– Вы можете сказать, отчего это произошло?
– Ветеринар сказал – яд. Возможно, инсектицид попал в корм. У них в легких… – Она не договорила и снова расплакалась. – У них в легких полно жидкости, и они задыхаются. Ветеринар послал анализы в лабораторию. Я не могу этого вынести! Всё стадо!
– Как такое могло случиться?
– Полиция называет это вандализмом.
Квиллер почувствовал, как его верхняя губа задергалась, и ответ на свой следующий вопрос он уже знал и так.
– Кто, по-вашему, мог совершить такое невероятное преступление?
– Я знаю, кто это сделал! – Горе сменилось гневом. – Этот идиот, за которого я когда-то вышла замуж!
– Вы сказали об этом полиции?
– Да. Они ищут его с тех пор, как он сбежал из лагеря общего режима под Локмастером. Думал, что здесь он спрячется или же что я дам ему денег и машину. Я ему сказала, что он не в своём уме. И что я не хочу больше иметь с ним ничего общего!
– Это ужасно, Кристи! Вы догадывались, что он может отыграться на ваших козах?
– Сегодня утром он угрожал мне, и я предупредила его, что у меня есть ружье. Я не ожидала ничего подобного. Так бы и убила его! Не просто двухлетняя работа насмарку, но… мои милые козочки! Ромашка… Герань… Чёрный Тюльпан! Они мне были так дороги! – простонала она.
– Мне бы очень хотелось помочь вам. Я могу что-нибудь сделать? – спросил он.
– Тут никто ничего не может сделать, – вздохнула она. – Просто не публикуйте статью. В завтрашней газете будет написано об отравлении. Мне звонил один из репортёров.
– Кристи, если будут ещё неприятности – любые, какие угодно, то мой телефон у вас есть.
– Спасибо, Квилл. Спокойной ночи. Проигрыватель Квиллер выключил. Трагедий на сегодня он уже наслушался.
С утра в понедельник его телефон уже разрывался от звонков: по городу вовсю ходили слухи. Милдред Хенстейбл, Полли Дункан, Ларри Ланспик и другие звонили, чтобы сказать:
– Слушал новости сегодня утром?.. Ты знаешь, что с твоей соседкой случилось?.. Это та женщина, у которой ты собирался брать интервью?.. Комиссия по здравоохранению изъяла из продажи все продукты из козьего молока… Считают, что это отравление.
Слишком резкое начало для делового дня. Не успел Квиллер сварить себе первую чашку кофе, как подъехали на своей старой неповоротливой машине мистер и миссис Тиббит, а следом за ними – грузовик «Эла – Мастера-на-все-руки». В Мускаунти это было обычным делом: рабочие всегда приезжали или на шесть часов позже, или ещё до завтрака. Квиллер угрюмо поздоровался.
– Я тут вытру немножко, – объявила Рода.
– А я выпью чашку кофе, – сказал Гомер.
– Хотите моего? – предложил Квиллер, подняв кружку.
– Нет. Спасибо. Пойду в кабинет, сварю чашечку своей смеси. – Гомер похлопал себя по заднему карману и бодро зашагал в сторону кабинета, угловато двигая руками.
«Потрясающий старик!» – подумал Квиллер. Пока слесарь возился с дверью, он поспешно проглотил булочку и кофе и пошёл за Тиббитом в кабинет.
– Кто-то утянул мою метёлку, – пожаловалась Рода.
– Это я! – отвечал её муж. – Я её в мусор бросил. Ты что, не можешь вытирать пыль тряпкой, как все люди? И побрызгай на неё той штукой, которая собирает пыль.
– Тот, кто был когда-то директором школы, навсегда им и останется, – объяснила она Квиллеру. – Любит быть боссом. – Она взяла из кладовки тряпку и пошла к двери, по дороге яростно хлопая тряпкой по стульям и картотечным шкафам.
– Кто-то говорил мне, – обратился к Гомеру Квиллер, – что в Мускаунти нет такого понятия, как мастер по замкам, потому что нет замков. Так кто же тогда тот парень, что трудится над моей дверью?
– Мастер по замкам в этих краях умер бы с голоду, – сказал Гомер, – но этот малый чинит холодильники, патефоны, пишущие машинки – всё что угодно. Зачем вам замок между вами и музеем? Старый Эфраим беспокоит? Дверь, знаете ли, его не остановит. Его и каменная стена не остановит.
– Меня волнуют не мертвые, – ответил Квиллер. – Меня волнуют живые.
– Хэллоуин скоро, шутники могут нагрянуть. Когда я был молодым, мы, бывало, под Хэллоуин изображали привидения, особенно в домах тех, кого сильно не любили, вроде придиры-учителя или какого-нибудь скряги.
– Как вы изображаете привидения? В Чикаго, где я вырос, такого обычая не было.
– Насколько я помню, – сказал старик, – надо снаружи дома под плохо закреплённой доской прибить большой гвоздь или что-нибудь такое и привязать к нему длинную веревку. Потом туго натянуть веревку и водить по ней палкой, как смычком по скрипке. Звук отдаётся во всём доме. Вопли на чердаке! В стенах кто-то стонет! Сомневаюсь, чтобы это сработало на алюминиевой обшивке и фанере, которую сейчас используют. Люди лишают свою жизнь маленьких удовольствий. Все синтетическое, даже еда.
– И ещё одним маленьким удовольствием, как я понял, было вырезать инициалы на школьных партах, – сказал Квиллер. – Телефон миссис Кобб стоит на старой школьной парте, на крышке которой вырезаны инициалы «Г. Т». Вы можете о них что-нибудь сказать?
