Тетрадей было всего восемь, но только три из них привлекли мое особое внимание.
В тетради номер три Степан Петрович описывал свое путешествие от Усть-Каменогорской крепости до Томска. Именно на этом участке маршрута профессор Гмелин, чьим помощником и студентом был Крашенинников, поручил ему первый самостоятельный «экскурс»: пройти пешим путем через хребет Салтышык, собирая по пути образцы местной флоры и фауны. Но не это оказалось главным в записях.
Основная часть текста была уделена событию, совершенно не отраженному ни в дневниках, ни в отчетах, ни в официальной биографии ученого! А именно: Степан Крашенинников вместе со своим другом и напарником Семеном Торопчиным наткнулись в дебрях Салтышыка на древнее языческое капище, посвященное богу Тенгри! Вернее, их отвел туда проводник-телеут по прозвищу Торбок. Зачем он это сделал, я так и не понял. Не понял этого и Крашенинников. Однако о причине, по которой Степан Петрович умолчал об этом эпизоде, нетрудно было догадаться.
На капище произошла трагедия. Молодые ребята, полные веры в науку и в романтику неведомого, не удержались и вмешались в проведение некоего обряда с человеческим жертвоприношением. В результате обряд не был завершен, за учеными началась погоня, и в конце концов Торопчин погиб. Но лишь много позже Крашенинников понял истинную причину погони: Семен украл с капища берестяной свиток и обрядовые фигурки, предназначенные для камлания!..
Когда я дочитал до этого места, вся картина нынешних событий вдруг стала ясной как божий день.
Торопливо дожевав бутерброд и запив его остывшим кофе, я подхватил фолиант и помчался к Ракитину.
Олег спал, уронив голову на стол. Мое шумное появление, однако, возымело бурное действие. Капитан мгновенно принял вертикальное положение, нахмурился и схватился за какие-то бумаги на столе. Но разглядев, кто пришел, он тихо чертыхнулся, откинулся на спинку кресла и потянул сигарету из полупустой пачки.
— Димыч, ты так до инфаркта меня доведешь!
— Кури поменьше, — отмахнулся я и водрузил на стол фолиант. — Я нашел!
— Что именно?
— Я знаю теперь, где искать грабителя и раритеты!
— Ну-ка, ну-ка! — оживился Олег.
— Кузнецкий Алатау, хребет Салтышык.
— Меркурий — это сразу за Венерой, чуть левее от Солнца.
— Не смешно, инспектор. Я дело говорю. Степан Крашенинников в своих «памятных тетрадях» описал один инцидент, приключившийся с ним и его напарником, во время пешего перехода через этот хребет. А в официальные отчеты его не включил! И знаешь, почему?
— Догадываюсь… Какой-нибудь криминал? — Ракитин был само спокойствие, в то время как меня буквально распирало от энтузиазма немедленно броситься на поиски.
— Именно! Читай, — я ткнул пальцем в страницу перед ним.
Олег склонился над фолиантом и некоторое время молча шевелил губами, с трудом разбирая непривычные шрифт и орфографию. Я даже пожалел его усилия и собрался было прочитать текст вслух, но Ракитин справился сам.
— М-да… — Он глубоко затянулся выгоревшей наполовину сигаретой. — Действительно, темная история. Ай да предки!..
— Если мы поедем туда, то найдем и пропажу, и этого «шамана». Ну и Урманова, видимо, тоже.
— А вот это не факт! Урманов мог и отказаться от преследования, а мог…
— …попасться в руки религиозного фанатика и теперь его жизнь висит на волоске!
— Не паникуй, Димыч, — поморщился Ракитин. — Может, «шаман» твой и фанатик, но не маньяк же? Зачем ему лишние жмурики?
— Олежек, он псих! Я чувствую, добром эта история не кончится!
— Хорошо, что ты предлагаешь? Конкретно!
— Надо ехать в горы, искать капище…
— На чем? — Ракитин загасил окурок и вздохнул. — И кто мне даст разрешение на такое… на эту авантюру? Где доказательства, из коих бы вытекало подобное решение?
— Так вот же! — Я хлопнул ладонью по фолианту.
— Нет, мистер Холмс, в полицейском сыске важны улики, а не домыслы! Давай-ка лучше отработаем то, что у нас есть реально.
— Но ты согласен, что капище найти необходимо?
— Возможно. Но не сейчас.
— Ладно. — Я смиренно склонил голову. — Подчиняюсь давлению обстоятельств. Впрочем, я могу и сам…
— А вот этого не надо! — быстро сказал Олег. — Не хватало мне еще и твоего трупа. Могу обещать, что непременно включу твою версию в список рабочих.
— Хорошо. — Чтобы успокоиться, я в свою очередь полез за сигаретами. — Ты проверил мобильник Урманова?
— Естественно. Оператор утверждает, что абонент вот уже несколько дней, как заблокировал номер!
— Ни фига себе! Это что же — звонок с того света, что ли?
— Ну-ну, только без мистики! — Ракитин встал и принялся разминать затекшее от долгого сидения тело. — Оператор объяснил мне, что подобные фокусы возможны, если перед блокировкой была включена переадресация.
— Все равно не понимаю, — я неожиданно почувствовал, что начинаю засыпать прямо на стуле. — Слушай, а можно где-нибудь всхрапнуть хотя бы пару часиков?
— Предлагаю следующий план, — Олег снова уселся за стол. — Ты идешь домой и спишь, сколько в тебя влезет. А я в это время получу результаты по ДНК-анализу и закажу машину…
— Куда поедем? — я зевнул, едва не вывернув челюсть.
— В Юргу.
— Зачем?
— Там живет отец Урманова. Вполне возможно, Антон завернул к нему.
— Логично, но маловероятно, инспектор.
— Разберемся, Холмс, разберемся!
— А с моими «побратимами» разобрался?
— Пока нет. В бегах твои побратишки, дома так и не появились.
— Ох, чую, встретятся еще они мне!..
— Сплюнь. И топай домой.
Я выбросил недокуренную сигарету и покорно поплелся к двери. Обернулся:
— Только без меня не уезжай, ладно?
— Ты же меня знаешь…
— Вот именно!..
До дома я добрался без происшествий, но поспать мне толком не дали. Едва я начал задремывать, как заверещал телефон. В довершение всего трубка оказалась на кухне, и пока я брел как сомнамбула по коридору, телефон буквально надрывался от желания поговорить.
— Слушаю, — произнес я замогильным голосом, нажав клавишу ответа.
— Кто это? — нервно, и резко раздалось в трубке.
— Дед Пихто! — рявкнул я, окончательно просыпаясь и одновременно приходя в ярость. — Чего надо?
— Это вы, Котов? — слегка ошарашено произнесли на том конце.
— Нет, это его брат! Кто говорит, блин?
— Разумовский Григорий Ефимович, заведующий редакцией новостей еженедельника…
— Здравствуйте, милейший Григорий Ефимович! — радостно заорал я басом. — А я — Вадим, брат
