Такой взрыв эмоций по поводу убийства какого-то бродяги заставил Квиллера спросить:
– Вы знали человека, которого он убил?
Она покачала головой, слезы продолжали течь у неё по щекам. Он положил ей на колени коробочку бумажных носовых платков и терпеливо ждал. Что он мог сказать? Возможно, её состояние было некой смесью горя и облегчения оттого, что они с Пупси свободны от Винса. Сцена была долгой и мучительной. Когда наконец ему удалось уговорить её продолжать, разговор не клеился; дрожащим голосом она выдавливала из себя отдельные слова и снова замолкала.
Он описал Полли эту душевную пытку, когда в восемь часов приехал к ней. Ворвавшись в дом, он произнёс:
– Я знал, что этот парень – мошенник! Он вовсе не специалист по печатным станкам, и о больной ноге он тоже лгал: Ларри сказал, что это полиомиелит, а Вероне – что это после Вьетнама. На самом деле это последствия мальчишеской проделки. И вот ещё что! Он, Ларри и Сьюзан – троюродные!
– Сядь, съешь пирога, – сказала Полли, – и начни сначала.
– Я только что был в больнице у Вероны, – объяснил он.
– Она что-нибудь знала об убийстве Уоффла?
– Только после того, как ей рассказала полиция, но она знала, что Бозвел делал в сарае. Он откапывал золотые монеты Эфраима!
– Как наивно! Где он услышал эту старую сказку?
– Его прадед работал у Эфраима по найму, и в семье эта история передавалась из поколения в поколение. Он поверил. Сменил имя, чтобы в городе его не связали с тем, первым Бозвортом. Составление каталога прессов служило только прикрытием. Оно благополучно сработало, когда он связался с Ларри и попросил разрешения провести здесь отпуск «с женой и ребёнком». Но он всё время боялся, что кто-нибудь разрушит его прикрытие. Поэтому, когда Брент Уоффл скрывался в конюшне, Бозвел, судя по всему, решил, что это ему угрожает, и убил его ломом,
– А как же твоя теория о контрабанде в упаковочных ящиках, Квилл? – ехидно спросила Полли.
– Это не то. Я шёл по ложному следу.
Квиллер находился в таком возбуждении, что не заметил ни что мороженый тыквенный пирог плохо разогрет, ни что Чудище сидит у него на коленях.
– В ту ночь, – продолжал он, – когда тело выкинули на дорогу, кошки слышали шум, и я тоже. Это был фургон Бозвела, он подъезжал к амбару с обратной стороны – забрать тело из конюшни. После чего он улизнул, проинструктировав Верону, что про него врать. И вдобавок он ударил её в глаз.
Полли предложила ему ещё пирога, но он отказался.
– Одного кусочка достаточно, но кофе я ещё выпью. – Сделав несколько глотков, он продолжил: – В поисках своей добычи Бозвел пользовался дрелью, и от вибрации в люстре отходил контакт. Думаю, штукатурка на стене в подвале тоже потрескалась из-за неё. Именно там Айрис впервые услышала стуки. Он долбил штукатурку молотком и зубилом… Ты готова к самому худшему?
– А что ещё?
– Много чего, но я помучился, вытягивая всё из Вероны. У неё была истерика, я подумал, что её беспокоит состояние Пупси. На самом деле её терзает смерть Айрис. Я потихоньку принёс в больницу диктофон. Хочешь послушать мой разговор с Вероной?
– По-моему, это не очень прилично, – запротестовала Полли. – Это же частная беседа.
– А если бы я её дословно повторил, было бы более прилично?
– Ну… если так…
Неровная речь Вероны перемежалась шмыганиями и всхлипываниями, но первым на кассете был записан голос Квиллера, и он скривился, когда услышал, что повторяет пошловатую фразу Бозвела.
– Бог мой! Неужели я это сказал?
– Мне ужасно об этом думать. Когда Айрис умерла, я тоже хотела умереть.
– Она была прекрасная женщина. Все её любили.
– Она была так добра ко мне и к Пупси. Никто больше…
(Долгая пауза.)
– Вы знали, что у неё плохое сердце?
– Она никогда не говорила о себе, но я знала, что её что-то беспокоит.
– Она говорила вам о таинственных звуках в доме?
– Да. И когда я сказала Винсу, он занервничал. Он сказал, что она слишком любопытна. Он стучал и сверлил, а она слышала и думала, что это привидения или что-нибудь ещё такое. (Приглушенные рыдания.)
– Что же он решил?
– Он пытался придумать способ выманить её из дома, но она любила музей и любила свою кухню. Она вечно готовила, пекла что-нибудь.
