаясь, чтобы дать отдых машинам и людям. Примерно часа через четыре впереди уже стали хорошо слышны гулкие разрывы бомб и снарядов, а еще через часа полтора за сопками показалась река. Не широкая и не особенно узкая – метров сто, с понтонным мостом – переправой, к удивлению многих – целой, видать, плоховато бомбили японцы. Тут и там виднелись воронки, дымясь, горела трава. Звучали одиночные выстрелы. Похоже, уже успели отогнать самураев.
– Ремезовцы? – выскочил из окопа невысокого роста лейтенант с черными петлицами. – Пехота? Ну, наконец-то! А то у нас тут одни танки, да еще саперы… Вот, кстати, им сейчас и поможете! Давайте-ка через мост – да на тот берег, что-то долго не возвращаются наши.
Почему они поехали через мост, не дожидаясь приказа своего командира, – Дубов и много лет спустя не мог бы сказать. Наверное, уж слишком силен был порыв, да и где находилось командование – здесь ли, у Халкин-Гола, или осталось в Тамсаг-Булаке, – никто тогда не знал. Неразбериха, потеря ориентации, плохое качество связи. Через шесть дней приедет Жуков – и тогда установится жесткий, даже жестокий порядок, а вот сейчас…
– Едем! – Старшина Старогуб махнул танкисту рукой. – Ты бы нам дал человечка, показывать…
– Да что там показывать – после моста налево, и шуруйте себе! Главное, дождитесь, чтоб самолетов не было.
Мост покачивался, но все же проехали удачно – лишь у того берега вылетел, откуда ни возьмись, «японец», да и тот, завидев наши истребители, быстро рванул прочь. Правда, одну очередь все ж таки дать успел, сволочь. Как раз по второй машине. Не взорвались, нет, но двух человек потеряли…
Иван чувствовал, как в душе нарастает азарт. Вокруг чадило и пахло пороховой гарью. Возле самой воды, понуро опустив короткий ствол пушки, догорал подбитый японский танк. У левой гусеницы, вытаращив узкие глаза, лежал убитый японский танкист, сжимая мертвой рукой короткий самурайский меч – вакидзаси.
Дубов, поглядев, скривился – тоже еще, меченосцы херовы!
Проехав вдоль реки километра два, полуторка остановилась – как предупреждал танкист, дальше следовало идти пешком и со всей осторожностью. То тут, то там постреливали – в том числе прямо за ближайшей сопкой. Туда и пошли, по команде старшины растянувшись короткой цепью.
Воронки, серовато-зеленая трава, тусклое, в черному дыму, небо. В небе слышен гул самолетов. А вот здесь, рядом, за сопкой – пулеметная очередь.
– Вон они, – обернувшись, тихо сказал старшина. – Там, за камнями.
Он показал рукою на нагромождение серых булыжников на крутом склоне сопки.
– Зайдем сверху и закидаем гранатами.
Так и сделали – миг: и старшина с Дубовым и еще одним пареньком-красноармейцем уже были на вершине холма. Осторожно проползли по склону, вытащили гранаты…
– Кидать по моей команде, – шепотом приказал Старогуб.
И тут вновь застучал пулемет – резко и неожиданно близко.
– Ничего, ничего… – старшина ухмыльнулся, ухватившись за гранатную чеку. – Достреляетесь сейчас, господа самураи…
– Стойте, товарищ старшина! – неожиданно возразил Дубов. – Это ж наш пулемет, «Максим»! Японские трещотки как работают? Как швейные машинки – тра-та-та… А «Максим» – утробно так, тяжко – тах-тах-тах – словно пестом белье на реке бьют.
– А ведь и правильно! – Старогуб согласно кивнул. – Отставить гранаты! Ну, а коли ты такой умный, давай проверь – кто там?
Иван осторожно – как учили – подполз к самому краю обрыва, крикнул:
– Эй, вы кто там?
И поспешно вжался в землю, в любой момент ожидая очереди.
Нет, очереди не последовало.
– Мы-то свои, а вот вы кто? – с акцентом спросили из-за камней.
– Пехота мы! – обрадованно выкрикнул Дубов. – Сто сорок девятый стрелковый полк! А вы?
– Кавалерия.
– Ну что там? – Старшина Старогуб подполз ближе.
– Свои, монголы.
– Товарищи, вы наших саперов не видели?
– Там они. Стреляют – слышите? Мы их прикрываем. Хорошо, что вы подошли. Давайте к нам.
Все трое пехотинцев проворно спустились вниз, к камням. Снова застучал пулемет, поливая очередью видневшихся на склоне соседней сопки японцев. Ух, и много же их там было! Прямо кишмя кишели!
Второй номер расчета – невысокий молодой монгол – оторвался от пулеметных лент, оглянулся и махнул рукой:
– Вон там они, саперы, в лощинке! Воды не найдется, товарищи? А то кожух уже вот-вот закипит.
Иван без слов отцепил от пояса флягу.
Осторожно – чтоб не обжечься паром – залили воду в кожух ствола. И вовремя – японцы как раз рванули к лощине. Сухо затрещали выстрелы.
Дубов, как и все, сдернул с плеча винтовку, прицелился, ловя на мушку приземистую фигуру самурая… Кажется, офицер… Ну да – вон как мечом машет, видать, подгоняет своих…
На миг задержав дыханье, Иван плавно потянул спусковой крючок…
Ба-бах!
Своего выстрела он почему-то не услышал, наверное, от волнения. Лишь увидел, как, резко споткнувшись, упал в траву подстреленный самурай. Первый человек, убитый на этой войне Дубовым. Впрочем, человеком сейчас японец не воспринимался – враг, а скорее – просто мишень. Все они вражины – ишь, черти косоглазые, позарились на чужую землю! Вот и получайте…
Иван с ухмылкой передернул затвор…
Японцев тогда отогнали, с потерями, но отогнали. А потом в командование вступил Жуков, с ходу бросив на обнаглевших самураев танковые части безо всего прикрытия отставшей пехоты. И снова японцы вынуждены были отступить! Но не унимались, перли вновь и вновь, словно стадо упрямых баранов. Самураи треклятые!
Пришлось закопаться в землю возле самой реки. И Дубов уже был пулеметчиком…
Пара юрких истребителей, внезапно вынырнув из-за облаков, обдала окоп свинцовым дождем – очередью тяжелых пулеметов.
– Японцы! – пронеслось по траншеям, и вместо того чтобы прятаться, бойцы высовывали головы, до боли в глазах всматриваясь в синеватую дымку за рекой Халкин-Гол. Неужто японцы снова решились пойти в атаку? А похоже, что так!
Японские истребители, зеленовато-желтые, с красными кругами на крыльях и не убирающимися в полете шасси, лихо развернулись и пошли на второй круг. Клонившееся к закату желтое солнце отражалось в их крутящихся пропеллерах нестерпимым блеском. И снова очередь, и тяжелые пули взрыли землю перед самым носом Ивана.
– Пригнись! – пронеслась по траншеям команда, наверное, несколько запоздалая.
Где-то слева загрохотала зенитка, оставляя в бледно-синем небе грязно-белые облачка разрывов. Истребители, словно шершни под коровьим хвостом, еще раз огрызнувшись, поспешно подались прочь. Нет, не зенитки они испугались…
– Наши! – услыхав знакомый гул, выкрикнул старшина. – «Ишачки»! Ну, сейчас они им покажут.
Иван оглянулся и с радостью увидел, как из-за горизонта, на небольшой высоте – почти прижавшись к сопкам, – вылетело краснозвездное звено И 15… Нет! Не И-15 и не «Чайки» – те были этажерки-бипланы, а эти – юркие зализанные монопланы, И-16, по скорости и вооружению намного превосходившие японские И-97, не говоря уже о «девяносто шестых».
– Ну, задайте гадам, – со смехом кричал Старогуб. – Покажите, где раки зимуют.
Японцы поспешно улепетывали. Нет, один огрызнулся. Развернулся – лихо, ничего не скажешь, – зашел нашим в хвост. Выстрелил… Кажется, мимо… И, наткнувшись на ответный удар, задымил, накренился на левое крыло и, все больше заваливаясь и завывая, врезался в сопку Баин-Цаган.
Взрыв был красив, даже, можно сказать, элегантен – ярко-желтый, с красноватым пламенем и густым черным дымом.
– Ур-ра-а! – пронеслось в окопах, а краснозвездные «ишачки», приветственно помахав крыльями, унеслись дальше.
Иван повернулся к соседу, Бибикову:
– Паш, ты как думаешь, пойдут в атаку япошки?
– Обязательно пойдут, – с уверенностью отозвался сержант. – Может, даже сегодняшней ночью. Днем вряд ли сунутся – им же через реку переправляться нужно, а у нас – авиация. Правда, не так уж ее и много.
– Да уж, пусть попробуют сунуться…
– Отбой воздушной тревоги, – прокатилось в траншее.
Бойцам – естественно, с осторожностью – было разрешено пополнить запасы воды. Иван наполнил флягу, притащил из реки два котелка – для «Максима», заливать в кожух. Хорошая, конечно, машинка станковый пулемет, и бьет отлично – пули кладет ровно, не абы как – но вот, собака, греется, особенно тут, на жаре. Воды, между прочим, мало, несмотря на то что река – вот она, да и озеро Буир-Нур рядом. А попробуй-ка возьми воду, когда на том берегу – японцы. Вот и
