тоже присутствовал в комнате для зрителей и сидел сзади меня справа. Разговаривать с ним не хотелось, и на сей раз наши желания наконец-то совпали.
Хирурги извлекли из моего бока более сорока дробин. Сила удара была так велика, что я получила перелом двух ребер и уже никогда не смогу спать на этом боку. Кроме того, пришлось удалить часть печени, и, как мне потом сказали, если бы врачи-спасатели промедлили еще несколько минут, я бы умерла от потери крови. Слава Богу, они приехали в дом Абрахама Локка вовремя. К счастью, печень восстанавливается в размерах, но все же пришлось провести пару недель в больнице в бесконечных беседах с детективом Мэтьюсом и другими полицейскими, которые дружно осуждали мои действия. Но больше всех злился Дуэйн Роу, с которым мы с тех пор не обмолвились и парой слов, несмотря на то что с его женой стали близкими подругами. Поначалу Дуэйн пришел в ярость и, пожалуй, подал бы на развод, если бы не переполнявшее его счастье, что Кэролайн осталась в живых и все закончилось хорошо. Ее раны оказались менее серьезными, чем мои, но потребовались многочисленные пересадки кожи, и на восстановление здоровья ушло несколько месяцев.
Я отказалась от предложений писателей и кинопродюсеров, но дала на это разрешение супругам Роу, и, как потом выяснилось из газет, они продали авторские права за кругленькую шестизначную сумму. Сестра Лейна Докери начала писать собственную книгу.
Когда Рэнди наконец пристегнули к столу ремнями, он перестал вырываться, как будто все его силы мгновенно иссякли. Врачи установили стол в наклонное положение, чтобы приговоренный к казни мог смотреть на нас. Стекло, разделяющее комнату для зрителей и камеру, не было зеркальным, и начальник тюрьмы заверил, что Рэнди будет хорошо нас видеть. Он не преминул оказать прощальные знаки внимания всем свидетелям, по очереди глядя
И все же я заставила себя улыбнуться бывшему мужу. Когда врач стал делать первую внутривенную инъекцию наркотического препарата, который должен был успокоить Рэнди, я не отрываясь смотрела ему прямо в глаза и хотела, чтобы последним, что он увидит на этом свете, стало мое лицо.
Рэнди не мог сдержать мучивший его страх, но вскоре наркотик стал действовать на нервную систему, и черты лица сразу обмякли, придав ему бессмысленное выражение. Потом сделали еще одну внутривенную инъекцию другого препарата, который вызывает паралич и остановку сердца. Несколько долгих минут Рэнди еще дышал, а потом вдруг затих, и врач констатировал смерть.
2
Два месяца спустя я сидела в Пуллен-парке вместе с Джанни Докери и наблюдала за играющими на утреннем солнышке детьми. Джанин прилетела сегодня утром и улетала на следующий день, чтобы встретиться с издателями в Нью-Йорке. Глядя на яркий солнечный свет, я вспомнила первую встречу с Дуэйном и Кэролайн Роу в этом же парке прошлой зимой. Как много всего произошло с тех пор. С Дуэйном мы больше не встречаемся, а с Кэролайн видимся лишь время от времени. Из-за шумихи, поднятой прессой вокруг дела Карсона Бекмэна, супругам Роу стало сложно соблюдать анонимность, необходимую в их работе, и они отошли отдел и организовали маленькую фирму, где работают другие частные детективы, главным образом из числа бывших полицейских, которых Дуэйн знает лично. Кэролайн сообщила, что детектив Мэтьюс оставил службу в полиции Кэри и тоже работает в их фирме.
— Роу хорошо знают свое дело, — заметила Джанин, когда я сообщила ей последние новости. — И они оказали большую помощь в написании книги.
Сестра Докери выглядела значительно лучше, чем я себе представляла, впервые услышав ее голос по телефону. Стройная кареглазая женщина пятидесяти восьми лет, с приятными чертами лица и каштановыми волосами. Джанин немного горбилась из-за преждевременной атаки остеопороза, но морщинки, собиравшиеся на лице, когда она улыбалась, скорее его украшали, а не портили. Хриплый гортанный голос остался прежним, и я с наслаждением слушала рассказ о готовящемся выходе в свет ее документальной книги, которую Джанин по-прежнему называла «книгой Лейна», хотя со слов Кэролайн я знала, что почти всю работу она сделала сама.
— Простите, что от меня было мало толку, — с сожалением проговорила я. — Но мне так хотелось поскорее все забыть.
Джанин махнула рукой, давая понять, что нисколько меня не осуждает, и принялась за вафельный рожок с мороженым, тщательно следя, чтобы ни одна крошка не упала на розовый брючный костюм. Потом она бросила взгляд на качели.
— Спасибо, что дали возможность познакомиться с Хейденом. Мне необходимо видеть эту спасенную жизнь и знать, что смерть Лейна все же не была напрасной.
В одном из последних писем Карсона Бекмэна, адресованном Рэнди, упоминалось «размещение имущества писателя». Рэнди ответил, что идея Карсона очень впечатляет, «но будет лучше, если ты найдешь для него место как можно дальше от границ собственной недвижимости». После смерти Карсона Джанин вместе с отрядом полиции штата Иллинойс прочесали кварталы вокруг дома, где он снимал комнату до того, как его выселили, но ничего не нашли. Тогда они принялись за пригороды, где жили дядя и тетя Бекмэна. В трех кварталах от их дома находилась заброшенная строительная площадка, работы на которой были прекращены по требованию защитников окружающей среды. Они подали в суд и выиграли дело, не позволив строителям загрязнить берег озера, где находится птичий заповедник, но часть участка уже расчистили бульдозерами и вырыли котлованы под фундамент. Тело Лейна Докери нашли в одном из пустых подвалов под грудой строительного мусора. Его горло было перерезано, глаза удалены, а вместо них в пустые глазницы вставлены шарики, скатанные из страниц, которые убийца вырвал из документальных романов Докери. Я прочла новость о смерти писателя с чувством горького раскаяния, вспоминая, как желала ему всяческих несчастий. А ведь Докери всего лишь хотел рассказать людям историю, которая, по его мнению, вызовет огромный интерес.
Читатели явно разделяли его точку зрения, судя по тому, что документальный роман о Рэнди Мосли и Карсоне Бекмэне, который написала Джанин Докери, стал бестселлером в интернет-магазинах «Амазон» за две недели до поступления книги в продажу. Она мне об этом сообщила, но не из гордости, а желая предупредить, что бремя популярности придется нести еще некоторое время. Хотя я сказала Джанин, что хочу забыть прошлое, забвение давно перестало быть для меня выходом из трудного положения. Я не могла выбросить из памяти часть своей жизни, и мы обе это понимали.
— Хейден просто молодец, несмотря на все ужасы, что ему пришлось пережить, — улыбнулась Джанин, наблюдая за моим сыном.
— Поначалу все было очень скверно, — призналась я. — Хейден не получил телесных повреждений, но врачи несколько дней держали его в больнице, чтобы вывести из шокового состояния. По ночам его мучили кошмары, и мы оба ходили на консультации к психиатру.
Не знаю, помогли ли мне визиты к психиатру, которого порекомендовали в больнице, но сыну они явно пошли на пользу. Хейден вернулся в школу и наверстал все занятия, которые пропустил, когда после похищения я держала его дома до конца зимы. И вот сейчас мои малыш вместе с Калебом Макферсоном и другими ребятами раскачиваются по очереди на качелях, взлетая так высоко, что дух захватывает. Я окликнула сына и попросила быть осторожнее.
— Не волнуйся, мамочка! — весело откликнулся он и, не обращая внимания на мою просьбу, стал раскачиваться еще сильнее. Со стороны забава с качелями представлялась опасной, и я от волнения стала нервно потирать руки.
Джанни Докери прикрыла прохладными ладонями мою руку, желая успокоить.
— Он не боится, и это добрый знак, — проговорила она спокойным и твердым голосом.
Мне тоже хотелось в это верить. Хотелось набраться силы и храбро смотреть в лицо миру, где существует множество вещей, которых следует бояться. А я пренебрегла простой истиной, заключающейся в том, что иногда страх нашептывает очевидные истины и их обязательно нужно знать, и это
